Мудрость суфиев: Шихаб ад-дин, Мухаммад Парса, Махдум-и Азам. Перевод с персидского О.М. Ястребовой, Ю.А. Иоаннесяна, Б.М. Бабаджанова. - СПб: Азбука; Центр "Петербургское востоковедение", 2001.
ПЕРВЫЕ на русском языке публикуются трактаты суфийского братства накшбандийа, принадлежащие перу шейхов братства, живших на территории Средней Азии в XIV-XVI веках. Это "Житие амира Кулала", написанное его правнуком Шихаб ад-дином, "Трактат о святости" Мухаммада Парса, ученика и последователя Баха ад-дина Накшбанда, и "Трактат о назидании султанам" Махдум-и Азама, крупнейшего теоретика братства накшбандийа. Перевод текстов выполнен петербургскими востоковедами, принадлежащими к школе выдающегося ученого-ираниста проф. О.Ф. Акимушкина, непосредственно с оригинальных персидских рукописей, что выгодно отличает данное издание от появившихся в последнее время "англоязычных" версий суфизма.
Суфийское братство накшбандийа распространено во многих странах, особенно много его последователей в Афганистане, Индии, Турции, а также на Северном Кавказе. Средняя Азия - родина вышеуказанного "тариката". Братство накшбандийа - суннитское, ортодоксальное, предпочитающее поддерживать хорошие отношения с властями, но в Курдистане и на Северном Кавказе "обновленная" форма этого братства явилась вдохновителем националистической идеологии.
Литература братства накшбандийа вобрала в себя духовное наследие "школы ходжей", распространенной в Средней Азии еще до монгольского завоевания и воздействовавшей на формирование тюркского суфизма. Монгольское нашествие привело к тому, что на смену интеллектуальному суфизму времен аль-Газали и других суфиев-философов пришел более практический и в то же время более странный и загадочный "народный суфизм", основанный на вере в харизматических наставников, "друзей Бога", часто передававших свои способности и свою духовную власть по наследству сыновьям, внукам и т.д. В суфийской литературе этот процесс выразился (или совпал) с усилением эстетики примитивизма, с обращением к фольклорным, эпическим жанрам и созданием по их подобию сказаний о жизни наставников. Поэтому "жития" вали нельзя воспринимать как просто биографические труды. В частности, представленное в сборнике "житие" амира Кулала (1284-1370) из селения Сухари в Бухарском оазисе не содержит никаких четких биографических сведений. Можно предположить, что Кулал не был строгим приверженцем догм: он ни разу не совершил паломничества в Мекку и Медину и вообще не покидал Бухарского оазиса. Перед нами местный бухарский "святой", который предстает носителем божественной благодати, наделенным рядом сверхъестественных способностей: мгновенно перемещаться в пространстве, передавать свои мысли на расстоянии, появляться в том месте, где его ожидают, предвидеть будущее, насылать болезни на хулителей дервишей, делать своих последователей неуязвимыми, оживлять умерших, повелевать дикими животными и т.д. Кулалу, кстати, приписывается неодобрительное отношение к суфийским радениям.
Учеником амира Кулала был Баха ад-дин Накшбанд, основатель братства накшбандийа. В "Житии амира Кулала" содержится легенда о том, что Накшбанд был палачом у хана и обратился на путь суфизма после того, как трижды пытался отрубить голову мюриду (послушнику) Кулала и меч трижды отскакивал при поминании имени Кулала. Ученик Накшбанда Мухаммад Парса (ок. 1345-1420) составил "Трактат о святости", перевод которого также представлен в данном сборнике. Это сочинение носит характер скорее компиляции различных суфийских авторов, чем оригинального труда. В нем дается описание мистического Пути, говорится о том, что "просветленность сердца соответственна угасанию страстей", подчеркивается значение поминания Бога (зикр), то есть своего рода суфийской медитации, при которой достигается "сладостный экстаз". Вопрос о влиянии буддийских учений на среднеазиатский суфизм остается до сих пор невыясненным.
Братство накшбандийа считало необходимым воздействовать на светских властителей с целью обращения их на путь добра. С этой целью написан "Трактат о назидании султанам" Махдум-и Азама. Некоторые идеи трактата напоминают мысли русского современника Махдум-и Азама - архимандрита Иосифа Волоцкого. Суфии "вынуждены" были обогащаться, чтобы противостоять коллизиям эпохи. Им приходилось прибегать к помощи светских правителей, чтобы защититься от своих противников. Однако подобная социализация вскоре привела к духовному застою, который лишь углублялся вплоть до прихода русских в Среднюю Азию. Дервиши, вступившие на путь сотрудничества с ханами, редко избегали опасности превращения в ханских слуг. В этом отношении история накшбандийа во многом напоминает историю некоторых католических монашеских орденов и заставляет нас еще раз задуматься над тем, как много общего в судьбе Востока и Запада.
Дарья Гармоненко 
Иван Родин 
