Страшный шум: он вышел на подмостки!

ОДНА из этих двух книг названа по строке стихотворения. Рукопись этого же стихотворения в другой факсимильно воспроизведена на форзаце:

Обе книги - об одном и том же периоде жизни Пастернака, об этой самой погоне. То есть о том, как Пастернак жил в период травли, организованной советскими инстанциями. Только одна из них - Маслениковой - описывает ситуацию "изнутри", с точки зрения человека, который общался с Пастернаком и его близкими. А другая - "снаружи": бесконечные записки от цековских чиновников Шауро и Черноуцана с разнообразными резолюциями, отчеты о давлении на итальянского издателя Фельтринелли, чтобы не издавал "Доктора Живаго"; потом, когда уже вышли переводы в Италии, во Франции и в Англии, - организация "гнева и возмущения" советского народа, добровольное остервенение одних советских писателей и тихие, неуверенные возражения других.

В собрании документов, разумеется, есть и знаменитая формулировка - здесь она дается по информационной записке МГК КПСС о митингах и собраниях в поддержку Союза писателей: "Мы не читали романа Пастернака, но члены правления Союза писателей знают роман и правильно сделали┘"; еще более трогательное признание из той же записки: "Стихи Пастернака знают немногие, а те, кто их читал, мало в них поняли" (молодая прядильщица фабрики имени Фрунзе). Но все это в общих чертах известно. В книге интересны - хотя и омерзительны - подробности. Психологическая реальность, возникающая из сопоставления документов: например, как чиновники из ЦК успокаивали начальство, что рукопись удастся изъять, что меры принимаются и т.п. В случае с Пастернаком они столкнулись с непонятным явлением: человека вроде можно запугать, шантажировать свободой его любимой женщины (Ольги Ивинской), иногда он даже делает то, что ему говорят: отказывается получать премию, отказывается получать гонорары за иностранные издания┘ А они ощущают - все равно как-то все не то.

В книге есть несколько малоизвестных и неожиданных сюжетов. Один из них - это история тюремного заключения Ольги Ивинской и ее дочери Ирины. Другой важный сюжет - большое аналитическое письмо от всей редакции "Нового мира", написанное в 1956 г., с объяснением Пастернаку, почему они не хотят печатать роман. Письмо в некотором смысле очень искреннее, то есть написанное без принуждения, исходя из взглядов, которые внушили себе авторы, - главными были, по-видимому, Константин Федин и Константин Симонов.

Зоя Масленикова - известный скульптор, поэт, религиозный публицист, духовная дочь отца Александра Меня. В 1958-1960 гг. она сделала скульптурный портрет Пастернака, довольно известный - в нескольких копиях он представлен в различных музеях. При этом Пастернак согласился Маслениковой позировать - на что не соглашался почти никогда. Пока он сидел, а она лепила, много разговаривали. Разговоры с Пастернаком и его близкими она записывала в подробный дневник, который вела всю взрослую жизнь. Потом на основе дневниковых записей была создана книга.

Это уже третье издание книги Маслениковой. Но оно сопровождается двумя новыми и существенными дополнениями - воспоминаниями Маслениковой о детстве и юности (в предисловии) и о близких Пастернака: о его братьях, сестрах, первой жене Евгении, с которой Масленикова тоже была знакома; самые острые и интригующие очерки - о жене Пастернака Зинаиде и об Ольге Ивинской, последней любви Пастернака.

Самое важное в книге, конечно, все-таки беседы с позирующим Пастернаком. Темы самые разные: о взаимоотношениях Пастернака с Горьким, о только что вышедшем романе Торнтона Уайлдера "Мартовские иды", о том, что при фотографировании Пастернак любил оттягивать вниз челюсть, чтобы лицо выглядело более удлиненным, о молодом Андрее Вознесенском и, конечно, о романе. Пастернак - как становится ясно именно из записей Маслениковой - вполне понимал, на что идет, печатая роман за границей. Понимал и то, что обратное - после ХХ съезда - "закручивание гаек" может начаться именно с него.

Но он не собирался быть борцом. Замечательно, что когда о Пастернаке говорят проницательные, но хорошо относившиеся к нему люди, они отказываются от психологических оценок и почти невольно переходят на аналогии с природными, стихийными процессами: рост деревьев, равноправное общение человека с землей и небом - вплоть до стихотворения Ахматовой на смерть Пастернака, где он назван "собеседником рощ". Есть подобные мысли и у Маслениковой. Так и роман его, для одних сердечно дорогой, а для других спорный, был, наверное, для Пастернака прежде всего огромным и текучим явлением природы - вроде изменения ландшафта. Поэтому, когда его травили чиновники из ЦК и одураченные или подневольные рабочие, это производит странное впечатление: попытки вызвать на спор и на скандал явление природы.