Марксизм in progress

- Как вы думаете - насколько хорошо знают в России турецкую литературу?

- В России должны знать турецкую литературу. Например, моя первая в жизни переводная книга вышла именно там. И потом, у вас много ориенталистов, которые поддерживают связь с Турцией. Во всяком случае, поддерживали во времена Советского Союза.

- Вы говорите, что ваш роман был переведен и напечатан в Советском Союзе?

- Сначала роман "День одиночества" вышел в Турции в 1975 году и произвел фурор. Потом этой книгой заинтересовался ваш "Прогресс". Но они хотели сократить его - ведь это была огромная книга! - и мы вели переговоры целых два года, пока наконец она вышла без сокращений. Семьсот страниц!

- Как вы думаете, почему в СССР заинтересовались вашим романом?

- В семидесятых годах большинство наших романов описывало турецкие провинции. В них шла речь об Анатолии, о проблемах тамошней бедноты. Там были деревенские отношения и деревенские пейзажи. Городской роман был редкостью - поэтому моя книга, где действие происходит в городе, была такой успешной. И потом это был очень важный документ по истории Турции, почти социологический очерк.

- Беглый очерк по истории турецкой литературы ХХ века? Для профанов, так сказать?

- Как можно дать беглый очерк? В начале века мы импортировали жанры из Европы - роман, театр. Стихи в духе французского символизма. В двадцатых годах Назым Хикмет привел эти искания к новой интерпретации марксизма, к неомарксизму. С этой точки зрения турецкая литература стала смотреть на историю своей страны.

- Как идеи марксизма повлияли на ваше творчество?

- Читайте мои книги - там ответ. В них я прежде всего даю реалистическое описание жизни человека в обществе. Многие мои романы - это почти социальные очерки, но я даю их с эстетической точки зрения.

- Кто был вашим кумиром в западной литературе, когда вы начинали писать?

- О, вы задаете тот же самый вопрос, который мне задавали в издательстве "Прогресс" тридцать лет назад. И тогда, и теперь я отвечаю, что, несмотря на мой марксизм, я - консервативный писатель. Я обожал и обожаю Бальзака, Стендаля, Достоевского, Толстого, Диккенса. Я перечитываю Достоевского раз в месяц.

- А как дела с современной литературой?

- Я читаю новых авторов, но это не оставляет во мне никакого следа. Настоящий романист обязан читать и перечитывать Бальзака и Достоевского.

- Вы сказали, что ни одна ваша книга так и не была переведена на другой язык. Ну, кроме русского.

- Нет.

- Как вы думаете - почему?

- Во-первых, я никогда не настаивал на переводах. Во-вторых, мои книги - это толстые тома, их очень долго переводить. И в-третьих, я использую много идиом и просторечий, которые трудно переводятся на другие языки.

- А как же с русским языком?

- Мои турецкие друзья, которые читают по-русски, говорили мне, что русский перевод моего романа никуда не годится. Перевод моих романов практически невозможен.

- Даже Джойса худо-бедно перевели на разные языки. Может, дело все-таки не в переводе?

- Дело в разнице языков и культур. Турецкий не принадлежит к семье европейских языков, он родственен японскому, так что легче перевести с каталонского на голландский, чем с турецкого на английский. Накладывают свой отпечаток и капиталистические, рыночные отношения - поскольку Турция поддерживает отношения с Западом, ориентируется на Запад со времени установления Республики.

- Кто в таком случае ваши читатели здесь?

- Девяносто процентов моих читателей - это молодые люди, в основном учащиеся университетов. Потом - рабочие, пролетарии. Но масса - это, конечно, интеллектуалы.

- Ваши отношения с коммунистической партией Турции?

- Я долгое время состоял в этой партии. Я - один из старейших ее членов. Сейчас, как вы знаете, такой партии в Турции нет (КПТ была официально запрещена в пятидесятых годах, позже она возродилась, но уже в форме рабочей партии. - Г.Ш.), но последний мой роман, "Вера", который вышел год назад, - автобиографический, и там я рассказываю как раз о коммунистическом движении во времена Второй мировой войны. Для этого я четыре раза ездил в вашу страну для работы в архивах Коминтерна.

- Что вы думаете о таком современном турецком писателе, как Орхан Памук?

- Я не испытываю ни чувства симпатии, ни чувства антипатии к Орхану Памуку - ни этически, ни эстетически. Как писатель он, безусловно, добился большого успеха. Хотя он пишет не в моем стиле. Но когда Памука травили местные критики, я, например, был за него.

- Вы можете объяснить его успех в мире?

- Спросите у него! Откуда мне знать?

- Ну, может быть, у вас есть свое мнение...

- Я так скажу: Памук - хороший писатель. Но когда я говорю, что Памук - хороший писатель, я имею в виду только его писательскую технику. Что касается тем, которые он выбирает... Иностранцам это нравится: Стамбул, восточные дела, криминальный, знаете ли, сюжетец... С другой стороны, он, конечно же, освежил турецкую литературу трюками из западной романистики. А его популярность... У него в Америке есть старший брат, который очень влиятелен в определенных кругах. Это он помог ему прославиться.

- Чем зарабатывает турецкий писатель - помимо романов?

- Почти никто в Турции не зарабатывает одним писательством, ну разве Памук. Я, например, пишу сценарии.

- Ваш ближайший роман?

- Он называется "Потерянные романы". Это скорее аналитическая книга объемом в триста страниц. В ней я рассматриваю моих героев не с политической или экономической, а с социологической точки зрения.

Беседовал Глеб Шульпяков
Стамбул - Москва