Евангелие фантомного хирурга

Стивен Барнс. Плоть и серебро. Роман. Пер. с англ. М.Б. Левина. - М.: АСТ, 2001, 384 с. Серия "Координаты чудес".

У ДИКА, помнится, все, кто причастился инопланетным лишайником Чу-Зи к телу загадочного Элдрича, обретали его фантомные стигматы: железную руку, стальные зубы и неподвижные щели вместо глаз. Стигматы - знаки божественного вызова, знаки чуда, когда невозможное становится возможным, и металл, которым убивали, оборачивается плотью. Металлоплотью. Может ли металлоплоть страдать, жертвовать и воскресать? В конечном итоге дело не в видимых метаморфозах, а в том, сумеешь ли ты спастись, полюбив другого, несущего на себе те же, что и ты: стигматы Элдрича.

Технотронные стигматы - такая же кочующая иконография в SF, как и в кинематографе, - вечное "прибытие поезда" или "эйзенштейновская лестница". Но там, где у гения - придумка, у остальных - форм-фактор, способствующий развитию сюжета.

Стальные зубы в SF не прижились, но вызвали кратковременный приступ фантазии у Стивена Кинга ("Лангольеры", 1975) и более продолжительный - у последователей Стива Херека, изобретателя зубастиков (1986). А вот киберглаз со встроенным зумом и синтетические руки на сервоприводах расплодились в количестве неимоверном, так что клешня "из восточноевропейской стали" гибсоновского бармена Раца и прочая нейромантская гипертелесность навеяны скорее всего уже не божественным Элдричем, а бионическими суперагентами из бэшных сериалов конца 70-х типа "6Million$MAN". Оттуда же, если поскрести, и главный герой Стивена Барнса д-р Марши.

Марши (Marshey) - трансхирург с абсцентной психикой и склонностью к алкоголизму. Врач новой формации, добровольно ампутировавший свои предплечья и заменивший их на два блестящих киберпротеза, сняв которые он может безболезненно вторгаться в человеческие внутренности фантомным скальпелем (на манер филиппинских хиллеров; с той, правда, разницей, что хиллеры, войдя в транс, не отвинчивают свои руки перед операцией, как у Барнса). Хирург-робокоп спасает несчастных заключенных, вкалывающих на религиозного фанатика - проеденного опухолью упыря-садиста Брата Кулака, устроившего на спутнике Юпитера Ананке концлагерь-монастырь по добыче полезных ископаемых. Спасает не один, а с помощью запаянной в металлолатекс злобной киллерши и бывшей сподручной упыря по прозвищу Сцилла. Узнав свое истинное имя (Ангел) и убедившись, что хозяин ее не межпланетный Моисей, а обычный рецидивист-барыга, Ангел-Сцилла устраивает ему серьезный растерзах, но Хирург-робокоп, верный клятве Гиппократа, спасает упыря от ангельского гнева, запирается с ним на звездолете и отправляется чистить чайник средоточию мирового зла - директору суперкорпорации, дегенерату-наркоману и лидеру межпланетной экономической глобализации, положившему глаз на юпитерианские сокровища.

Роман Барнса состоит из пяти частей, озаглавленных на манер истории болезни: "Анамнез", "Диагноз" и т.д. вплоть до "Хирургического вмешательства". Последняя и есть апогей сюжета: если Хирург-робокоп не откроет своих чувств Сцилле-Ангелу в самый, что называется, ответственный момент операции (боевой), то зло восторжествует и юпитерианские зэки окажутся в лапах монополии. Но Плоть/серебро (Хирург-робокоп) признается в любви Серебру/плоти (Ангелу-терминатору), хирург спасает себя от алкоголизма, Ангела от Сциллы, а провинциальных зэков - от глобализации директора.

Проблески оригинальности в романе Барнса есть. Но разыграны они бездарно. Точнее - совсем не разыграны. Пара Ангел-Робокоп, например, могла бы стать неплохой находкой: получеловек и полуробот зависят от нечеловеческих довесков в виде биотронных протезов и зеркальных кибер-коконов в стиле "Сораяма", с помощью которых ими пытаются манипулировать силы зла - аббат-фашист и коррумпированная супермонополия. Но... Сплошная маета у Барнса. Без драйва текст. А ведь было, грезилось. И подпольный хирург, и психопрограмминг, и отверженный Ангел-терминатор, и антифашистский пафос, наконец, да и сама идея неплоха: плоть, серебро, "тридцать серебряников", Ангел, Ананка (по-древнегречески "судьба), евангельские парафразы... Ну чем не технопанк или, на худой конец, dark-wave какой-нибудь? Металлоплоть изменяет породившим ее суперструктурам и выходит из-под тотального контроля. Побег из рассчитанного псевдоабсолютной властью "мира зла" с попутным ее разоблачением. Момент истины - искупление отверженных: Posthuman признается в любви к Human. В итоге - крах систем-манипуляторов, сверхценных идей и власти, программирующей души. Нет государству и религии. Свобода. Банально?

Не очень, если грамотно прорисовать фактуру, характеры, закрутить убедительный сюжет и не подвешивать его в бездушном космосе, а приземлить, например, в изгойскую футуристическую клинику, ставящую запрещенные полицейским государством опыты по вылечиванию серебра от плоти (или наоборот?). Ничего такого Барнс не делает, но разбавляет полудохлую фабулу невыносимо занудными разборами алкоголических терзаний неврастеника Хирурга, который сто первых страниц глушит суррогатный джин из синезеленых водорослей, изнывая от неразделенных чувств к своей любви # 1 - богемной мутантше с далекого Сатурна, а двести оставшихся пытается забыть про любовь # 2 - Сциллу-Ангела, занимаясь неубедительным самосовершенствованием в беседах с фашистом Кулаком, тихо умершим в конечном-то итоге от сложной опухоли на хирургическом звездолете, завещав поставить на Ананке бронзовую (sic!) статую в его, Брата Кулака, честь как плату за компромат на директора-глобализатора и пароли к банковским счетам. Все.

Пару слов об оформлении. Хоть и есть в астовских сериях некоторый графический прогресс, но каждый раз он компенсируется кунштюком, на который без слез смотреть нельзя. Если роман называется "Плоть и серебро", то зачем, спрашивается, тут же ваять зажатого в чугунных конструкциях качка в спортивном неглиже? И потом - тот же самый персонаж, кажется, уже мелькал в "золотой" серии на обложке Альфреда Бестера. Не пора ли внести разнообразие, однако?

И еще: Стивен Барнс (Stephen L.Burns) - совсем не тот Стивен Барнс (Steven E.Barns), жизнерадостный негр-каратист, коммерческий посткиберпанкер и соавтор Лари Нивена, известный у нас по переводам их совместного опуса "Проект "Барсум", а также рассказа "Песочный человек" в желязновском сборнике "Воины крови и мечты". И произносить астовского "Барнса" cледует как Бернс.

Издание же "Плоти и серебра" - событие курьезное и в некотором смысле даже уникальное, так как представляет собой результат случайной выборки из современного американского SF-мэйнстрима (отчего этот роман, собственно говоря, и привлек мое внимание). Объясняется все просто: неизвестного Бернса, который дебютировал в 1999 году романом "Flesh & Silver", переработав три своих рассказа, опубликованных в "Аналоге", перепутали в "АСТ" с известным Барнсом. А с чего бы это, спрашивается, "АСТ" браться за оперативный перевод и издание романа, не вызвавшего никакого заметного резонанса в SF-медиа и написанного безвестным автором, но зато тезкой и почти однофамильцем Стивена Барнса? Сделали перевод, принялись за аннотацию и... - нате! - червячок, Бернс - не Барнс! Но и добру не пропадать. Отсюда - и "а" вместо "е" (чтоб раскупили побыстрее, что ли?), и невнятная аннотация, да и на рерайтинге сырого перевода сэкономили весьма (если кто сможет, пусть докажет обратное).

А перевод чудовищный.