Любовь Подсвирова Самым интересным событием для Толстого в мае была поездка в гости к дочери Татьяне Львовне в имение ее мужа Кочеты Орловской губернии. Выехав из Ясной Поляны 2 мая, Толстой со спутниками - доктором Душаном Маковицким и секретарем Валентином Булгаковым - по железной дороге отправились на станцию Благодатная. Ехали 3-м классом, и по дороге Толстой знакомился с попутчиками. Живо обсуждали перемены, происходившие в селе, говорили о столыпинской реформе, решительным противником которой был Толстой.
По свидетельству Маковицкого, писатель не изменил своим привычкам и усердно работал в вагоне: читал письма, просматривал газеты, прочел рассказ Болеслава Пруса. Весть о том, что в поезде едет граф Толстой, мгновенно распространилась, даже опережая поезд, и на станциях, на перронах, стал собираться народ, чтобы поприветствовать его. Лев Николаевич относился к своей славе с философской снисходительностью: "Им дела нет до того, что во мне, а говорят обо мне, сделали меня знаменитостью, потому интересуются мной".
На станции Благодатной их встречала сама Татьяна Львовна. В удобной коляске, запряженной четверкой лошадей, поехали в Кочеты. Усадьба мужа Татьяны Львовны - Михаила Сергеевича Сухотина была поистине райским уголком. Старый парк, где можно было заблудиться (что, кстати, и случилось с Толстым, изрядно напугавшим хозяев), просторный и уютный дом. По многолетней привычке он в первый же день пошел на прогулку в окрестные деревни. В деревне Желябово Толстой побеседовал с плотниками о вреде пьянства, малышам раздал детские книги. Зашел в лечебницу, открытую для крестьян Татьяной Львовной, и долго разговаривал с ожидающими приема больными.
Обрадовался Толстой приезду Владимира Черткова. Все свободное время он проводил в беседах с ним. Хотя главным оставалась работа. Он правил предисловие к сборнику "На каждый день", диктовал ответы на письма. Вместе с Чертковым приехал и фотограф Томас Тапсель, который много снимал - и не только фото-, но и киноаппаратом, специально присланным Томасом Эдисоном из Америки. Вместе с Чертковым они составили целую фотолетопись о Кочетах.
По вечерам в гостиной, под пение кочетовских соловьев, продолжаются беседы о литературе и искусстве, текущей политике, земельной реформе и учении Генри Джорджа о том, как распорядиться землей. Писатель категорически возражал против существа начавшихся преобразований. Реформа нередко проводилась волевыми методами, что еще больше ухудшало положение крестьянства. Обычно, просматривая по утрам почту, Толстой был настолько угнетен новостями, что однажды признался: "Я хочу перестать читать газеты".
Лев Николаевич вспоминал о недавних автомобильных гонках Москва-Орел, что проходили неподалеку от Ясной Поляны. Он сам ходил смотреть на них. Автомобили тогда были в диковинку, а уж гонки┘ Когда спортсмены увидели стоящего среди зрителей Толстого, они начали притормаживать, чтобы поприветствовать его. А один из лихачей, резко затормозив, помахал ему рукой в перчатке. Остановка была столь неожиданной, что доктор Маковицкий замер от ужаса: машина могла сбить Льва Николаевича. Кстати, Толстой говорил: "Автомобили нашей жизни чужды. У иных лаптей нет, а тут автомобили". (В 1910 году автомобили стоили от 3 до 12 тыс. рублей).
Старший сын хозяина, Лев Сухотин, недавно приехавший из Европы, рассказывал о дирижаблях, которым прочили большое будущее. И Толстой, несмотря на свое отрицательное отношение к техническому прогрессу, очень интересовался полетами человека. Зная, как он любит музыку, нередко заводили граммофон с пением Паниной, Вяльцевой, Плевицкой и вальсами Иоганна Штрауса.
Иногда Лев Николаевич начинал читать вслух полюбившиеся ему рассказы Сергея Семенова, но быстро уставал и просил продолжить Татьяну Львовну. Прочитав пролог к "Анатэме" Леонида Андреева, он воскликнул: "Это что-то сумасшедшее, набор слов! Когда сам Андреев рассказывал смысл легенды, то понятно рассказал, а тут никакого смысла. Как публика слушает!"
9 мая приехала Софья Андреевна с сыном Андреем, и чаще стали бывать в доме знакомые и родственники. Их визиты утомляли Толстого, и он надолго уходил в парк, особенно в утренние часы.
Почта из Ясной поступала регулярно, и Толстой старался всю ее просматривать, особенно письма. В музее хранится фото, сделанное Владимиром Григорьевичем Чертковым, где Толстой с Валентином Федоровичем Булгаковым разбирают корреспонденцию.
Писатель пробыл в Кочетах со 2 по 20 мая. Возвратившись в Ясную Поляну, он застал там сыновей Сергея и Андрея, вскоре приехала и Александра Львовна, которая лечилась на юге. Она исполняла секретарские обязанности и, пожалуй, в этот период была самым близким по духу, родным Толстому человеком. Он по-прежнему совершает дальние прогулки верхом на любимых лошадях Делире и Кривом, восхищается природой и окружающей жизнью: "Не могу наглядеться, налюбоваться". С каждой прогулки привозит букетики цветов и ставит их в воду в своем кабинете.
В это же время правит корректуры статей "О вере" и "О душе".
29 мая в Ясную Поляну приезжает Паоло Трубецкой с женой, и Толстой будет позировать талантливому скульптору и художнику.
заведующая сектором музея Л.Н. Толстого
(Публикации из этого цикла см. также в "EL-НГ" # 3, 5, 11, 15).
