Углеводородные игры Анкары

Проект «Турецкого потока» связывает экономики двух стран гораздо сильнее, чем их разводят по разные стороны баррикад политические разногласия. Фото сайта www.gazprom.ru

Борьба с «Исламским государством» (организация, запрещенная в России) в Сирии оставляет открытым вопрос о будущем развитии этого государства. От того, какой политический режим будет установлен в этом государстве, зависят будущие маршруты транспортировки углеводородных ресурсов из стран Ближнего Востока в направлении Европы.

Отражением возросшего соперничества за контроль над будущими маршрутами прохождения экспортных трубопроводов стал инцидент с российским военным самолетом в Сирии, который произошел в конце ноября 2015 года. В стремлении оказать влияние на политику России в отношении Сирии Анкара пошла на силовые действия.

Турецкая энергетическая политика

В последние 20 лет Турция реализовывала амбициозную энергетическую политику. Анкара поддерживала реализацию новых трубопроводных проектов, тем самым стремясь получить в свои руки энергетический вентиль, с помощью которого можно было бы регулировать поставки нефти и газа в европейские страны. Этими задачами определялся внешнеполитический курс Анкары, которая последовательно стремилась занять ключевые позиции в транзите углеводородных ресурсов на европейский рынок. Устремления Турции поддерживали США, которые активно продвигали идею прокладки трубопроводных маршрутов, идущих в обход российской территории. 

Турция не отказывалась от участия в конкурирующих трубопроводных проектах. Так, одновременно с участием в проектах экспорта углеводородных ресурсов, предлагаемых западными странами, Анкара приняла участие в строительстве газопровода «Голубой поток», который был проложен из России в Турцию по дну Черного моря. Он укрепил российско-турецкие отношения в сфере энергетики, превратив Анкару в одного из основных транзитеров российских углеводородных ресурсов. В свою очередь, Россия получила дополнительный маршрут транспортировки своего газа, расширила торгово-экономические отношения с одним из ключевых государств Черноморского региона. При этом роль Турции как основного и предсказуемого партнера России зачастую переоценивалась. За ростом торгово-экономических показателей и расширением энергетического сотрудничества двух стран без должной оценки оставались геополитические устремления Анкары.

Первое десятилетие XXI века отмечено возросшей конкуренцией трубопроводных проектов между Россией и западными странами, а вместе с этим меняется и энергетическая политика Турции. ЕС продвигал проект газопровода «Набукко», который должен был обеспечить поставки углеводородного сырья из Каспийского региона и стать альтернативой российским поставкам на европейский рынок. Появление проекта газопровода «Набукко» было связано с долгосрочными целями европейской и американской политики, нацеленной на ограничение российского влияния в Европе. В свою очередь, Россия предлагала проект газопровода «Южный поток», который должен был пройти по дну Черного моря. При этом Турции отводилась ключевая роль как в европейском, так и в российском проекте, что давало Анкаре возможность выдвигать собственные условия как Москве, так и Брюсселю. Турция преследовала собственные интересы, которые в целом совпадали с энергетической политикой западных стран, направленной на снижение доли российского газа на европейском рынке. США и ЕС стремились «запереть» российский газ в украинской газотранспортной системе, добиваясь, чтобы единственным маршрутом транзита оставалась территория политически нестабильной Украины. Анкара учитывала эти факторы в своей политике, маневрируя между Москвой, Брюсселем и Вашингтоном. 

К концу первого десятилетия в Турции происходит переоценка приоритетов внешней политики. Интерес к европейскому проекту из-за отсутствия свободных объемов газа для будущего газопровода был утрачен. Российский проект «Южный поток», несмотря на привлекательность, находился под жесткой критикой со стороны США и ЕС, тем самым снижая заинтересованность Турции в его продвижении. Еще оставались каспийские углеводороды. Анкара подписала договор с Азербайджаном о строительстве Трансанатолийского газопровода, который должен вывести азербайджанский газ на европейский рынок. Однако объемы азербайджанского газа, который в лучшем случае может появиться на рынке к 2019 году, незначительны и не смогут оказать заметного влияния на расстановку сил на европейском рынке природного газа. Эти обстоятельства внесли серьезные коррективы в энергетическую политику Турции, которая усилила свой интерес к запасам газа в Катаре. 

Сирийская карта

Турция была заинтересована наладить поставки газа из Катара через территорию Саудовской Аравии. Предварительная договоренность о строительстве газопровода была достигнута в 2009 году в ходе визита эмира Катара в Турцию. Трубопровод должен начинаться в Катаре, затем проходить через Саудовскую Аравию, Иорданию и Сирию в Турцию, с дальнейшим продолжением в Европу. 

Обсуждения проектов прокладки газопровода из Катара и Саудовской Аравии рассматривались Турцией в качестве шагов, которые позволяли ей в будущем рассчитывать на повышение геополитического влияния на Ближнем Востоке и усилить свои позиции на переговорах с ЕС и Россией. В долгосрочной перспективе катарский газ должен был послужить интересам американской политики, которая стремилась ограничить поставки газа из России.

Наряду с планами прокладки газопровода из Катара существовал проект организации поставок газа из Ирана через территорию Ирака и далее в Сирию. Трехсторонний меморандум о строительстве трубопровода был подписан в Иране в июне 2011 года. Трубопровод с проектной мощностью 40 млрд куб. м в год планировалось ввести в строй к 2016 году. Однако конфликт в Сирии не позволил приступить к его реализации. Более того, когда Иран, Ирак и Сирия приближались к тому, чтобы начать строительство нового трубопровода, противники этого проекта проявляли активность.

До последнего времени повышенное внимание к Сирии определялось транзитными возможностями этой страны по экспорту углеводородных ресурсов на внешние рынки, включая страны ЕС. Тем более что Сирия занимала скромное место в добыче углеводородных ресурсов. Однако в последние годы отношение к Сирии стало меняться. В Восточном Средиземноморье были найдены месторождения углеводородного сырья, прежде всего запасы газа. Кроме того, геологические исследования, которые проводились до политических потрясений в регионе, показали наличие у берегов Сирии крупных нефтяных месторождений. Это не только усилило интерес к этому государству, но и обострило конкурентную борьбу за пути их транспортировки в европейские страны. В целом, согласно оценкам, Левантийский бассейн, который расположен вдоль берегов Сирии, Ливана, Израиля и Кипра, а также на севере Египта, располагает 3,5 трлн куб. м газа и около 1,7–2 млрд баррелей нефти. 

Дополнительное внимание к Сирии было связано с запасами углеводородного сырья, обнаруженными в окрестностях сирийского города Хомс. Во многом этим объясняется тот факт, что около этого города и в окрестностях Дамаска, местами прохождения предполагаемого газопровода, развернулись ожесточенные бои.

Поиск путей урегулирования конфликта в Сирии проходит одновременно с обсуждением потенциально возможных проектов, связанных с экспортом нефти и газа на внешние рынки. Возросшая конкуренция между потенциальными маршрутами транспортировки углеводородных ресурсов отражает расхождение интересов различных стран, заинтересованных в укреплении геополитического влияния и получении дополнительных средств. Основная борьба развернулась между двумя маршрутами поставок углеводородных ресурсов. Первый предполагает поставки газа из Катара в направлении Турции, второй из Ирана в Сирию. И тот и другой проект предполагает организацию дальнейших поставок углеводородного сырья в направлении Европы. 

Турция не поддерживает прокладку трубопровода из иранского месторождения «Южный Парс», поскольку в этом случае она лишится мощного рычага влияния на ситуацию в регионе. Пока закупки Турцией иранского газа не превышали 10 млрд куб. м и не исключено, что объемы сохранятся на этом уровне. Кроме того, один из потенциальных участников будущего проекта трубопровода Ирак недоволен политикой Анкары, которая напрямую обсуждает нефтегазовую тематику с курдскими властями. Последние уже сделали ряд заявлений о своей заинтересованности поставлять природный газ на мировые рынки. В свою очередь, Иран поддерживает позицию Ирака, что также снижает заинтересованность Тегерана в расширении энергетического сотрудничества с Турцией.

Россия борется за европейский рынок

Российское участие в сирийских событиях определяется долгосрочными энергетическими интересами. Помощь в борьбе с противниками нынешнего режима Сирии должна предотвратить реализацию новых трубопроводных проектов, способных нанести серьезный удар по позициям России на европейском газовом рынке. В свою очередь, западные страны преследуют противоположные цели, рассчитывая со сменой политического режима добиться снижения российского влияния на европейском газовом рынке. Так, американские нефтегазовые компании и власти США, несмотря на различные трудности, по-прежнему вынашивают планы по налаживанию экспорта своих углеводородных ресурсов в страны Европы.

Обострение отношений между Россией и Турцией фактически «похоронило» проект газопровода «Турецкий поток», который до последнего времени имел, пусть и невысокие, шансы на реализацию. Впрочем, позиции России на европейском газовом рынке во многом будут зависеть от того, какой политический режим будет установлен в Сирии, которая может оказаться важным элементов будущих газопроводных проектов, определяющих ситуацию на газовом рынке Европы.