Энергобезопасность по-брюссельски изолирует Россию от Европы

Вопросы энергобезопасности Брюссель склонен рассматривать с точки зрения противостояния с Россией. Фото Хорста Ваккебарта

У большинства представителей научной и политической элиты российского общества существует убежденность в наличии взаимозависимости Европы и России с точки зрения обеспечения стран ЕС, а также Украины, Турции и ряда других европейских стран, не входящих в ЕС, российским газом. В связи с этим достаточно упомянуть неоднократно высказанную точку зрения министра энергетики РФ Александра Новака, что, мол, Европе без российского газа не обойтись. Его поддерживает глава Российского газового общества Павел Завальный, который убежден в чисто экономическом решении проблемы газоснабжения Европы, считая, что российский трубопроводный газ будет всегда конкурентоспособным и в отношении заокеанского СПГ, и в сравнении с поставками газа из Азербайджана и Туркменистана. Однако нельзя исключать, что разработка Рамочной стратегии по созданию устойчивого Энергетического союза с перспективной политикой в сфере изменения климата, происходящей по инициативе вице-президента Еврокомиссии по энергосоюзу Мароша Шефчовича, как раз и призвана решить эту проблему и освободить европейский энергорынок от российской зависимости. Различные аспекты создания евроэнергосоюза были рассмотрены на недавнем круглом столе «Рынок газа Юго-Восточной и Центральной Европы в условиях формирующегося южного газового коридора», проводившегося ИМЭМО РАН и Российским газовым обществом.

Сколько газа нужно ЕС

Несомненно, что главные вопросы заключаются в том, какие количества газа необходимы Европе, откуда она сможет их получить и как они будут доставляться на континент. Как известно, эти вопросы жизненно важны и для России, поскольку на Европу сейчас приходится 70% экспорта российского газа. А для Европы доля российского газа во всем объеме потребления голубого топлива в настоящее время  занимает 30% (конечно, по отдельным государствам ЕС этот показатель значительно отличается). Понятно, что эти европейская доля в российском экспорте и российская доля в европейском импорте позволяют ставить вопрос об энергобезопасности не только поставок (как это делают европейцы), но и сбыта. Хотя понятие энергобезопасности, по мнению некоторых участников вышеназванного круглого стола, должно включать в себя и проблему транспорта. Однако понятно, что между европейским пониманием и российским подходом к энергобезопасности существует принципиальное различие и с российской точки зрения европейцы видят эту проблему «зауженно», как выразился один из докладчиков круглого стола. Относительно главного вопроса – потребности Европы в газе существуют различные точки зрения. По оценке Павла Завального, главы Российского газового общества, потребности Европы в газе на рубеже 2030 года могут составлять около 600 млрд куб. м (сейчас Европа потребляет примерно 450 млрд куб. м).

Если исходить из последнего анализа международной нефтяной компании British Petroleum (BP), россияне могут быть спокойны, поскольку европейская потребность в газе вряд ли уменьшится. 

Согласно докладу, прочитанному на круглом столе старшим советником по вопросам экономики ВР Russia Ильей Лысенко и озаглавленному  «Долгосрочные перспективы газового сотрудничества России и Европы», отмечается высокая зависимость России от поставок газа в Европу. Причем под Европой понимаются страны ЕС плюс Турция и другие страны, не входящие в СНГ. Поэтому отношения с Европой в энергетическом секторе жизненно важны для России, и, я думаю, даже более важны, чем европейская зависимость от российских энергопоставок.

Как же будет выглядеть европейский спрос на энергию до 2035 года? По оценке ВР, в целом он вырастет на 1%. Однако по отдельным видам топлива этот рост будет значительно отличаться за счет внутритопливной конкуренции. Потребление газа в Европе, отмечается в докладе  Лысенко, сейчас падает, и этот процесс продолжается уже четыре года. За этот период оно упало на 10%. Если говорить конкретно, то причины такого явления – в росте энергоэффективности, увеличении использования ВИЭ, широкого применения угля (прежде всего дешевого американского), который конкурирует в электроэнергии с газом, и не в последнюю очередь – в  теплой погоде. ВР вместе с тем оптимистически смотрит на прогноз потребления газа в Европе, и ее эксперты полагают, что рост потребления газа начнется уже в этом году. Это связывается с потребностями  электроэнергетики. Дело в том, что из эксплуатации выводятся АЭС в Германии и постепенно будут закрываться  старые угольные станции. Несомненно, следует считаться с ужесточением экологических требований в Европе, которые также будут оказывать влияние на снижение угольной генерации. Кроме того, наблюдается рост потребления сжиженного газа (СПГ). По СПГ к 2020 году мир столкнется с переизбытком предложений СПГ. Это будет связано с реализацией новых проектов в США и Австралии. Избыток предложений СПГ на мировом рынке в сочетании с замедлением экономического роста стран Азиатско-Тихоокеанского региона будет оказывать давление в сторону снижения цен на него. Это сделает поставки СПГ в Европу конкурентоспособными с поставками в Азию. Как же это обстоятельство отразится на российских поставках газа в Европу?

Сегодня европейская энергетика на 50% зависит от импорта газа. Еще 50% потребления обеспечивают внутренние производители: Великобритания, Норвегия и Голландия. К 2035 году внутреннее производство будет достаточно быстро падать – оно сократится на 36%. А спрос, напротив, вырастет на 19%. Зависимость Европы от импорта газа к 2035 году увеличится до 73%. Это приведет к усилению потребления СПГ. Именно СПГ предстоит заменять выпадающие объемы внутреннего производства. Так, по расчетам ВР, внутреннее производство в Европе к этому времени сократится на 90 млрд куб. м, а импорт СПГ увеличится на  110 млрд куб. м. Возникает вопрос: как  изменятся позиции трубопроводных поставщиков газа в Европу?  ВР считает, что поставки из России и других источников традиционного газа также будут расти и даже появится источник Азербайджан. Темпы роста потребления трубопроводного газа  будут соответствовать темпам роста спроса. Поэтому доля трубопроводных поставщиков не изменится по сравнению с сегодняшним днем. В вопросе диверсификации поставок Европа, как это указывалось выше, будет делать в первую очередь ставку на СПГ. Но в Европе российский газ будет конкурентоспособным и по цене. Доля российского газа составит к 2035 году, по мнению экспертов ВР, 32% (сейчас 33% – данные ВР). Что касается стран СНГ, то в этом направлении увеличения поставок эксперты ВР не ожидают. Поэтому в целом для российских поставок доля Европы сократится на 20%, но она останется ключевым рынком для России.

Эрик Вёрнесс, главный экономист норвежской компании Statoil, считает, что при определении потребности стран ЕС в газе надо исходить в первую очередь из поставленных Брюсселем целей по сокращению выбросов двуокиси углерода. Как известно, ЕС намерен сократить эмиссию СО2 в 2030 году по сравнению с 1990 годом на 40%. Кроме того, страны Евросоюза договорились, как известно, до 2030 года повысить долю возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в своем энергобалансе по меньшей мере до 27%, а энергоэффективность увеличить на 27%. Понятно, что для достижения поставленных целей могут быть избраны различные пути, но они должны быть рентабельными, что позволит не снижать конкурентоспособность экономики ЕС. К сожалению, реализация сценариев 2030 года зависит от многих факторов и не существует никаких надежных долгосрочных прогнозов относительно и энергопотребности, и эмиссии парниковых газов. 

Тем не менее анализ Statoil показывает, что размер газового импорта странами ЕС вряд ли уменьшится в 2030 году. Это обусловлено тем, что добыча газа в ЕС уменьшится, а потребность возрастет. Даже если европейская потребность в газе стагнирует, как это предсказывает главный экономист Международного энергетического агентства (МЭА), страны ЕС будут по-прежнему зависеть от поставок газа из России, Норвегии, Северной Африки, Центральной Азии, а также от рынка сжиженного газа. Пока ЕС исходит из того, что в 2030 году доля газа будет в общем энергобалансе не менее доли возобновляемой энергии и более чем в два раза превышать потребление угля. В целом ископаемые источники энергии в общем балансе энергопотребления будут составлять 65%, ВИЭ – 23% и ядерная энергетика –13%.

Если Брюссель будет исходить из необходимости применения дешевых мер для достижения поставленных целей в области потребления энергии и сокращения выбросов, как, например, приведение в соответствие цен на квоты и эмиссию СО2 и других основывающихся на рыночных механизмах инструментах, то это будет содействовать тому, что спрос на природный газ и соответственно потребность в его импорте будет возрастать в большей степени, чем это оценивается в ЕС сегодня. 

Если же энергоэффективность Брюсселю удастся поднять с 27% до 30% как это ожидается экспертами, это окажет тем более решающее воздействие на достижение этой цели наиболее рентабельным путем. А это возможно, только если доля природного газа в балансе энергопотребления будет увеличена за счет угля.

Данные указаны в млн тонн нефтяного эквивалента. Схема предоставлена экспертами British Petroleum на круглом столе Нефтегазового диалога ИМЭМО РАН

Дополнительные расходы на повышение энергоэффективности на 3% в Брюсселе уже подсчитали. Они будут до 2030 года обходиться более чем в 50 млрд евро в год, что получается выше, чем экономия расходов на энергопоставки.

Таким образом, поставленные ЕС энергетические и климатические цели указывают путь в направлении создания такого энергобаланса, в котором природный газ должен играть решающую роль. Это приведет к увеличению его импорта. 

Более осторожно к оценке потребностей Европы подходят немецкие ученые. С точки зрения одного из ведущих специалистов по энергетике берлинского фонда «Наука и политика» Кирстен Вестфаль, прогноз европейского потребления газа в 2030 и 2035 годах сегодня оценить достаточно сложно, поскольку на него влияет ряд важнейших факторов.

По ее оценке, на европейском газовом рынке, где доминирует на 80% трубопроводный газ, решающую роль играют традиционные поставщики –  Норвегия, Россия и Алжир. Однако Алжир уже исчерпал свои запасы и, кроме того, потребление газа в Северной Африке стремительно растет. У Норвегии также имеются определенные границы ее возможностей как поставщика. Кроме того, неразвитая внутригерманская газотранспортная сеть препятствует тому, чтобы газ достигал Южной и Восточной Европы. 

Однако необходимо исходить из того, что в Германии добывается все меньше собственного газа. Таким образом, растет импортная зависимость и снижается возможность гибкой реакции на кризисы поставок за счет собственной добычи. Правда, можно твердо исходить из того, что с 2016–2017 годов возрастет предложение сжиженного газа за счет прихода на рынок американского и австралийского СПГ. Это позволит уже с 2020 года преодолевать все возможные ограничения поставок газа. Конечно, придется исходить из того, что за этот сжиженный газ придется платить дороже, поскольку на азиатских спотовых рынках его цена достигает сегодня 19 долл. за Mbtu (1 млн британских тепловых или  термических единиц), а в Европе – 10,5 долл. Многое зависит от развития спроса на сжиженный газ в Азии. Кроме того, надо учитывать, что и Россия вторгается на восточноазиатский рынок со своим сжиженным газом. Соседи ЕС также располагают запасами газа. Можно говорить о газовых месторождениях в восточной части Средиземного моря, в Каспийском регионе и Северной Африке. Именно с Африкой у Европы может развиваться партнерство как в газовой сфере, так и в области ВИЭ. Дополнительные возможности для повышения уровня энергобезопасности откроются, если Германии, да и другим странам ЕС удастся всю систему энергоснабжения сделать надежнее за счет экономии энергии, повышения эффективности ее использования и расширения вовлеченных в энергобаланс составляющих. В этих же целях должна использоваться и реализация амбиционных климатических целей.  Теперь же, по мнению авторов исследования, необходимо развернуть работу в направлении создания стратегических газохранилищ и создания связанных с ними терминалов сжиженного газа. В дополнение к этому необходим европейский консенсус по двум вопросам: какую роль газ должен играть в энергобалансе ЕС под углом зрения сокращения выбросов парниковых газов и как следует Брюсселю действовать по отношению к путинской администрации, если исходить из того, что Россия, собственно говоря, является для Европы стратегическим партнером в плане улаживания международных кризисов?

В исследовании отмечается, что геополитические риски представляют собой ключевой фактор для энергоснабжения на базе ископаемых источников энергии. И именно это обстоятельство будет удерживать цены на нефть и газ на высоком уровне. Однако для ЕС решающими элементами ее энергетической политики являются ВИЭ и энергоэффективность. 

Альтернатива России

На круглом столе ИМЭМО анализировались возможности альтернативных российским поставок газа. По мнению Ивана Баграмяна, старшего аналитика Института энергетики и финансов, в плане диверсификации европейские надежды связаны с южным газовым коридором из Каспийского региона до Европы. Ряд его участков уже построен или находится в стадии проектирования. Уже построен, например, южнокавказский участок Баку–Тбилиси–Эргерум, который был официально открыт в марте 2007 года, и предполагается его расширение. К строящимся или проектируемым относится Трансанатолийский газопровод (ТАNАP), который пройдет из Азербайджана через Грузию в Турцию. Трансадриатический газопровод (TAP), проектируемый трубопровод для транспортировки природного газа из Прикаспия и с Ближнего Востока в Западную Европу. Маршрут газопровода протяженностью 520 км – Греция, Албания, Адриатическое море (офшорная часть), Италия. Он предполагается к эксплуатации с середины 2018 года и будет заполнен азербайджанским газом. От него ряд балканских стран уже планирует сделать ответвления. Имеется также проект газопровода, AGRI (Azerbaijan–Georgia–Romania), согласно которому газ сжижается в Грузии и поставляется в румынскую Констанцу. Правда, сроки для сооружения подобных газопроводов постоянно смещаются. Так, пуск  ТANAP был запланирован на 2016 год, а теперь смещен уже на 2019 год. Наибольший интерес для Европы с учетом постоянно меняющихся оценок газовых запасов Азербайджана представляет Транскаспийский газопровод из Туркменистана по дну Каспийского моря на Азербайджан. Однако его прокладке препятствует неурегулируемый статус Каспия. Как известно, против него выступают как Россия, так и Казахстан, а также Иран. Но Туркменистан близок к завершению строительства трубопровода до берега Каспийского моря. 

По газопроводу TANAP в Европу должно идти около 10 млрд куб. м газа. По туркменским газовым проектам, как и в отношении азербайджанских, имеется также много неизвестных. Пока уровня добычи, достигнутого в советский период, – 90 млрд куб. м – Ашхабад достичь не может. Кроме того, у Туркменистана имеется много перспективных направлений поставок газа кроме европейского. Причем выбор приоритетов постоянно меняется. Так, планировались поставки в северном направлении (в Россию) до 11 млрд куб. м газа, а  сейчас эти объемы планируется переориентировать на  Китай. В Иране уже построены газопроводы, по которым пойдет 8 и 12 млрд куб. м газа. Туркменистан активно участвует в планах по строительству трансафганского газопровода для перекачки 33 млрд куб. м. Причем предусматривается, что по 15 млрд куб. м получат Индия и Пакистан, а 3 млрд куб. м – Афганистан. К 2030 году из Туркменистана предполагаются поставки на внешний рынок около 180 млрд куб. м. Иран был до недавнего время импортером. Покупатель иранского газа – Турция (около 10 млрд куб. м).

С точки зрения перспективного газового снабжения европейцы делают ставку на южный газовый коридор, по которому может в перспективе поставляться газ в объеме от 60 до 120 млрд куб. м. Причем он может происходить и из Азербайджана, и из Туркмении, а также из Ирана, Катара, Кувейта. Для него можно будет использовать и газ из иракского Курдистана. В этих условиях задача-минимум для России состоит в том, чтобы не потерять свою долю. А задача-максимум – сохранить долю в 30%. А это реальное увеличение при таком сценарии с нынешних 140 млрд до 200 млрд куб. м. Интересно отметить, что Завальный допускает сохранение украинской ГТС для транзита российского газа в Европу при условии сохранения российской доли в пределах 30%. Здесь можно усматривать и политическую составляющую, связанную с тем, что именно украинская ГТС гарантирует Киеву надежное поступление существенных финансовых средств от транзита. Понятно, что эти деньги снижают для стран ЕС финансовое бремя по поддержанию нынешнего киевского режима и побуждают не изолировать окончательно Россию как поставщика газа.

Удастся ли это России или нет? Сохранить свою роль газового поставщика в Европу зависит от многих факторов, включая будущее украинской ГТС. Важную роль при этом будут играть переговоры по созданию энергетического союза стран ЕС. Ведь одна из целей Энергетического союза ЕС – снизить зависимость от, как выразился председатель Европарламента Мартин Шульц, «непредсказуемых поставщиков», которые используют поставки в качестве политического оружия.

Проект предусматривает объединение энергосетей стран ЕС. Вторая цель – «добровольные механизмы консолидации спроса», попросту говоря,  проведение совместных переговоров и заключения сделок с поставщиками, например «Газпромом», с целью снижения цен. Страны ЕС полагают, что с помощью этих мер до 2030 года удастся сэкономить до 40 млрд евро. Но ведь нельзя исключать, что при определенных условиях создание энергосоюза приведет к тому, что Брюссель может запретить странам,  входящим в ЕС, вообще покупать газ в России даже себе в убыток, как это делает сейчас Литва, отказываясь от российского трубопроводного газа в пользу более дорогого (почти на 40%) сжиженного.