Центральная Азия делит водные ресурсы

Вопрос засухи с изменением климата превращается не только в климатическую, но и в политическую проблему. Фото Reuters

Вопросы взаимовыгодного использования водных ресурсов трансграничных рек Центральной Азии по-прежнему остаются ключевой проблемой стран региона. При этом они не намерены пересматривать свою политику по данному вопросу. Это подтверждают прозвучавшие в начале 2015 года заявления со стороны представителей Таджикистана и Киргизии, в которых они подтвердили планы строительства новых гидроэнергетических объектов на трансграничных реках.

За более чем 20-летний период, который прошел после распада СССР, страны региона не сумели преодолеть противоречия в сфере вододеления. Хотя на первых порах страны региона поддерживали принцип совместного использования водных ресурсов трансграничных рек, что было подкреплено рядом соглашений. Важнейшим политическим шагом стала инициатива первых лиц национальных водохозяйственных ведомств государств Центральной Азии, принявших в октябре 1991 года Ташкентское заявление. Оно стало отправной точкой переговорного процесса между центральноазиатскими государствами в сфере использования водных ресурсов трансграничных рек. Речь шла о совместном использовании водных ресурсов с учетом интересов всех республик. Однако очень скоро оказалось, что каждое из них  преследует национальные интересы, мало заботясь о том, как они соотносятся с интересами соседей и влияют на ситуацию в регионе в целом. В 1993 году Узбекистан за долги оставил Киргизию без газа. В ответ на действия Ташкента Бишкек осуществил сброс из Токтогульского водохранилища, объяснив это необходимостью производства электроэнергии в зимний период и накопления ее в летний период. 

Изменение политики Киргизии и Таджикистана в сфере использования водных ресурсов было продиктовано объективными факторами. Разрыв экономических связей между странами Центральной Азии и увеличение стоимости углеводородных ресурсов, необходимых странам верховья, привели к энергетическому кризису в Таджикистане и Киргизии. Это усилило их заинтересованность в одностороннем порядке изменить режим работы водохранилищ и использовать водные ресурсы исключительно в собственных интересах. В итоге Казахстан и Узбекистан, находясь в нижнем течении, оказались в сильной зависимости от Киргизии и Таджикистана, которые больше обеспечены водными ресурсами и фактически контролируют основные водотоки Амударьи и Сырдарьи – главных водных артерий Центральной Азии. Имея столь мощный рычаг воздействия, Киргизия и Таджикистан получили возможность влиять на сопредельные страны: Казахстан, Узбекистан и Туркмению.

Принятые в последующие годы странами Центральной Азии документы не решили проблему распределения водных ресурсов трансграничных рек, поскольку не были подкреплены практическими механизмами компенсаций. Стремление увеличить производство гидроэнергии странами верхнего течения вошло в противоречие с интересами стран нижнего течения, чья ирригационная политика требует иного подхода к использованию водных ресурсов. В свою очередь, страны нижнего течения не готовы были компенсировать потери от изменения режима работы водохранилищ странам верхнего течения, рассчитывая в одиночку решить проблемы в сфере водных ресурсов. Подобные нестыковки и расхождения интересов в использовании водноэнергетических ресурсов периодически обостряли ситуацию в регионе, негативно сказываясь на межгосударственных отношениях. В результате страны, расположенные в верховьях и низовьях трансграничных рек, проводили диаметрально противоположную политику. В то время как страны нижнего течения разрабатывают программы по снижению потребления водных ресурсов и устранению их дефицита, страны верховья пытаются реализовать масштабные планы по строительству новых крупных ГЭС. 

В решении водноэнергетических проблем страны региона пытаются выстраивать совместный «фронт» в продвижении новых водноэнергетических проектов, ища поддержку за пределами страны. В сентябре 2014 года эксперты Всемирного банка представили доклад, в котором фактически встали на сторону одной из сторон. В частности, в документе было высказано положительное отношение к проекту строительства Рогунской ГЭС и отмечено, что проект представляет собой наиболее экономичное решение по удовлетворению спроса на электроэнергию в Таджикистане, чем любая альтернатива.

Данная поддержка в основном имеет политическое значение, но никак не ускоряет реализацию проекта. Таджикистан сталкивается с проблемой отсутствия стратегических инвесторов, готовых вложить средства в масштабный, но спорный с экономической точки зрения проект. Отсутствие гарантий возврата вложенных средств и равноправного участия оставляет Душанбе без внешнего финансирования. Это вынуждает власти Таджикистана увеличивать нагрузку на бюджет страны, изыскивая дополнительные средства на продолжение строительства.

Конфликты и противоречия между странами Центральной Азии вызвали к жизни вопрос о собственности на воду, поскольку она оказалась по разные «стороны» государственных границ. Этот подход наиболее активно отстаивают Киргизия и Таджикистан. Национальное законодательство четко позиционирует воду в качестве ресурса, которым государство может распоряжаться по своему усмотрению. Соответственно эти государства наиболее активно выступают за освоение водных ресурсов, строительство гидроэнергетических объектов, видя в этом возможность укрепления своей энергетической безопасности и дополнительный источник получения дохода. Исходя из этого, Киргизия и Таджикистан не устраивают соглашения, подписанные в 90-х годах прошлого века. В них фактически была зафиксировала приверженность советской системе использования водных ресурсов трансграничных рек, в основе которой, как известно, лежал учет интересов всех сторон и ориентация работы водохранилищ на ирригационный режим. В то же время страны региона не готовы следовать международно-правовым нормам. Центральноазиатские государства, за исключением Казахстана, не ратифицировали международные документы и в реализации своей политики в отношении водных ресурсов трансграничных рек продолжают ориентироваться на достижение двусторонних договоренностей, которые на время снимают остроту проблемы, но не решают ее в принципе. 

Страны нижнего течения вынуждены реагировать на политику своих соседей, контролирующих сток трансграничных рек. Туркменистан реализует масштабные проекты по созданию искусственных водохранилищ в Каракумах. Казахстан принял ряд решений, которые должны улучшить ситуацию с водными ресурсами. 

Решение проблем совместного использования водноэнергетических ресурсов в Центральной Азии имеет не только решающее экономическое, но и огромное экологическое, политическое и международное значение. Несмотря на договоренности, которых страны региона периодически достигают, увеличивая число межгосударственных соглашений, эффективно действующего механизма совместного управления водными ресурсами по-прежнему нет. Национальный эгоизм порождает стремление к односторонним действиям относительно использования водных ресурсов трансграничных рек Центральной Азии. С учетом того, что водные ресурсы в этих странах являются одним из основных факторов, определяющих состояние большинства отраслей экономики, и в первую очередь сельского хозяйства, постоянно усиливающийся дефицит воды и снижение качества речного стока усиливают противоречия между странами региона.