Волкан Оздемир
Газоснабжение Европы возможно на многовариантной основе как с точки зрения потребителей, так и с точки зрения поставщика.
Художник Виталий Ермолаев (Юрмала) «Световые блики»
Визит президента России Владимира Путина 1 декабря 2014 года в Анкару был отмечен заявлением об отказе от проекта газопровода «Южный поток». В первую очередь это считают политическим решением, направленным против Европейского союза, в санкционной игре между Россией и Западом.
Однако в основе прекращения работы над «Южным потоком» (проектная мощность – 63 млрд куб. м) лежат экономические причины. Если анализировать это решение, нужно иметь в виду, что энергетическая безопасность ЕС строится на диверсификации поставок, но в данном случае речь идет о диверсификации Россией маршрутов поставок с целью минимизировать транзитные риски.
Это означает, что европейцы не заинтересованы в увеличении доли российского газа в своем импорте. Более того, спрос на газовом рынке ЕС сокращается (недавно упал до 450 млрд куб. м/г), и в ближайшее время его восстановление не ожидается. Таким образом, экономически было бы нелогично тратить 35 млрд долл. на «Южный поток». Это слишком дорого, учитывая, что у «Газпрома» другие инвестиционные приоритеты: расширение добывающих мощностей, СПГ-проекты «Сахалин-2» и «СПГ-Владивосток», а также строительство газовой трубы «Сила Сибири», которое оценивается в 55–65 млрд долл.
Решение России отказаться от проекта под предлогом того, что условия Третьего энергопакета ЕС не выгодны России, абсолютно логично с экономической точки зрения, если это не политическое послание. С другой стороны, «Южный поток» уже сыграл свою роль – задержать или даже заблокировать реализацию конкурирующих проектов. Он был создан в противовес трубопроводу «Набукко», чтобы не допустить какой-либо конкуренции со стороны южного газового коридора. С 2007 года в «Южный поток» было вложено 4,6 млрд долл., и по большому счету своей цели он достиг: главный противник «Набукко» (31 млрд куб. м) мертв, а альтернатива российскому газу доберется с юга до европейских рынков к 2019–2020 годам после прокладки Трансанатолийского (TANAP) и Трансадриатического газопроводов (TAP) через Грецию в Италию с ограниченной мощностью – 16 млрд куб. м. В новых условиях рынка, если «Набукко» нежизнеспособен, в реализации дорогостоящего «Южного потока» нет необходимости. Тем не менее, как и в случае с трансформацией «Набукко» в более скромную альтернативу TANAP–TAP, нужно найти другой вариант диверсификации поставок. Обсуждается новая газовая труба к берегу Турции по дну Черного моря, некоторые называют ее «Голубой поток 2».
Председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер объявил о подписании меморандума о взаимопонимании между «Газпромом» и BOTAS по строительству новой газовой трубы на 63 млрд куб. м до Турции по дну Черного моря и транспортировке российского газа к турецко-греческой границе, чтобы создать там газовый хаб. Затем последовало объявление о создании предприятия под новый проект – «Газпром–Русская». Однако пока не известны ни структура партнерства, ни конкретный маршрут нового трубопровода. Некоторые считают, что это будет тот же «Южный поток», который преодолеет почти 1000 км по дну, но выйдет на сушу на территории турецкой Фракии вместо болгарского города Варны. Существует даже мнение, что новый трубопровод свяжет компрессорную станцию «Русская» с Мраморноморским регионом Турции через Крым. Тем не менее независимо от стартовой точки («Русская» или «Береговая») наиболее реалистичным вариантом кажется экономически более эффективное строительство новой линии параллельно уже действующему «Голубому потоку» (16 млрд куб. м), который стоил 3 млрд долл. в начале нулевых.
На самом деле сегодняшние действия в энергетических отношениях Турции и России можно рассматривать как своеобразное возвращение к событиям восьмилетней давности, когда Россия убрала из планов проект «Голубой поток 2» и предложила «Южный поток». В отрасли считали, что «Голубой поток 2» уже не обсуждается и «Южный поток» неизбежен, а теперь «Южный поток» остановлен, а «Голубой поток 2» снова в планах.
Однако, принимая во внимание снижающийся спрос в Европе, заявление Миллера о мощности нового трубопровода в 63 млрд куб. м можно подвергнуть сомнению. Около половины заявленной мощности хватит для турецкого и балканского рынков. 14 млрд куб. м пойдет на беспрерывный турецкий импорт по трансбалканской линии, чтобы избежать транзитных рисков, связанных с Украиной, и почти столько же для всех стран юго-востока Европы, а также Италии через TAP. Стоит отметить, что ENI изначально предлагала в 2007 году тот же объем для «Южного потока» – 31 млрд куб. м. Запланировано, что после пересечения Черного моря российский газ будет идти по территории Турции до предложенного газового хаба у турецко-греческой границы.
Опять же неясно, кто построит новый трубопровод на суше на территории Турции или расширит уже существующую сеть и каким образом будут распределены права собственности. В конечной точке (от предложенного газового хаба на границе Турции и ЕС) российский газ может быть пущен либо по TAP (по Третьему энергопакету ЕС исключение делается для изначально запланированных 10 млрд куб. м, еще 10 млрд куб. м доступны третьим сторонам), либо по газопроводу Турция–Греция, мощность которого 7 млрд куб. м и который пока недогружен. Позже, после завершения трансграничного газопровода Греция–Болгария газ может попасть и в Болгарию. Турецко-греческая граница – удобное место для установки газового хаба, так как это конечная точка различных международных проектов, включая каспийский (TANAP), северо-иракский и иранский газопроводы, также недалеко оттуда реализуется проект СПГ терминала «Сарос». Российский газ может быть оценен в зависимости от стоимости каспийского, ближневосточного и восточносредиземноморского газа. Одна точка выхода создаст конкурентную среду.
При оценке транспортировки газа из России в Европу и необходимости нового южного маршрута необходимо учитывать газовый треугольник ЕС–Россия–Украина.
Как известно, «Газпром» ведет переговоры с новым составом Европейской комиссии по поводу использования полной мощности трубопровода OPAL. Россия могла начать разрабатывать турецкий вариант, чтобы получить разрешение от Еврокомиссии на полное использование OPAL, что означает использование всей мощности «Северного потока» (55 млрд куб. м). Решение ЕС сделать такое исключение в отношении OPAL не было бы удивительным, ведь это минимизирует транзитные риски при использовании украинской газотранспортной системы (ГТС). Если взглянуть на проблему украинского транзита, картина проясняется:
 |
| Вопрос расширения каспийского газопровода TANAP во многом определяется наличием ресурсной базы. Фото Reuters |
1) до 2009 года 80–85% всего российского экспорта в Европу шло через ГТС Украины (120–125 млрд куб. м);
2) сейчас 50–55% всего российского экспорта в Европу идет через ГТС Украины (70–75 млрд куб. м);
3) если ЕС разрешит использование оставшейся половины трубопровода OPAL и Россия будет использовать на полную мощность «Северный поток» и трубопроводы Ямала, транзит через ГТС Украины упадет до 35–40 млрд куб. м.
Основной результат последних событий то, что немецкие газовые хабы становятся ликвидными, и Германия становится газовым хабом для Центральной и Западной Европы с возможностью реверсных поставок на соседние рынки. Во-вторых, Украина, как страна-транзитер, теряет свою важность для Центральной Европы. Это будет иметь значение только для энергетической безопасности юго-востока Европы и Турции. Таким образом, чтобы свести на нет позицию Украины, «Газпром» было бы разумно предложить рентабельный проект, который обеспечит газом юго-восток Европы в новых условиях рынка.
Это может стать хорошей возможностью для Турции, и она сыграет важную роль в изменении к лучшему отношений в энергетической сфере между ЕС и Россией. Более важно то, что с точки зрения экономики, вступив в стратегическое партнерство с Россией, Турция может осуществить долгосрочную задачу: стать газовым хабом для региона. Однако дальше рассуждений о возможностях дело пока не идет, Турция еще не создала газовый хаб для своего собственного рынка и не инвестировала в необходимую инфраструктуру, включая хранилища. Тенденции на газовом рынке Турции противоположны европейским. После 2008 года рынок ЕС сконцентрировался на либерализации и интеграции, а также развитии газовых хабов. В отличие от Европы спрос на природный газ в Турции растет и достиг 48 млрд куб. м в 2014 году, но энергетическая биржа Турции (EPIAS) откроется не раньше 2015 года, предполагаются торги электроэнергии, а условия по газу еще непонятны.
Можно утверждать, что Турция сама по себе пока не имеет такой возможности. Учитывая нехватку собственного производства и емкости хранилищ, сотрудничество с одним из газовых экспортеров может быть полезно для страны. Так она сможет установить газовый хаб в Юго-Восточной Европе. В Восточной Австрии газового хаба нет, а после блокировки Европейской комиссией приобретения «Газпромом» 50% австрийской газовой биржи Central European Gas Hub интересы Турции и России совпадают. Они обе хотят играть более активную роль в изменяющейся европейской структуре торговли газом. В этом плане газораспределительный центр, который мы называем «Евразийский газовый хаб», в совместном управлении турецкой и российской компаний станет отличным решением. Однако на этом пути еще предстоит решить ряд непростых вопросов:
1) должна быть определена структура партнерства и управления газовым хабом;
2) положение о пункте назначения для турецких импортирующих компаний должно быть снято в долгосрочных контрактах;
3) Турция должна получить право на реэкспорт российского газа;
4) необходимо инвестировать в развитие системы хранения;
5) финансовые рынки должны быть интегрированы в новый газораспределительный центр.
Все эти задачи в настоящее время сложно решить, но без этого невозможно говорить создании Россией и Турцией совместного Евразийского газового хаба.
Если с Евразийским газовым хабом не получится, у России и Турции могут быть и другие варианты сотрудничества. Турция может сосредоточиться на создании своего собственного хаба или решить стать просто энергетическим коридором для российского газа. Последний вариант можно сравнить с проектом TANAP, где у BOTAS миноритарный пакет, а позиция Турции ограничена до энергетического коридора для газа экспортера SOCAR. В таком случае российская сторона станет основным инвестором, но для Турции это нежелательно, так как подобный проект неизбежно сделает хабом природного газа Грецию.
Добавлю, что в соответствии с официальной энергетической политикой Турции задача диверсификации энергетических ресурсов в списке приоритетных. А если речь заходит о диверсификации поставок, первое, что приходит в голову, сократить зависимость от российского газа, которого сейчас 60%. Однако слова расходятся с делом. Зависимость Турции от российского газа не уменьшается, и ни один из перечисленных вариантов в этом не поможет. Тем не менее Турция может бороться за то, чтобы уйти от позиции «конечного потребителя» для России и сконцентрироваться на превращении в «потребителя-посредника» между Россией и третьими рынками. Если же Греция от подобных проектов выиграет больше и станет газовым хабом, в отношениях Турции и России обязательно появится напряжение.
Очевидно, что альтернатива транзитной роли для Турции – это создание Евразийского газового хаба и управление им совместно с Россией при партнерстве 50% на 50%. Если Россия серьезно отнесется к такому варианту, Турция могла бы заменить Австрию в «игре» газовых хабов. Но в целом пока слишком рано оценивать решение России отказаться от «Южного потока» и предложения, которые за ним последуют. Перед созданием Евразийского газового хаба на границе Турции и ЕС ожидаются длительные и сложные переговоры между Россией и Турцией. Но в газопроводном бизнесе даже невозможное иногда становится возможным, стоит только вспомнить, что «Голубой поток» в самом начале окрестили «Голубой мечтой», а теперь он стал прототипом для «Голубого потока 2».
Статья написана на английском языке по заказу «НГ-Энергии» на основании выводов диссертации господина Оздемира об экономических аспектах российско-турецких отношений в газовой отрасли.
