Тимур Ахметов
Каждое наводнение из года в год приобретает все более масштабный характер. Фото Хорста Вакербарта
Вопрос – каких именно сооружений. Когда на город идет наводнение, его начинают срочно защищать дамбами, и иногда кажется, что этого достаточно. Однако в долгосрочной перспективе такая точка зрения ошибочна. Древний Китай на протяжении тысяч лет строил дамбы вдоль берегов рек, но раз за разом подвергался разрушительным наводнениям, уничтожавшим эти дамбы. Проблема дамб в том, что если мы огородим ими реку, мы лишь незначительно увеличим емкость русла, в то время как при паводке поток может вырасти в разы, потому-то он и заливает пойму. В результате наводнения на Хуанхэ и Янцзы были катастрофическими, реки разливались на десятки километров, что приводило к десяткам тысяч жертв. Древних китайцев можно понять – их дамбы играли важную роль в поливном земледелии (рисовые поля зачастую располагаются ниже уровня воды в реке или канале), а технических возможностей строить плотины у них не было.
Большие плотины на реках начали строить сравнительно недавно, и в общественном сознании их считают в первую очередь энергетическими объектами. Где-то это так, где-то – нет. Если мы возьмем Зейскую ГЭС, то окажется, что ее установленная мощность меньше установленной мощности Саяно-Шушенской ГЭС в четыре раза, зато объем ее водохранилища в два раза больше объема водохранилища Саяно-Шушенской ГЭС, а именно 68 куб. км воды. То есть главная задача Зейской ГЭС – все-таки сглаживать пики паводков, и с этой задачей в этом году плотина справилась.
Что именно она сделала? Она аккумулировала две трети пришедшей к ней воды – 15 куб. км. Приток к верхнему бьефу превышал 10 тыс. кубов воды в секунду, в нижний она начала сбрасывать не более 5 тыс. кубов, и только с 1 августа. Более ранний водосброс был бы опасен для самой плотины: вода, сброшенная с отметки менее 317 м, не достигла бы водобойного колодца и подмыла бы ее основание (в 2007 году подобный сброс был сделан, по его итогам было принято решение об опасности такого режима). То есть станция выполнила свою миссию на 100% технических возможностей и значительно ослабила паводок. То же можно сказать и о плотине Бурейской ГЭС. По объему в общей сложности две плотины задержали в июле и августе целое Рыбинское водохранилище, в том числе благодаря им наводнение обошлось без человеческих жертв.
Однако полностью избежать паводка не удалось. Не удастся и в будущем, если не реализовать программу строительства противопаводковых плотин на притоках во всем бассейне Амура. Пока зарегулированы только Зея и Бурея и только в среднем течении. Однако боковая приточность ниже плотин на этих реках может быть очень значительной. Напомню, что первым пострадавшим от наводнения селом стала Ивановка на речке Уркан: ее эвакуировали еще 20 июля при уровне 769 см, при этом Уркан впадает в Зею ниже ГЭС. Сейчас в общей сложности мы можем контролировать поведение примерно одной шестой от всего бассейна Амура, еще какой-то процент контролирует китайский каскад ГЭС на реке Сунгари. Но на три четверти Амур стихиен, и дамбы тут мало на что могут повлиять. Нужны новые противопаводковые плотины.
 |
| Наводнение с высоты птичьего полета. Фото Reuters |
Планы строительства этих ГЭС существовали и ранее, но оппоненты были сильнее. Они приводили самые разные соображения – экономические, экологические, организационные. Необходимость строительства этих ГЭС стала очевидна после совещания 27 августа.
Оно отражено в протокольном поручении президента Владимира Путина правительству: «Разработать и утвердить: а) программу строительства новых гидроэнергетических объектов на притоках реки Амур в целях регулирования водосброса в паводковые периоды; б) программу инженерной защиты селитебных территорий. Срок – 30 декабря 2013 года». Срок очень жесткий, и очень хорошо, что в советские годы были проделаны многие исследовательские и даже проектные работы в этом направлении. Поэтому есть основания полагать, что такая программа может быть разработана и реализована.
Вопрос «стоит ли овчинка выделки» в отношении этих станций, к сожалению, не имеет очевидного ответа. Можно рассчитать цену строительства ГЭС и сопоставить ее с ценой на вырабатываемую электроэнергию. В случае с чисто энергетическими плотинами это было бы оправданно, но в данном случае речь идет о противопаводковых. Приходится оценивать их экономическую эффективность исходя из отсутствия ущерба от предотвращенных ими паводков, а это не тривиальная задача. Особенно трудно количественно спрогнозировать упущенную выгоду для экономики в целом на десятилетия вперед: при этом качественно все понимают, что при отсутствии ГЭС и регулярных наводнениях экономического развития может не быть. Точно так же трудно вычислить, например, экономическую эффективность атомной бомбы, но и создавали ее, мягко говоря, не только по экономическим соображениям (а в качестве небесплатного приложения получили еще и ядерную энергетику).
Последние годы отечественная гидроэнергетика стала гораздо серьезнее относиться к паводкам в частности и безопасности вообще. Для пропуска аномальных паводков на Саяно-Шушенской ГЭС построен дополнительный береговой водосброс – очень дорогая, но совершенно неприбыльная конструкция, которая будет работать далеко не каждый год (но в этом влажном году ей пришлось работать и в июле, и в августе). На Богучанской ГЭС вместо двенадцати гидроагрегатов первоначального проекта ставим девять – получилось на гигаватт меньше установленной мощности, зато на станции построен второй водосброс. То есть прибыль у нас будет на втором месте, а безопасность на первом. Именно поэтому я предвижу значительные сложности в утверждении технико-экономических обоснований этих объектов.
Поэтому строительство противопаводковых ГЭС на Дальнем Востоке, как и вообще развитие этого региона, должно стать вопросом не энергетическим, а государственным, надэкономическим (по крайней мере пока). Что же касается технических возможностей, то они есть. Достаточные мощности у отечественных гидростроителей имеются, они прекрасно показали себя при возведении Богучанской ГЭС. За последние годы они набрали хорошие темпы и на других стройках в самых разных концах страны, и если их что-то и беспокоит, кроме стабильного финансирования, то только недостаток новых фронтов работ. В том, что они смогут быстро прийти на Дальний Восток и построить плотины, снижающие риск амурских наводнений, сомнений нет.
Масштаб разрушений от паводка ужасает: число пострадавших достигло 135 тыс. человек. Экономический ущерб пока не посчитан, но он огромен, и потребуется масса сил и средств, чтобы привести все в порядок. Но давайте посмотрим на паводок с инженерной точки зрения. Чтобы нанести такие разрушения, природа затратила огромную энергию. Реки, выходящие из берегов, всегда были и остаются наиболее существенным фактором изменения земного ландшафта. За тысячелетия они стачивают скалистые берега и пробивают хребты. К счастью, люди научились преобразовывать эту энергию в электрический ток и таким образом использовать ее во благо. Гидроэнергетика подняла экономику многих регионов и целых стран, и у Дальнего Востока есть все шансы для развития на базе прирученной энергии воды. Грех ими не воспользоваться.
Дарья Гармоненко 
