Далеко ли до Эры Великого Кольца?

И.А. Ефремов «Туманность Андромеды». На планете звезды Эпсилон Тукана. Почтовая открытка. Художник Геннадий Тищенко

В 1957 году, то есть 60 лет назад, в журнале «Техника – молодежи» был опубликован первый вариант романа Ивана Антоновича Ефремова «Туманность Андромеды». Год 40-летия Октябрьской революции, год запуска первого искусственного спутника Земли. Оттепель.

Роман раскрыл перед читателями и писателями-фантастами перспективы совершенно необыкновенные. Дихотомия утопия–антиутопия преодолевалась диалектикой изображения деятельного общества, вступившего в общение с Кольцом миров инопланетного разума. Соотнесенность с первыми шагами по освоению космоса, несомненно, важна. Но важно видеть и другие предпосылки появления «Туманности». В этом нам могут помочь материалы Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ).

Искры «Великой Дуги»

В фантастику Ефремов пришел в 1944 году с рассказами, навеянными его опытом геолога, палеонтолога, матроса. Читателей пленяло необычное сочетание живо переданной реальности Урала, Сибири, Алтая с поиском героев-исследователей и смелым соотнесением с глубинами истории и иными континентами. Одновременно конкретность и широта – поистине редкое сочетание.

28 июня 1945 года на втором заседании после победы в Великой Отечественной войне прошел прием в Союз писателей СССР, где рассматривались заявления 61 автора. Ефремов был принят 28-м из 29 ставших членами СП. В приемной комиссии были Николай Тихонов, Мариэтта Шагинян, Валентин Катаев, Константин Симонов, Самуил Маршак, Степан Щипачев. То есть сомнений в таланте Ефремова не было, хотя у него единственного из всего списка не обозначен род занятий – у всех остальных помечено: «прозаик», «поэт», «драматург» и т.п.

Он продолжал как в науке, так и в литературе быть первопроходцем. Дилогия «Великая Дуга» рисовала картины Эллады и Древнего Египта: тысячи советских школьников впервые смогли не по сухим страницам учебников, а по насыщенным красками и чувствами повестям о путешественнике Баурджеде и скульпторе Пандионе представить то далекое время.

Искусство, понимаемое Ефремовым как постижение и открытие красоты не вообще, а как моста между культурами, становится для него средством, вместе с наукой, строительства более открытого будущего, способного противостоять авторитаризму. Причем отнюдь не только политическому, а духовному в целом. Науке тоже свойствен авторитаризм, выражающийся в неприятии частностей, за которыми теряется понимание замысла.

В архиве редакции журнала «Новый мир» хранится резко отрицательный отзыв кандидата исторических наук кафедры истории Древнего Востока ЛГУ И.С. Кацнельсона: «…ненужная и даже вредная книга, искажающая историю человеческого общества», «опошляет те прекрасные идеи, которые пытался проповедовать автор» (РГАЛИ, Ф. 1702, оп. 4, ед. хр. 1215, 29 сентября 1949). Упреки сводились в основном к анахронизмам (не мог Пандион высказывать такие диалектические мысли тогда), неучету работ советских египтологов, дурному стилю.

Подобные упреки повторялись в отношении научно-фантастических произведений – будь то о прошлом, настоящем или будущем – неоднократно, что побудило Ефремова в 1954 году сформулировать ответ в статье, посланной в «Литературную газету», но так и не опубликованной тогда – «О научной фантастике и наукообразной критике»: «Научно-фантастическое произведение есть род литературы, следовательно – искусства и потому имеет право на недоказанные допущения, догадку, мечту, обладающую лишь нужным направлением, а вовсе не обоснованную с той же полнотой, как научное положение или технический проект. <…> В непонимании главной особенности научной фантастики и есть причина жалкого, крохоборческого подхода к оценке литературного произведения и его значения для наших читателей» (РГАЛИ Ф. 634, оп. 3, ед. хр. 210).

Десятилетие, когда Ефремов проводил Гобийские экспедиции, завершал «Тафономию», было также временем его активного знакомства с современной английской, немецкой и американской научной фантастикой. Эта литература, с одной стороны, привлекала его своим разнообразием, а с другой – разочаровывала, как он говорил в интервью польскому журналисту А. Галису в 1961 году: «…широта фантазии и убогость социальных мотивов и человеческих – эта разница очень резкой мне показалась. И я стал мечтать написать вещь, которая была бы не хуже по размаху фантазии, но в то же время широкой по социально-философской стороне» (РГАЛИ, Ф. 2826, оп. 1, ед. хр. 2, л. 031).

Отзовитесь, гуманоиды!

В поздней программной статье «Космос и палеонтология» (1972) Ефремов сводит воедино причины, убеждающие его в том, что инопланетяне скорее всего будут гуманоидами, в силу общности законов эволюции. Лишь преодолевшие внутренние противоречия цивилизации смогут выйти на уровень межпланетных контактов – отсюда картины мирного контакта.

И.А. Ефремов «Туманность Андромеды». Над планетой Железной звезды. Почтовая открытка. Художник Геннадий Тищенко

Об этом немало написано и с философской точки зрения, и с социологической, и с коммуникационной, поэтому здесь мы лишь обозначим важность для Ефремова такой посылки.

За год после публикации в «Технике – молодежи» роман «Туманность Андромеды» был расширен автором почти вдвое для книжного издания в Государственном издательстве художественной литературы. Ефремов получил предложение опубликовать свой роман полумиллионным тиражом в «Роман-газете». Авторское дело Ефремова открывает, однако, довольно драматичную историю публикации, а корректура позволяет выявить варианты, дополнения, направления работы писателя.

Можно сказать, что необычность романа породила некоторые странные опечатки, выловленные автором. Например, Эра Великого Кольца оборотилась Эрой Великого Креста, редактором было поставлено много вопросов на полях. Хотя Ефремов и подписал корректуру: «По исправленному – печатать!» – 9 июля 1959 года дело застопорилось из-за острокритических публикаций в «Промышленно-экономической газете» – органе Госкомитета Совета министров СССР по новой технике. В статье «Туманность Андромеды или бедуин перед верблюдом» 19 июля 1959 года П. Воеводин, А. Зворыкин, Л. Майстров и Б. Ржонсницкий критиковали «Туманность» в основном за якобы искаженное представление о роли рабочего класса в строительстве коммунистического общества.

Туман вокруг «Туманности»

Авторское дело Ефремова содержит примечательный обмен письмами между главным редактором Гослитиздата и автором романа по этому поводу.

«24.7. 59. Москва, Б. Спасоглинищевский пер., д. 8, кв 18

ЕФРЕМОВУ Ивану Антоновичу

Глубокоуважаемый Иван Антонович!

Как Вам, вероятно, уже известно, в последнее время в печати, в частности, в «Литературной» и «Промышленно-экономической газетах» появились новые отклики на Ваш роман «Туманность Андромеды», которые вызвали острую полемику на страницах этих газет. И хотя последняя статья в «Промышленно-экономической газете», озаглавленная «Туманность Андромеды или бедуин перед верблюдом» несколько тенденциозна и некоторые упреки ее авторов явно несправедливы и безосновательны, мы все-таки находим нужным обратить Ваше внимание на некоторые положения этой рецензии. Тем более, Иван Антонович, что аналогичные замечания, хотя и в более тактичной и общей форме, были уже сделаны Вам со стороны критика Е. Брандиса, а также ведущим редактором Л. Стебаковой. Речь идет в основном о том, чтобы в Вашем романе, посвященном будущему коммунистическому обществу, было бы яснее и конкретнее сказано, чем это сделано у Вас, о великих основоположниках учения о коммунизме, о таких исторических событиях, как Октябрьская социалистическая революция, о беспримерном трудовом подвиге людей нашего времени, впервые в истории человечества практически приступивших к строительству коммунизма. Ведь Вы пишете для современного читателя, а всем нам, поверьте, очень хотелось бы верить, что имена выдающихся гениев человечества, сущность их учения о прекрасном будущем, исторические события нашей эпохи и первые шаги советского народа по пути к коммунизму никогда не изгладятся из памяти даже самых отдаленнейших потомков. А в 

В этом номере журнала начал печататься научно-фантастиче- ский роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды».

Вашем романе говорится, об этом, к сожалению, слишком отвлеченно. Поэтому нам кажется, что к некоторым замечаниям авторов вышеуказанной статьи нельзя не прислушаться. В связи с этим мы решили даже несколько задержать печатание романа и обратиться к Вам с этим письмом. Может быть, пока еще есть возможность, Вы найдете нужным учесть и наши пожелания, и некоторые замечания критики, тем более что, по мнению ведущего редактора вашей книги Л.Н. Стебаковой, в романе имеются конкретные разделы, в которые можно органически внести необходимые небольшие дополнения. Очень просим Вас подумать об этом.

Начавшаяся полемика, конечно, не изменила нашего положительного мнения о Вашей книге и не влияет на решение об ее издании. Но в Ваших интересах и в интересах редакции извлечь из нее пользу и сделать все возможное, чтобы не давать повода для дальнейших нападок, тем более по такому принципиальному вопросу, как правильное освещение истории общества и борьбы народа за построение социализма и коммунизма.

С искренним уважением к Вам, Главный редактор Гослитиздата А.И. Пузиков».

«Ефремов – Пузикову.

Абрамцево 25.07.59

Глубокоуважаемый Александр Иванович!

Я прочитал Ваше письмо, познакомился с очередной статьей в «Промышленно-экономической газете» и поговорил с Людмилой Никифоровной. Отбрасывая чепуху (извините, я привык называть вещи своими именами), написанную в статье, ее основные, представляющие собой действительную критику, положения, сводятся (как Вы и пишете) к тому же, что высказывалось Е.П. Брандисом и Людмилой Никифоровной. Вполне соглашаясь с тем, что историческая отвлеченность романа составляет его слабое место, я не вижу путей к тому, чтобы это устранить без серьезной переработки, на которую я сам неспособен, а поручить никому не могу. Я не представляю себе произведения искусства, романа, машины, научной работы без слабых мест, и только так возможно творческое воплощение чего-либо в нашем диалектическом мире. Однако, если слабые стороны конструкции хорошо известные инженерам и техникам, если там понимают эту неизбежность и она не мешает создавать все более могучие машины, черпая силу именно в их слабых местах, то в литературе почему-то установилась традиция, в которой каждый может требовать (именно требовать!) от автора исправления вещи якобы для того, чтобы она достигла недостижимого и невозможного совершенства.

Я писал научно-фантастический роман с уклоном в область, где я чувствую себя наиболее сильным – в науку, поэтому в нем слабее сторона политическая (писать роман с политической стороны мне не могло прийти в голову, так как я менее силен в этих вопросах). «Туманность Андромеды» нельзя канонизировать, но и роман отнюдь не претендует на малейшую монополию в изображении будущего общества. Это – первая веха на том пути, по которому последуют сотни (если не тысячи) других романов, сильных в другом отношении и по-другому слабых. Ошибка всех критиков в том, что они рассматривают «Туманность» как нечто программное, совершенно забывая о том, что это не диссертация на ту или другую тему, а литературное, художественное произведение.

Поскольку она – художественное произведение, тщательно (не наугад) написанное и сбалансированное (простите мне это техническое выражение), то доделывать в нем ничего нельзя – будут лишь заплаты другого цвета на ткани всего произведения, неприятные для читателей и очень хорошие в качестве очередной мишени для критиков.

Перерабатывать же роман, чтобы придать ему другую основную линию, я не считаю для себя возможным и нужным.

Таковы мои наспех написанные соображения – прошу извинить за беспорядочность изложения, но я надеюсь, что Людмила Никифоровна будет любезна досказать на словах.

Если недостатки «Туманности Андромеды» мешают Вам пустить роман в столь широко распространенном издании, как «Роман-газета», которая до сих пор не издавала вещей «спорных», то лучше отказаться от этого издания.

С искренним уважением, И.А. Ефремов» (РГАЛИ Ф. 613 оп. 9 ед. хр. 2317).

В итоге «Туманность Андромеды» была напечатана в № 15 «Роман-газеты» за 1959 год.

В разделе «Полемика» «Литературная газета» 29 августа 1959-го дала подборку «Критический туман вокруг «Туманности Андромеды» с письмом в редакцию академика Виктора Амбарцумяна, завершающимся так: «Не мешайте писателям создавать фантастические романы и повести о будущем человечества. Ведь это то будущее, основы которого мы строим, и нам хочется хоть одним глазом взглянуть на него».

Земные уроки для Космоса

Накопление нечестности и несправедливостей во время так называемого застоя 70-х отвратило от «ложного пафоса». У Ефремова все значительно системнее. Достаточно просто примерить, наложить действительность на ту картину, что он рисует в «Туманности», чтобы увидеть, чего не хватает, какого вектора. Отгораживание от космоса делает систему закрытой и обрекает на безысходность. Другое дело, что уже во взаимоотношениях человека с космосом есть большое количество степеней свободы, и выбор стратегии и тактики поведения далеко не прост. Однако многие уроки на Земле пройдены и повторять их в космосе по меньшей мере неразумно.

Внимательное изучение показывает, что роман «Туманность Андромеды» родился на пересечении философских, эстетических, социальных, психологических теорий ХХ века Запада и Востока. Он являет собой тот необходимый для дальнейшего движения синтез глубины содержания и яркости картин возможного будущего.

Время действия, отнесенное вначале на 4 тыс. лет от нашего, Ефремов затем сокращает до 3 тыс., оценив как темпы научно-технического прогресса, так и возможности общества к самосовершенствованию. 1960-е годы действительно стали годами этапных шагов в космос: первая орбита, первый выход за пределы космического корабля, снимки обратной стороны Луны, первые шаги по Луне… Темпы нарастали, а в 1970-е, после стыковки на орбите советского и американского кораблей, возникли планы строительства международной космической станции.

Противоречивое сотрудничество-соперничество военной и гражданской программ освоения космоса развивалось на фоне изображения мирного контакта и преодоления конфликтов. В США снимается и завоевывает огромную популярность накануне старта лунных «Аполлонов» сериал «Звездный путь» с командой из капитана Джеймса Т. Кирка, первого помощника вулканца Спока, доктора Маккоя, главного механика Скотти, офицера связи Ухуры, навигаторов Павла Чехова и Сулу. Мир Объединенной Федерации планет был словно эпизодом из предыстории ефремовской «Туманности Андромеды».

Сейчас, к сожалению, мы видим откат от оптимизма во многих сферах, порожденный усилением авторитарных тенденций в мире, что не замедлило сказаться и на образе возможного контакта. На сегодняшнем телеэкране космос скорее предстает пугающим, пришествие инопланетян не несет людям ничего хорошего. («Defiance», 2015–2016, «Expanse», 2017, «Colony» 2017). Позитивный образ контакта, зачатка Великого Кольца на киноэкране, удалось наблюдать из фильмов последних лет лишь в «Прибытии» (2016).

Поэтому приходится констатировать, что до намеченной Ефремовым Эры Великого Кольца еще далеко. Но мы способны ее приблизить, если победим свои страхи.