Танцы вокруг диссертационной ловушки

Бахтиёр Алиджанов первым в новейшей истории России защищал кандидатскую диссертацию по правилам Санкт-Петербургского государственного университета, а не по правилам ВАКа. Фото с сайта www.spbu.ru

В «Независимой газете» № 14 от 25.01.17 опубликована статья профессора Высшей школы экономики Виктории Киселевой «Наука в диссертационной ловушке». Этот материал вызывает противоречивые чувства.

Например, уважаемая г-жа Киселева утверждает, что наибольшую выгоду от получения степени получает индивид, не работающий в сфере науки и образования: «свежий кавалер» (то есть получивший степень. – О.К.) не становится ученым, но приобретает статусные преимущества, и весьма существенные, если обладатель степени выбирает сферу деятельности, не связанную с наукой, – бизнес, госуправление, банки».

Позволю себе усомниться в данном выводе. Преимущества и впрямь статусные, но с трудом реализуемые в материальной форме. Действительно, подавляющее число парламентариев, мэров и губернаторов имеют докторские степени; огромный контингент чиновников меньшего масштаба остепенен по-кандидатски. Но по большому счету им эти степени – как мертвому припарка. В большинстве случаев эти сокращения – «д.э.н.», «д.ю.н», «д.п.н.» и т.п. в визитке позволяют лишь на встрече выпускников ткнуть носом в свой докторский (кандидатский) диплом бывших отличников: «Вот вы получали в школе золотые медали, а я учился на тройки, а теперь где вы, а где я?»

Изредка чиновники все-таки «монетизируют» свои степени. Например, существует мода, когда мэр города (разумеется, доктор наук) является заведующим одной из кафедр местного университета. В доинтернетные времена ему надо было хотя бы раз в месяц приходить в институт за зарплатой. Теперь и этого не нужно: сиди, жди, пока тебе капнут средства на карточку, и наслаждайся жизнью. Но по сравнению с основными денежными поступлениями чиновников такого уровня их академические доходы – именно капля в море, а поэтому воспринимаются ими как скромная, но приятная «естественная» рента.

Главную выгоду от фиктивных защит получают все же деятели, занятые непосредственно в сфере науки и образования. Профессор Киселева утверждает, что «обладание ученой степенью дает не очень значимые прибавки к заработной плате (для кандидата наук она составляет 4 тыс. руб.)». Действительно, деньги небольшие, но обладание этой скромной по нынешним временам степенью дает возможность, например, заведовать кафедрой, возглавить факультет, занимать должность проректора. А это, в свою очередь, дает неизмеримо больший поток финансов. Фиктивная степень доктора дает возможность руководить в сфере науки и образования всем чем угодно. Разумеется, она и приносит наивысший дивиденд.

В результате многие ректоры, а также проректоры и деканы современных российских вузов являются фиктивными, то есть приобретшими за немалые деньги звания профессоров и степени докторов наук на специфическом рынке. Естественно, учебный и научный процесс интересует их меньше всего. Единственное, что их занимает серьезно, это «отжимание» денег из всего, что движется, дышит или хотя бы шевелится.

Г-жа Киселева предлагает два способа выхода из диссертационной ловушки. Первый из них – отслеживание и, надо думать, уничтожение сайтов, предлагающих написание диссертаций. Но она сама признается, что все эти сайты – лишь вершина айсберга, а главные сделки по фиктивным диссертациям осуществляются по знакомству.

Второй способ еще более наивен: аннулирование ученых степеней у тех остепененных индивидов, которые перестали публиковаться. В нынешней системе платных статей, монографий и учебников именно фиктивные кандидаты и доктора имеют несомненное преимущество. Они никогда не перестанут публиковаться. Захотят – оплатят публикации даже на десять лет вперед после своей смерти.

Разумеется, борьба с куплей-продажей диссертаций необходима. Разумеется, что победить проходимцев, которые хотят именоваться профессорами и докторами, до конца невозможно. Но «лекарства» надо использовать другие.

Главное из этих «лекарств» – ликвидация государственной системы присуждения научных степеней и званий. В дореволюционной России, если человек был доктором, то определенного учебного заведения –  например доктор Казанского университета. Та же самая система действует и в современной западной науке. Присуждение степеней кандидата и доктора наук, званий доцента и профессора государством – чудовищный атавизм советской эпохи, когда прохождение процедуры присуждения научных степеней и званий было своеобразным доказательством лояльности политической системе.

Обсуждая данную проблему с коллегами, автор настоящей статьи часто сталкивается с возражениями: «Допустим, дадим мы право присуждать степени периферийным вузам, и скоро нас заполонят доктора наук из Цурюпинска и Кызылаульска».

На данное возражение может быть только один ответ: пусть заполоняют. В Англии, например, доктор Кембриджского университета – это нечто, а доктор какого-нибудь Манчестерского – практически ничто. Такую же ауру вполне можно создать со временем и в России. Доктора наук МГУ им. М.В.  Ломоносова (или другого престижного вуза) будут стоить на рынке несравненно дороже, чем доктора из университетов, расположенных в высокогорных аулах.

На наш взгляд, и диссертационные советы конкретных вузов со временем научатся более строго относиться к уровню работ, которые через них проходят. В настоящее время даже мощные в научном отношении вузы пропускают «копеечные» диссертации. Рассуждают при этом примерно так: «Государство их утверждает, значит на нем и основная вина, а мы здесь практически ни при чем».

Между тем через десяток лет после отмены государственной регистрации диссертаций какой-нибудь депутат из Госдумы не посмеет защищаться в Москве и Петербурге, поскольку будет знать, что его там не ждут, ибо его успешная защита может повлиять на научный престиж вуза.

Второе средство избавиться от диссертационной ловушки, которое напрашивается само собой, – упразднение кандидатской степени. При переходе на Болонскую систему образования в нашей стране, как это обычно бывает, перейти перешли, но с национальными спецификами и своеобразиями, рюшами и трюшами. В результате в России сформировалjсь дотоле невиданное существо о четырех головах: бакалавро-магистр-кандидато-доктор.

Возможно, четырех степеней даже маловато. Давайте, ради того чтобы потешить мир, введем 10 научных степеней или 50 ступеней, как в масонской ложе.

На самом деле отмена кандидатской степени и переход к традиционной для цивилизованного мира степени доктора философии по определенной специальности поможет избавиться от ряда проблем. Например, получение степени доктора наук в его сегодняшней российской транскрипции (когда от диссертанта требуют невероятных открытий), то есть с невероятной коррупционной составляющей, уйдет в прошлое. Молодые и не очень ученые избавятся от лишней и никому не нужной диссертации и защиты. «Хомячки» из диссоветов, которые кормятся с защит, потеряют значительную часть доходов.

Что же делать с нынешними кандидатами и докторами в случае перехода на трехступенчатую схему научных степеней? Может быть, кандидатам  автоматически присвоить степень доктора философии, а докторам дать наименование «супердокторов» или учредить степень «доктор плюс»?

Да ничего не надо делать. Пускай старые кандидаты и доктора доживут свой век с миром. Зато новое поколение хотя бы частично избавится от ужасов диссертационной ловушки.

Ростов-на-Дону