Поверить математикой религиозность

Российская академия наук всегда стремилась найти понимание у Русской православной церкви. Патриарх Московский Алексий II и президент РАН Юрий Осипов.
Фото PhotoXPress.ru

В развитых странах мира отмечается резкий спад религиозности населения. К такому выводу пришли американские ученые на основе исследований, проведенных недавно в девяти процветающих странах мира на трех континентах – Австралия, Австрия, Канада, Голландия, Ирландия, Финляндия, Новая Зеландия, Швейцария и Чехия.

На ежегодной научной конференции Американского физического общества (American Physical Society), состоявшейся в марте в Далласе, вызвал особый интерес именно доклад группы специалистов по прикладной математике о тенденциях снижения религиозности населения в упомянутых странах. Более того, на основе анализа тенденций сделан ошеломляющий вывод: о вымирании религии в этих государствах, поскольку более половины населения из всех слоев общества – аристократических и богатых, средних и нищих – никак не связывают свою жизнь с апелляцией к религии.

За основу исследований была взята математическая модель профессора Даниэля Абрамса из Северо-Западного университета США, разработанная еще в 2003 году для выявления судьбы малых языков Латинской Америки. В этой модели анализируется более двух десятков параметров жизни носителей языков с привязкой к ведущим языкам этого региона, в данном случае испанского, португальского и английского. Выводы, которые были сделаны, тоже подтвердились – на стыке двух тысячелетий ежегодно исчезает около десятка языков.

В целях выяснения влияния фактора религиозности на различные стороны жизни всех слоев общества ученые проанализировали данные переписи населения в упомянутых странах за почти 100 лет. В опросных листах наряду с другими данными четко выделяется и графа религиозности (выбор стран определялся частично и этим обстоятельством).

Руководитель группы Доктор Винер заявил в этой связи, что исследователи широко использовали современный модельный подход, который получил название нелинейной динамики. В нем удается уловить влияние таких общеизвестных параметров, как общественные, социальные и утилитарные ценности различных слоев общества, которые явно не имеют никакого отношения к религии. Людей, не имеющих никаких связей с религией (они сами так идентифицируют себя), оказалось, например, в Голландии – 40%, а в Чехии – 60%. Это весьма существенные показатели деградации религиозных привязанностей.

Религия накладывает на человека определенные правила и заставляет выполнять некоторые ритуалы, строгая привязка к которым лишает истинно верующего человека возможности достичь значительных высот в какой-либо сфере в частности и в жизни в целом. С другой стороны, как показывает опыт истории, нередко религия становится сплачивающим элементом в достижении крупных целей общества, государства и в приобретении определенных цивилизованных ценностей.

«Наши исследования, – заявил профессор Винер, – ставят своей целью не только определение значимости религии для отдельных людей, отдельных секторов общества и государства, но и выявление в перспективе роли религии в межгосударственных и цивилизованных отношениях».

Что касается состояния и реального влияния религии в странах СНГ – на территориях бывшего СССР, то, как мне кажется, никто аналогичными научными исследованиями не занимался; у нас, как правило, ограничиваются опросами узкой группы лиц или за последнюю инстанцию принимают высказывания религиозных деятелей. Поэтому, как отмечает Андрей Ваганов (см. его статью «За интеллектуальную гигиену» в «НГ» от 19.04.11), у нас все выглядит удивительно прекрасно – диаметрально противоположно упомянутым тенденциям в остальном мире: 72% россиян якобы называют себя приверженцами православной веры (то есть более 100 млн. человек, включая детей до пяти лет). А по данным муфтията, 20 млн. человек в Российской Федерации – приверженцы ислама! Атеист – лишь каждый десятый житель страны.

Однако трудно согласиться с такими утверждениями даже по одной простой причине: не все приверженцы христианской цивилизации являются религиозными людьми. То же самое в исламе – соблюдение традиции мусульманской культуры вовсе не означает, что человек является верующим. Нужны другие, более адекватные критерии с учетом многих параметров, на которые особое внимание обращали американские ученые, когда занимались исследованиями этой сложной проблемы.

В условиях отсутствия какой-либо государственной идеологии, каких-либо внятных партийных принципов, безусловно, умело организованное духовно-идеологическое наступление Русской православной церкви и частично мусульманского духовенства смогли в какой-то мере завоевать оставленное коммунистами «без присмотра» атеистическое пространство. Однако реальные масштабы религиозного влияния на российское общество (за исключением ритуальных и культурных моментов), как мне кажется, сильно преувеличены, о чем свидетельствует серьезная деградация духовно-нравственного состояния нашего общества, если так можно выразиться, сверху донизу.

Другой вопрос: насколько эффективно влияет Церковь на курс нынешней политической, экономической и научно-культурной элиты? Здесь «достижения», как говорится, налицо. Употребляя самые горячие термины российских СМИ (я имею в виду «тандем власти»), у нас уже давно идет речь о триумвирате власти: в 90-х годах – Ельцин (внешняя политика), Чубайс (экономика), Патриарх Алексий II (идеология); сегодня картина триумвирата выглядит предельно четко – президент Медведев (внешняя политика), премьер-министр Путин (экономика) и Патриарх Кирилл (идеология). Это очень удобная структура управления. Насколько она эффективна и долгосрочна – это уже, как говорится, другая проблема.