Григорий Заславский Поздно вечером в пятницу, 30 января, загорелась библиотека Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН. Рукописи, может быть, и не горят, но книжные собрания – сгорают очень быстро. Площадь пожара составила около 2 тыс. кв. м, произошло обрушение кровли. Пожар тушили 25 часов 150 пожарных расчетов. Вчера утром наконец было заявлено, что распространение огня удалось остановить. В хранилищах ИНИОНа находятся книги на древних и современных восточных, европейских и русском языках, в том числе издания XVI – начала XX века. В фондах имеются (имелись?) самые полные, а в отдельных случаях единственные в России собрания документов Лиги Наций, ООН и ЮНЕСКО. Президент Российской академии наук Владимир Фортов считает, что огнем уничтожено около 15% материалов, находившихся в хранилищах (а речь, судя по заявлению директора института академика Юрия Пивоварова, о собрании, насчитывающем около 14 млн единиц хранения!).
ИНИОН был создан в 1969 году на базе Фундаментальной библиотеки общественных наук (ФБОН) АН СССР им. В.П. Волгина, основанной в 1918 году как библиотека Социалистической академии общественных наук (позднее – Коммунистической академии). Библиотека по уникальности своего собрания стоит в одном ряду с Российской государственной библиотекой (Ленинкой) в Москве, Российской национальной библиотекой (Публичкой) и Библиотекой Академии наук в Санкт-Петербурге. Здание института считается памятником модернизма, одним из лучших в стране образцов, строительство которого осуществлялось в 1964–1967 годах по проекту архитекторов Я. Белопольского, Е. Вулых, Л. Мисожникова.
ИНИОН при советской власти на протяжении десятилетий был, можно сказать, единственным источником гуманитарных знаний с той стороны железного занавеса. Библиотека института собирала все выходившие «там» исследования по самому широкому кругу проблем, а институт – с обязательным грифом «Для служебного пользования»! – регулярно выпускал в переводах труды, к примеру, Ортеги-и-Гассета (не говоря уже о более «сомнительных» фигурах), других выдающихся мыслителей ХХ века и даже книги Дейла Карнеги, на протяжении многих лет известных только узкому кругу допущенных в читальные залы ИНИОНа.
Максим Павлов, бывший замдиректора Музея кино, называет произошедшее трагедией: «Это – истинная, невообразимая трагедия, сравнимая только с пожаром в Библиотеке Академии наук в Ленинграде в 1988 году. В пострадавшей от пожара части ИНИОНа находились специализированные научные читальные залы, кабинеты сотрудников института, справочно-библиографическая служба, подсобное книжное хранение. Они полностью уничтожены. Официальные лица заявили, что большая часть хранения, находящегося на первом и втором этажах здания, не пострадала от огня. Но у книг, к сожалению, есть не меньший враг – вода, которая вероятнее всего проникла по перекрытиям в фондохранилища во время тушения пожара, продолжавшегося более суток. Героическими усилиями пожарных большая часть здания была спасена от огня. Жители города проявили невиданную ранее солидарность с теми, кто боролся за спасение библиотеки, принося пожарным воду, еду, сигареты, поддерживая их. Ни один ученый-гуманитарий в нашей стране не может представить своей работы без использования уникальных фондов ИНИОНа. Огромное количество изданий, хранящихся в фондах ИНИОНа, не имеют аналогов в других библиотеках страны, особенно в части, относящейся к собранию книг на иностранных языках. Много лет в ИНИОНе хранится легендарная библиотека Института славяноведения – одно из лучших в стране собраний книг по славистике. Недавно сюда была перевезена часть библиотеки Института мировой литературы. К сожалению, по некоторым данным, и библиотека ИнСлава, и библиотека ИМЛИ могут быть утрачены. Восполнить потери этих и других фондов, если они произошли, в полном объеме скорее всего не удастся. Для медиевистов, антропологов, социологов и славистов даже вывод фонда из оборота на долгое время (при условии, что большая часть будет чудом спасена) – это катастрофа. Про остальные специальности не скажу точно, но, думаю, ситуация схожая. Нам надо сделать все, чтобы ИНИОН был восстановлен НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ».
Библиотека ИНИОНа – это, собственно говоря, и был сам институт. Именно вокруг нее и в ней проходила вся основная научная работа. Скольким аспирантам, исследователям, сотрудникам ИНИОНа этот пожар поломал научные карьеры, жизненные планы – сейчас и сказать невозможно. И, как ни банально звучит, пожар этот невозможно не воспринимать и символически.
Дело в том, что вот уже почти полтора года ИНИОН РАН – вовсе и не академическая организация. То есть не принадлежит Российской академии наук. Ее формальный и фактический хозяин – Федеральное агентство научных организаций, ФАНО. Это самое ФАНО – ядро реформы Академии наук, начатой в июне 2013 года. Все имущество РАН теперь принадлежит ФАНО. Академия же осуществляет лишь научное руководство. И в этом смысле символичен первый же пресс-релиз ФАНО, выпущенный оперативно 31 января. Он так и называется: «ФАНО России поможет ИНИОН РАН в ликвидации последствий пожара». А что, могло бы и не помочь? Ведь РАН просила оставить в ее ведении архивы, музеи, библиотеки и хотя бы некоторые институты (в том числе и ИНИОН, кстати). Нет, все перешло к ФАНО. И теперь вот агентство героически заявляет: «В срочном порядке решается вопрос с размещением сотрудников института и эвакуации фондов библиотеки в безопасное место».
По масштабам бедствия – и культурным, и материальным – гибель книг в ИНИОНе можно сравнить только с пожаром в Библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге, случившимся 14–15 февраля 1988 года. Его тушили тоже около 20 часов. Но тогда погибло все-таки меньше изданий: 298 961 экземпляр книг и периодики, в том числе 152 245 уникальных экземпляров иностранных изданий до 1930 года. Так что зимние месяцы становятся в России периодом библиотечных катастроф.
