Ольга Рычкова
Кому – милый сердцу пейзаж, кому – постылая провинция.
И.И.Левитан. «Саввинская слобода под Звенигородом». 1884. ГТГ
Елена Некрасова. Щукинск и города. – М.: Флюид, 2008. – 336 c.
Говорят, писателю важен не столько удачный дебют, сколько вторая книга. Первый роман художника, сценариста, режиссера Елены Некрасовой «Гиль-гуль» мне незнаком, зато второй – «Щукинск и города» – позволяет говорить об авторе как о состоявшемся прозаике.
Одно из главных достоинств книги – то, что в советское время называлось «народностью», практически исчезнувшей из современной литературы. Вернее, не исчезнувшей, а мутировавшей в глянцевые описания трудного житья-бытья менеджеров среднего звена. У Некрасовой очень зримо и честно передана атмосфера провинциального города – места обитания «простых людей».
Жанр книги можно определить как фантасмагорический реализм – сочетание обыденного и мистического. Нелюбителям «потусторонностей» пугаться не стоит: элементы мистики в романе (хотя на самом деле полтергейст вряд ли относится к мистике) не просто виньетка, они органично вписываются в реалистичное повествование, подчеркивая абсурдность жизни героев.
Несколько сюжетных линий сначала идут параллельно, потом переплетаются. 18-летняя Таня после смерти матери, актрисы кукольного театра, мечтает вырваться из своего забытого Богом провинциального городка Щукинска в Москву или хотя бы в Ярославль. Все кругом постыло: и бедность, и тупая работа на местном заводике (Таня устроилась туда из-за материной болезни), и скучный ухажер Юра, усиленно зазывающий в какую-то христианскую секту┘ Но чтобы уехать, нужны деньги, и Таня пускает в дом квартирантов – молодую пару столичных аспирантов-заочников, Леночку и Сергея, полагая, что это станет первым шагом к началу новой жизни. Точнее, переманивает их у местной почтальонши, которая рассказывает всякие страсти об их научных опытах: «...и вот представьте себе картину, Антонина Семеновна, – он бежит, разгоняется через всю комнату, да еще по диагонали, чтоб длинней получилось, и xрясть ее об батарею! Держит за xвост, а бьет головой. А потом быстро распарывает брюxо и сует под микроскоп. А эта Леночка уже наизготове и смотрит в окуляр, и чо-то там записывает в тетрадку... исследуют, как сердце у ей сокращается, скоко раз в минуту... Трупики заворачивают в фольгу и тащут на помойку, а там коты уже ждут-дожидаются┘ А с виду ж приличные такие оба, ну скажите? Студенты заочные, молодожены... чистенькие, подтянутые, не знать, так загляденье прям какая пара... деньги платят, конечно... но больно уж противно, ей-богу, Антонина Семеновна┘ Крысы эти иxние, свинки то бишь, они же гадят, пока живые, в доме не продыxнуть... отказать им, как думаете? Так навряд ли я найду себе другиx квартирантов...» Ко всему прочему милые мучители свинок оказываются свингерами и пытаются втянуть Таню в свои сексуальные игры. Но такая «другая жизнь» ей не нужна. Как и жизнь с интересным буддистом Глебом, ее первым мужчиной: он тоже не станет пропуском в светлое будущее, оказавшись проходимцем, живущим за счет женщин.
А в другой провинции – только американской, в штате Арканзас – мается Танин дядя, 45-летний Женя, ничего не знающий о смерти сестры: его жена Трейси пресекла общение мужа с родными (перехватывала и прятала письма) из страха, что русские родственники будут просить денег. Женина «американская мечта» не сбылась, ему тоже все постыло – и жирная супруга, и пыльные фермерские будни-близнецы, и он мечтает об ином. Жене везет – судьба дарит ему встречу с богатым геем-масоном. Нет-нет, никакой «клубнички» – за приличное вознаграждение Танин дядя всего лишь помогает отыскать масонские сокровища и вывезти их в США из Одессы. В Одессе он запоздало узнает о смерти сестры и поначалу рвется в Щукинск, к племяннице. Но, поразмыслив, ограничивается тем, что по возвращении в Штаты высылает ей несколько тысяч долларов.
Оба – и Таня, и Женя – чем-то напоминают чеховских героинь, только у них нет конкретной цели «в Москву! В Москву!». Им важнее не «куда», а «откуда» – прочь из Щукинска или Арканзаса, где счастья нет по определению. Мир поделен на Щукинск – как символ экзистенциальной черной дыры – и все остальное, где есть настоящая жизнь.
Правда, «черные дыры» имеют свойство засасывать. Таня поначалу умудрялась совмещать уход за умирающей матерью с работой и ежедневным сидением за учебниками, готовясь в институт. Когда матери не стало, времени появилось больше, но использовать его по назначению почему-то не получалось – мелкие заботы, просто лень, еще что-то┘ Впрочем, с ней все будет в порядке: с присущим юности максимализмом она ищет и найдет свое «я». Есть надежда на лучшее и у Жени, который, не найдя счастья в Америке, может попытаться сделать это в России (хотя кто поручится, что впереди его не ждет привычная участь неудачника и подкаблучника очередной Трейси?). И даже ставшая привидением Танина мать (перед смертью она соврала, что крещена, чтобы отвязаться от докучливых бабок-соседок, и теперь не может найти успокоения), которая после смерти вновь оказывается в Щукинске и в виде полтергейста пугает дочь разбитыми стеклами и «голосами», постепенно теряет память о прошлом и получает шанс на перерождение.
Искать оправдания для душевной апатии и страха перемен и сетовать, что спираль истории давно превратилась в круг, проще всего. И все-таки другая жизнь возможна всегда. Даже после смерти.
