Виктор Леонидов Анна Баркова. ┘Вечно не та. - М.: Фонд Сергея Дубова, 2002, 628 с.
Евгений Евтушенко, составляя свою антологию "Строфы века", назвал Анну Баркову одной из лучших русских поэтесс ХХ века и сравнил ее с Ахматовой. И не зря. Поэзия Ахматовой откликалась в строчках Барковой постоянно.
Да и сама она любила себя называть "Ахматовой в блузе". Однако в 1922 году Николай Евреинов, публикуя свой знаменитый очерк "Нестеров", демонстративно противопоставил Баркову и Ахматову. Вот как он писал об этой паре: "Россия раскололась на Ахматовых и Барковых┘ Для Барковых нет никаких "пекловых" глубин как произведений рук Божьих - существует лишь абсолютно чуждая сомнений радость "освободительного мига", когда гнетущая небесная сила "сбрасывается на камни с плеча".
Всесильный нарком Луначарский, наоборот, считал, что "Многие Ваши лирические переживания характеризуют Вас как новый тип. Все это так. Но есть и такие, в которых сказывается слабость. Это придает очень своеобразную черту Вашей поэзии, но не нужно, чтобы эта черта слишком разрасталась. Чем меньше Вы похожи на Ахматову, тем лучше для Вас┘"
Нарком просвещения ценил Баркову. Во время посещения Иваново-Вознесенска, родины поэтессы, он познакомился с рукописью стихов ее впоследствии единственного прижизненного сборника "Женщины" - и пришел в восторг. Стихи Анны Александровны, работавшей тогда в знаменитой газете "красного Манчестера" "Рабочий край", показались ему олицетворением новой эстетики пролетарского раскрепощения.
Луначарский даже пригласил ее в Москву, где она стала его литературным секретарем и поселилась в наркомовской кремлевской квартире. Но долго это "соседство" продолжаться не могло - слишком независимой и ироничной оказалась новая помощница.
Баркова совершенно не стеснялась в своих высказываниях. Задолго до появления "кремлевского горца" она написала, к примеру, следующее: "Печален", "идеален", "спален", / Мусолил всяк до тошноты. / Теперь мы звучной рифмой "Сталин"/Зажмем критические рты".
С 1934 года пошел отсчет ее лагерной жизни."Загон для человеческой скотитны. / Сюда вошел - не торопись назад. / Здесь комнат нет. Убогие кабитенты, /На нарах бирки. На плечах - бушлат".
Освободилась она позже большинства из миллионов реабилитированных. Без семьи, без близких, в нищете, эта удивительная женщина продолжала писать. Писать не только свои стихи, но и поэмы, основанные на древнерусских сказаниях и плачах. И еще фантастические антиутопии. Вряд ли, конечно, Анна Александровна читала Оруэлла, но со зловещими фантазиями Замятина наверняка была знакома. Может быть, от повести "Мы", равно как и от осмысления многочисленных философских и исторических книг, возникли ее фантастические повести, герои которых, оказываясь в будущем, с изумлением обнаруживали крах коммунистических и социалистических идей.
Для того чтобы составить эту книгу, составители Леонид Таганов и Олег Переверзев проделали огромную работу. Были подняты все архивы Барковой, находящиеся как у частных лиц, так и в государственных хранилищах. Результатом этой работы и стал великолепно прокомментированный том сочинений Барковой, к характеристике которого более чем подходят стихи самой поэтессы:
"Эта книга - раскаленный уголь, / Каждый обожжется, как прочтет┘"
