Может ли технология спасти мир?

ALMEIDA/THE NEW YORK TIMES. SPACEX VIA THE NEW YORK TIMES. SPACEX VIA THE NEW YORK Monica Первая ракета Falcon 9, сфотографированная на мысе Канаверал, штат Флорида, была построена в 2010 году.

В «Звездных войнах» корабль Хана Соло Millennium Falcon прошел Дугу Кесселя протяженностью менее чем 12 парсеков; в реальной жизни ракета Falcon 9 приземлилась на мысе Канаверал, не упав и не взорвавшись, – вот и все. И тем не менее меня, как и многих энтузиастов, воодушевило это достижение, которое состоялось в декабре 2015 года, отчасти потому, что оно укрепило мой растущий оптимизм относительно направления, в котором, кажется, развивается технология – направления, которое в итоге может спасти мир.

Если вы не представляете, о чем я говорю, Falcon 9 – это ракета многоразового использования Илона Маска, которая доставляет в космос полезный груз, а затем возвращается туда, откуда ее вновь могут запустить. Нам все еще далеко до космических колоний и гостиниц с нулевой гравитацией, не говоря уже о галактических империях. Но после десятилетий застоя космические технологии развиваются.

И на мой любительский взгляд, это представляется частью более широкого тренда, что вселяет в меня большую надежду на будущее, чего уже давненько не случалось со мной.

Компания Илона Маска SpaceX потратила годы на создание ракеты многоразового использования для доставки людей и грузов в космос.

Видите ли, я защитил кандидатскую в 1977 году, как раз тогда вышел в прокат первый фильм «Звездные войны», что означает, что, по сути, вся моя профессиональная жизнь прошла в эпоху технологического разочарования.

До 1970-х почти все верили, что технологический прогресс обеспечит в будущем то же, что и в прошлом: позволит достичь быстрого и безусловного улучшения практически во всех областях нашей жизни. Но этого не произошло. И хотя важную роль в этом разочаровании сыграли социальные факторы, прежде всего рост неравенства, также верно и то, что по большинству аспектов технология тоже не оправдала ожиданий.

Наиболее яркий пример – это транспорт: автомобили и самолеты не стали быстрее, чем были во времена моего студенчества, а реальное время в пути увеличилось из-за пробок и проверок безопасности. В более широком смысле мы наблюдали меньший, чем почти все ожидали, прогресс в том, как мы управляем физическим миром – нашем умении производить и доставлять объекты.

Да, мы увидели поразительный прорыв в сфере обработки и передачи информации. Но, хотя я не меньше других люблю видео про котиков и концерты, мы все-таки говорим об ограниченной области: мы по-прежнему живем в материальном мире и распространением информации все не ограничивается. Известная шутка инвестора Питера Тиля («Мы хотели получить летающие машины, а нам дали 140 символов в сообщении») несправедлива, но большая доля правды в ней есть.

Однако на протяжении последних 5–6 лет (или мне так по крайней мере кажется) технология вновь стала обращаться к физике вещей: мы снова добиваемся прогресса в материальном мире, а не только в информационной сфере. А это важно.

За прогрессом в ракетной технологии интересно наблюдать, но по-настоящему большие новости ждут нас в энергетике – области, которая до недавнего времени была сферой огромного разочарования. В течение десятилетий технологии производства нетрадиционных источников энергии не оправдывали ожиданий, и казалось, ничто не могло покончить с нашей зависимостью от нефти и угля – в краткосрочной перспективе это плохая новость, поскольку она так подняла значимость Ближнего Востока; а в долгосрочной перспективе того хуже – из-за глобального потепления.

Но сейчас мы становимся свидетелями революции по многим направлениям. Самые большие результаты мы видели до сих пор в технологии гидроразрыва пласта (фрекинге), которая покончила со страхами о пике добычи нефти и в случае грамотного использования могла в некоторой степени помочь в сфере изменения климата: сланцевый газ по-прежнему является ископаемым топливом, но при его сжигании выбросов парниковых газов в атмосферу гораздо меньше, чем при использовании угля. Однако впереди нас ожидает еще большая революция – это возобновляемая энергетика, где невероятно быстро снижаются цены на ветряную и особенно солнечную энергию.

Почему это важно? Каждый, кто не считает себя невежей или республиканцем, понимает, что изменение климата представляет не сравнимую ни с чем другим серьезнейшую угрозу человечеству. Но чем нам придется пожертвовать, чтобы отреагировать на эту угрозу?

В этом году один из ракетоносителей Falcon 9 приземлился на плавучую платформу после доставки ракеты в космос.

Что ж, по-прежнему звучат утверждения, в основном с правого, но достаточно часто и с левого фланга, что мы не сможем эффективно бороться с изменением климата, не остановив экономического роста. Они никогда не имели смысла, но те из нас, кто уверял, что защита природы и рост не исключают друг друга, раньше особенно не вдавались в детали, просто утверждая, что при правильном стимулировании частный сектор найдет нужный подход.

Но сейчас мы довольно четко можем видеть очертания устойчивого будущего с низкими выбросами: по сути, это будет электрифицированная экономика, в которой, надо признать, будет играть некоторую роль и атомная энергетика, но в центре которой будут солнце и ветер. Конечно, это не предопределено. Но если этого не произойдет, то проблема будет в политике, а не в технологии.

Действительно, я все еще жду появления летающих автомобилей, не говоря уже о гипердрайве. Но мы добились достаточно большого прогресса в технологии материалов, благодаря чему спасение мира стало вдруг гораздо более вероятным. И это нужно отпраздновать.

(Это адаптация колонки Пола Кругмана, которая была впервые опубликована в New York Times 25 декабря 2015 года).