Пол Кругман
ФОТО LUKE SHARRETT/THE NEW YORK TIMES
Угольная электростанция возле Гента, штат Кентукки. Сторонники углеродного налога утверждают, что такая политика может уменьшить долгосрочные последствия изменения климата.
Дэвид Робертс из Vox недавно написал большую статью об углеродном налоге (читайте тут: bit. ly/247nKCz), которая помогла мне собраться с мыслями и четко изложить свое мнение о феномене, который я называю «злоупотребление базовой теорией».
Это мое подражание остроумной статье Ноа Смита об «упрощениях», о том, что некоторые экономисты воспринимают заложенные в базовом курсе экономики определения предложения и спроса, а также тезис о величии рынка как нечто божественного и игнорируют при этом такое явление, как провалы рынка. Главная мысль его статьи заключается в том, что базовый курс экономики может быть очень полезной вещью, но иногда (часто) он может сбивать с толку, если применять его для объяснения процессов, происходящих в реальном мире.
Мой тезис звучит несколько иначе: даже когда базовые понятия и определения применимы, это не всегда означает, что они важны и определяют суть ситуации. Особенно экономистам нравится обсуждать ситуации, когда базовая экономика опровергает наивную интуицию, но это совсем не значит, что это действительно ключевые вопросы экономической политики.
Пример, о котором я чаще всего думаю, лежит в моей любимой области международной торговли. Теория сравнительных преимуществ утверждает, что страны становятся богаче благодаря ей – даже если у одного из торговых партнеров производительность выше, другой все равно может экспортировать благодаря более низким зарплатам. Экономист Пол Самуэльсон однажды объявил это главным примером экономического инсайта, который справедлив, но неочевиден, и до сегодняшнего дня мы наблюдаем отчаянные попытки опровергнуть этот тезис. Так что теория сравнительных преимуществ на протяжении поколений считалась одним из бриллиантов экономического анализа.
Есть целый ряд причин, по которым, несмотря на это грандиозное открытие, свободная торговля не всегда является правильной политикой – это было упрощением от Адама Смита. Но я хочу сказать о другом: даже если теория сравнительных преимуществ являет собой пример глубокого прозрения, делает ли это выбор между свободой торговли и протекционизмом вопросом первостепенной важности? Насколько важен этот инсайт?
И ответ (который вытекает из стандартных моделей торговли) заключается в том, что он не настолько важен, как многие думают. Да, протекционизм приводит к снижению общемирового дохода. Но если вы станете доказывать, что либерализация торговли была главным драйвером роста или чем-то в этом духе, то имейте в виду, что экономические модели свидетельствуют об обратном. Если вы хотите огромной выгоды от торговли, то вам придется задействовать штуки вроде передачи технологий, которые никак не фигурируют в анализе, обеспечившем такой престиж идее свободной торговли.
И на самом деле подобные ситуации встречаются часто. Происходит своеобразное мошенничество, в котором люди используют выгоды от торговли, чтобы заявить, будто свобода торговли – это хорошо, а затем рассказывают страшилки о том, как протекционизм уничтожит миллионы рабочих мест и спровоцирует глобальную депрессию, что звучит довольно бессмысленно и в любом случае не имеет никакого отношения к классическому анализу выгод от торговли.
Мне кажется, что нечто подобное происходит с дискуссиями о налогах на выбросы углерода.
Базовый курс экономики утверждает, что если вы хотите снизить выбросы, то самый эффективный способ – заставить людей платить за них, чтобы принимались все возможные меры для их сокращения. Это был настоящий прорыв, который оказал положительное влияние на реальную политику – программы квотирования, например, очень помогли в борьбе с кислотными дождями.
Однако, несмотря на все вышесказанное, базовая экономическая теория может оказаться не права в данном случае. Есть доказательства, что потребители вовсе не гиперрациональны, когда дело касается сохранения окружающей среды, и могут пройти мимо возможности помочь природе, даже когда это позволяет им сэкономить, и в этом случае законы, а не цены могут оказаться правильным средством изменения покупательских предпочтений. А если мы говорим об инновациях, то тут базовая экономическая теория вообще ни при чем: эффективность углеродного налога анализируется с точки зрения использования существующих технологий и никто не говорит о стимулировании разработок чего-то нового.
Однако давайте отложим все это в сторону и зададимся следующим вопросом: насколько важно, чтобы наша стратегия борьбы с выбросами углерода приняла форму универсального или почти универсального налога?
Ответ в принципе зависит от сложности требуемого ответа. Если снижение выбросов должно сопровождаться подвижками на многих фронтах, все, что выглядит как административное решение (например, указание компаниям, что они могут делать, а что нет), будет более затратным, чем углеродный налог, который учитывает все возможные варианты. Но если значительная часть решения представляет собой довольно ограниченный набор мер (например, быстрое прекращение сжигания угля для выработки электричества), широкий налог куда менее эффективен. И как я понял, прочитав аналитику, мы гораздо ближе ко второму сценарию, чем к первому: проблема ограничения изменения климата не такая уж комплексная. Прекратите сжигать уголь, и вы добьетесь существенного прогресса. Еще несколько подобных масштабных инициатив позволят добиться еще большего прогресса.
Дело в том, что сам факт наличия объяснения с точки зрения базовой экономической теории еще не означает важности этого объяснения. Люди должны знать, что написано в их учебниках по экономике, но не следует считать, что там написано все и обо всем.
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
Не рассчитывайте, что рынок все исправит
Перефразируя судью Верховного суда Джона Робертса-младшего: если вы хотите помешать людям сжигать уголь, вам следует запретить им сжигать уголь.
Мы отдаем предпочтение налогам перед другими решениями, потому что они политически более приемлемы. Но в странах вроде Китая чиновники просто закрывают угольные электростанции, когда хотят.
Здесь, в Таиланде, любое упоминание подобных мер шокирует людей. – J., Таиланд
Споры о свободе торговли часто иллюстрируют, насколько безумны экономисты.
Если обычный человек видит, что рабочие места и богатство утекают из страны и что реальные доходы падают, он приходит к выводу, что это плохая ситуация. Экономист тем не менее считает эту точку зрения не имеющей значения. Для него свободная торговля творит чудеса, поскольку экономические модели утверждают, что она это делает.
Концепция свободной торговли похожа на концепцию «свободного дорожного движения». Если избавиться от всех светофоров и ограничений скорости и позволить людям ездить, как им заблагорассудится, то время в пути из пункта А в пункт Б сократится вдвое. Конечно, вся система дорожного движения может превратиться в кошмар, но этот исход не вписывается в модель.
Так что тут смотреть не на что, парни. Проходите дальше.
– Ron Waller, Канада
Дарья Гармоненко