Пол Кругман
TUNIN; MOSCOW/CARTOONARTS INTERNATIONAL/THE NEW YORK TIMES SYNDICATE
Сейчас идут очень интересные дебаты о финансовой реформе. Я даже не уверен, чью сторону готов принять. Но об этом точно стоит поговорить.
Экономисты Атиф Миан и Амир Суфи в своем блоге обращают внимание на предложения колумниста Financial Times Мартина Вольфа и профессора Чикагского университета Джона Кокрейна законодательно ввести требование о 100-процентном резервировании или же создать серьезные стимулы для добровольного перехода к этой системе. В равной степени удивительно (по крайней мере для меня) то, что Кокрейн в большей степени осведомлен о трудностях, с которыми сопряжен подобный сценарий. (Вы можете прочитать этот пост по адресу: bit. ly/RoAfJj)
В основе рассуждений обоих авторов лежит идея, что банки, как мы знаем их (институты, которые обещают выплатить деньги по практически любому требованию, но при этом держат у себя ликвидные активы, которые покрывают лишь часть потенциального спроса), уязвимы для паники, вызванной утратой доверия. Поэтому они предлагают попытаться ликвидировать подобные институты. Банки сохранятся, но будут лишь хранителями выпускаемых государством ликвидных активов.
Вольф, если я правильно его понимаю, похоже, связывает всю проблему с одной конкретной формой краткосрочного долга – банковскими депозитами. Это выглядит как удивительно узкий взгляд, учитывая природу кризиса 2008 года, который сопровождался очень незначительным количеством банковской паники, однако при этом масштабная паника поразила теневой банкинг, особенно сделки РЕПО – краткосрочное кредитование, которое по сути выполняло функции депозитарного банкинга, будучи подвержено тому же риску. Кокрейн пишет об этом и призывает к введению налога Пигу (такой налог, который учебники экономики призывают ввести в отношении загрязнения окружающей среды) на любую форму устойчивого к панике краткосрочного долга.
Итак, у меня есть три мысли на этот счет.
Во-первых, Вольф допустил серьезное упущение. Если мы введем требование о 100-процентном резервировании депозитов, но ограничимся только этим, то мы просто вытолкнем больше финансов в теневую сферу и сделаем систему еще более ненадежной.
Во-вторых, предложение Кокрейна требует такого масштабного государственного вмешательства в финансовую систему, что на его фоне предложение либералов о введении налога на транзакции выглядит как детский лепет. Кокрейн настаивает, что мы легко можем управлять экономикой без опасного краткосрочного частного долга, что мы сможем все устроить так, что управляющий вашим паевым фондом сможет продавать крошечную часть вашего портфеля акций каждый раз, когда вы используете свою дебетовую карту в круглосуточном магазинчике. Разве это так?
В-третьих, есть вопрос: а уверены ли мы, что вся проблема в банках? Я и раньше говорил об этом, но если посмотреть на любой показатель финансового стресса, вы увидите огромный скачок в 2008 году, а потом быстрое снижение. Однако быстрый возврат к нормальному уровню на финансовых рынках (достигнутый с помощью госпомощи и гарантий) не привел к восстановлению реальной экономики, напротив, экономика США все еще в депрессии, а многие развитые страны на грани дефляции, вероятность которой выше, чем пять лет назад.
Все это указывает, что, хотя банковская паника могла привести к неприятностям, проблемы намного глубже. В частности, я придерживаюсь мнения (отчасти основанного на работе Миана и Суфи), что более широкие вопросы превышения объема заемных средств над собственными и вытекающие отсюда проблемы многих домохозяйств сыграли ключевую роль. И ни 100-процентные резервы, ни налоги на сделки РЕПО не решили бы проблему левериджа.
Одно маленькое примечание: Кокрейн утверждает, что люди, которые действительно верят в кейнсианские средства, не должны беспокоиться о стабильности банков, потому что правительство всегда может справиться с последствиями банковского кризиса с помощью мер стимулирования. Есть много причин, по которым это не так. В частности, люди вроде меня могут заявить, что опасности государственного долга преувеличены, но нам все равно не стоит ввязываться в масштабные дефицитные траты.
Однако главное тут в том, что это не одно и то же – возможности стимулирования и его реальные результаты. За последние пять лет мы выяснили, что даже в условиях, которые однозначно требуют государственных мер по стимулированию спроса, половина экономистов и большинство политиков найдут причины, чтобы поступить с точностью до наоборот. Все это аргумент в пользу превентивных мер, чтобы по возможности вообще избегать подобных ситуаций.
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
Давайте начнем с улучшения регулирования
Кейнсианская политика способна смягчать острые рецессии и может в итоге привести к полному экономическому оздоровлению. Однако необходимость избегать спадов за счет соответствующего регулирования финансовых институтов существует не только в кейнсианстве, этого требует здравый смысл.
– А., Аргентина
Давайте вернемся к тому, что уже сработало. После окончания Второй мировой войны и на протяжении 1970-х пришлось на 20% снизить стоимость обычной ипотеки. У большинства людей не было кредитных карт, воспоминания о Великой депрессии были еще свежи в памяти, и к частным долгам относились гораздо более трепетно. Царило огромное недоверие к банкам. И тем не менее экономика процветала, а большинство людей не были обуреваемы страхом остаться без работы на продолжительный срок. Почему? Поскольку люди тратили и потребляли исходя из зарплат и сбережений, а не в долг. Займы (особенно частные) – это временное средство стимулирования потребления. Но одного кредитования в целях стимулирования и балансирования экономики будет недостаточно.
– Без имени, Висконсин
Заявления о том, что недавний кризис был похож на массовое снятие банковских вкладов, не отражают сути произошедшего. Пока Федрезерв демонстрирует готовность выступать кредитором последней надежды, массового изъятия вкладов не случится.
– D., Флорида
Пусть решит свободный рынок: разрешить людям открывать счета в ФРС и посмотреть, сколько из них предпочтут надежность высоким процентам.
– Darren, Калифорния
