0
1795

30.03.2006 00:00:00

Боковым зрением

Тэги: изволов, феномен кино, история и теория


Николай Изволов. Феномен кино: История и теория. – М.: Материк, 2005, 164 с.

Киновед, историк кинематографа и специалист по реконструкции погибших фильмов Николай Изволов рассуждает об основах теории кино. Ее, утверждает он, до сих пор не существует, и богатая традиция теоретизирований на сей счет ничего не меняет: она не ухватывает кинематографа в его специфике.

Историю кино принято представлять прежде всего как историю «полнометражных (около 90 минут демонстрации) игровых фильмов, объединенных в последовательные цепочки, в которых каждое звено знаменует определенный эстетический прогресс». Но полнометражный игровой фильм существует как «самостоятельная культурная единица» лишь с 1912 (примерно) года, когда «такие картины стали своего рода несущей осью» киноиндустрии. Он отнюдь не разумеется сам собой, как и многое другое.

Традиционные способы писать историю кино – через эволюцию эстетики, техники, режиссерских приемов, идеологем, сюжетов, киноязыка┘ – неадекватны, ибо все перечисленное вторично по отношению к кино как самостоятельному, цельному явлению. Как бы ни менялись эстетика, идеология, техника – феномен кино «остается неизменным в сумме своих слагаемых с их переменными функциями».

Он возникает, по Изволову, в результате взаимодействия многих сил: технологических, экономических, социальных, культурных. Прежде всего – технологии и психологии. Его не разложить на составные части без потери суверенного смысла. История его должна быть представлена как становление комплекса в целом – как эволюция «баланса внутренних сил» кинематографа: слова (надписи), цвета, звука (музыки) и проекции. В каждую из эпох эти элементы вступают в особое сочетание. Ведущая роль при этом достается, кажется, все-таки психологии. Даже исходную смысловую ячейку кино–кадр Изволов называет «безусловно внепленочным образованием»: это «одна из возможных структур человеческого сознания».

Изволов берется увидеть кино как бы боковым зрением – со стороны частных технических практик: пишет историю надписей в раннем кино, способов проекции, освоения кинематографом звука┘ Но эти частные истории поданы под определенным углом зрения. Они имеют прямое отношение к киноэстетике, к киномифологии, даже к влиянию кино на культуру в целом (так, раннее кино – средоточие всякого рода экспериментов – само «стало архетипом для любой ситуации, требующей экспериментальной деятельности»). Более того, их взаимодействие с прочими составными частями комплекса подчиняется весьма жесткой, едва ли не естественнонаучной логике.

Всю историю кино Изволов делит на двенадцатилетние циклы. Внутри каждого – по три фазы: архаическая, или экспериментальная, на которую приходится пик новых разработок; коммерческая, она же нормативная, когда открытия адаптируются рынком, и, наконец, фаза «общественной усталости» – когда прежнее, став рутиной, приедается и начинают потихоньку вызревать новые идеи, которым суждено стать экспериментальными в первой фазе грядущего цикла.

Схема несколько смущает своей стройностью. Обыкновенно такое свойственно построениям умозрительным, идущим скорее от головы, чем от материала. Правда, у Изволова схема, во-первых, не превращается в повод для пафоса, а во-вторых, подробно аргументируется. Может быть, поэтому в книге уместилось описание лишь первых трех циклов истории кино: с 1896 по 1932 год. О временах более поздних речь практически не идет.

Профессионалы могут спорить. А непрофессионал тем временем вычитает из книги множество любопытных вещей. Например, как менялось значение образа поезда: бывший на заре кинематографа символом индустриальной мощи и прогресса, к 1930-м он обретает признаки архаичности и ассоциируется с «древним неосознаваемым ужасом, тревогой, опасностью». Или как в кино – с самого начала! – участвовал цвет, выполняя важные смыслоразличительные функции. До 1908 года, когда длина фильмов редко превышала 120 метров, все позитивы окрашивались («вирировались», как это называется на профессиональном языке) целиком: и изображение, и надпись. Позже, с увеличением длины игрового фильма, позитив изображения не всегда окрашивался весь, но надписи рекомендовалось красить в любом случае.

Разный цвет реплик указывал на их принадлежность разным лицам и отличал их от комментирующих титров, окраска мест действия соответствовала их значению (кабинет хозяина – в тонах сепии, салон друга дома – в желто-оранжевых┘). Хичкок, работавший в начале 1920-х годов титровальщиком на английских кинофабриках, говаривал, что самым знаменитым титром немого кино была фраза «Наступил рассвет». Но это справедливо лишь для позднего немого кино. В 1920-е уже начинались разработки в области цветного кино, окрашивание становилось «отмирающей нормой» – и популярность пресловутой фразы о рассвете связана с исчезновением синего виража, которым окрашивались ночные сцены. Зрителю надо было объяснить, что сменилось время суток, и «словесный код временно пришел на смену цветовому». Так что черно-белое немое кино – всего лишь один из мифов обыденного сознания┘


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

Дарья Гармоненко

Группа быстрого реагирования по защите исторической памяти до Красной площади не добралась

0
562
Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Екатерина Трифонова

"Фактор СВО" в снижении числа уголовных дел пока сложно просчитать

0
502
Наступлению мира могут помешать украинские диверсанты

Наступлению мира могут помешать украинские диверсанты

Владимир Мухин

Киев способен продолжить гибридную войну против РФ

0
642
СКР предъявил обвинение задержанному по подозрению в убийстве генерала Москалика

СКР предъявил обвинение задержанному по подозрению в убийстве генерала Москалика

0
427

Другие новости