Патриарх Кирилл не имеет целью анафему либеральной идеи

Фото Сергей Власов / patriarchia.ru

Страхи, что Русская православная церковь призывает вернуться в Средневековье, являются популярным направлением отечественной массовой культуры. Иррациональность этих опасений может сравниться, наверное, только со страхом самих жителей того времени перед людьми с песьими головами. Но для начала вспомним, что именно сказал патриарх Кирилл на торжественном акте по случаю 90-летия со дня рождения митрополита Никодима (Ротова).

Патриарх Кирилл рассуждал о том, что «очарование либерализмом» привело российское дореволюционное общество к национальной катастрофе, разрушению государства и общества, гибели в застенках и на полях Гражданской войны многих людей. Если обратиться к протоколам обсуждения программы РДСРП 1903 года, то можно отметить, что Лев Троцкий видит в поддержке либералов элемент партийной тактики. Да, печально, но факт: большевики и либералы находились в одном тандеме, который разогнал локомотив русской революции.

Но если дочитать выступление патриарха до конца, то можно прийти к вполне очевидному выводу о том, что оно имело целью вовсе не «анафему либеральной идее».

Говоря о митрополите Никодиме, патриарх отметил, что он «привнес в жизнь либерального церковного Петербурга… здоровый традиционализм, который в сочетании с либеральными петербургскими настроениями произвел очень правильный образ церковной жизни». «Сочетание церковного традиционализма и «либерализма» (конечно, это слово в данном случае нужно взять в кавычки) или, может быть, большая открытость церковного Петербурга светскому миру привели к тому, что жизнь нашей епархии при владыке Никодиме была исключительно интенсивной и эффективной. Действительно, церковная жизнь развивалась, как нигде во всей России». То есть вывод очень прост: патриарх не только не выступил против «либерализма», а, наоборот, отметил, что синтез традиции и открытости («либерализма») привел к небывалому расцвету церковной жизни в Ленинграде в 1960–1970-е годы. А это утверждение прямо противоположно громким и ярким заголовкам о том, что церковь тянет общество «назад в Средневековье».

Если же говорить об отношении церкви к идее свободы и достоинства человека в целом, то ее нельзя свести к нескольким простым лозунгам. Патриарх Кирилл, который за годы своей жизни провел много времени и проживая на Западе, и общаясь с представителями западной общественности, возглавил процесс разработки церковного документа по данному вопросу. «Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека» определяют условия, когда эти широко известные, но мало изученные понятия работают на благо и спасение человека, на процветание общества. А когда – и разрушают и одно, и другое.

«А если я в центре, что же выше меня?! Конечно, это идея греховная, потому что поставление самого себя в центр жизни – это и есть отпадение от Бога», – можно ли считать это полемикой церкви с либерализмом? Так может показаться только тому, кто мало знаком с церковной традицией. Человек любых убеждений, от ультралевых до ультраправых, может поставить себя в центр мира, и это прежде всего нравственная, а не политическая проблема. И церковь обязана свидетельствовать о том, что человек, живущий без Бога, погружает себя в бездну страданий. И это свидетельство совершенно нормально для многих христианских и нехристианских общин.

Другое дело, что такая модель человеческого выбора может получать разную степень признания при той или иной общественной формации. Например, недавно, выступая в Нотр-Дамском католическом университете, генеральный прокурор США Уильям Барр привел слова второго президента своей страны Джона Адамса: «У нас нет правительства, вооруженного способностью справляться с человеческими страстями, не обуздываемыми моралью и религией. Наша Конституция составлялась лишь для нравственных и набожных людей. Она совершенно непригодна для управления любыми другими». Ведь Джон Адамс жил не во времена Средневековья, был представителем не какого-нибудь восточного султаната, но его слова оказались пророческими. Ведь то, о чем свидетельствуют американский президент и спустя почти 300 лет генеральный прокурор той же страны, действительно происходит. Демократическое общество многих стран Запада, расписавшись в своем бессилии бороться со страстями, предпочитает придать им респектабельную форму законов. Тогда мы получаем легализованные наркотики, уравнивание семьи с сожительствами лиц нетрадиционной ориентации, эвтаназию и весь джентльменский набор «прогрессивного общества». Не надо думать, что существует какая-то стена, которая защищает незападные страны от подобных тенденций. Например, если вы зайдете на сайт российских госуслуг, то можете воспользоваться услугой по смене паспортного пола, даже без всяких хирургических операций, просто получив справку медицинской комиссии по установленной форме.

Церковь утверждает незыблемость человеческой свободы и достоинства в их связи с фактом сотворения личности по образу и подобию Божьему. Но любую вещь можно довести до абсурда, превратив в свою противоположность. Никогда не только церковь, но и любой здравомыслящий человек не признает, что свобода ненавидеть себе подобных так же ценна, как свобода их любить, что совершаемый грех, проистекающий из дефицита этой любви, так же полезен личности и обществу, так же ценен, как и добродетель.

Для церкви нет какого-то периода в человеческой истории, который был бы идеальным. Ни Средневековье, ни тем более Ренессанс не являются моделями эдемского сада. А вот жить по совести, следовать нравственным нормам и на Востоке, и на Западе, будучи либералом или консерватором, движением к такой модели является. А если не знаете, как это – быть нравственным, то спросите… ну, хотя бы президента Адамса.