Возможные тупики "поворота на Восток"

Фото Tomohiro Ohsumi/Getty Images

Завершившийся Валдайский форум породил немало дискуссий о необходимости поворота России на Восток. В этих дискуссиях нет, собственно, ничего нового. Они продолжаются уже десять лет, после речи тогдашнего президента Дмитрия Медведева на форуме АТЭС в Сингапуре в ноябре 2009-го. Однако теперь они выходят на новый уровень, поскольку необходимость поворота на Восток как будто подтвердил президент Владимир Путин. Основная причина этого поворота – смещение мирового промышленного, а за ним и финансового центра мира в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР).

Повод для тревожных размышлений, однако, есть. Чуть более 100 лет назад Россия уже попыталась повернуть на Восток. При императоре Александре III (1881–1894) в придворных кругах набирала силу «тихоокеанская партия». Ее представители отошли от традиционного спора западников и славянофилов, утверждая, что Россия – азиатская страна, чье будущее лежит во взаимоотношениях с Китаем, Японией и Британской империей. Выразителем этих настроений стал министр финансов Сергей Витте, который 18 ноября 1892 года подал императору докладную записку о необходимости ускоренного развития Сибири и Дальнего Востока, включая соединение строящегося Транссиба с незамерзающими портами на Тихом океане. В первые десять лет правления  Николая II (1894–1917) Россия пыталась реализовать эту программу, арендовав у Китая Квантунский полуостров с Порт-Артуром, построив Транссиб и КВЖД, введя войска в Маньчжурию и усилив политическое влияние в Корее. Результатом стала Русско-японская война 1904–1905 годов,  завершившаяся разгромом русского флота при Цусиме, потерей Квантуна и половины Сахалина.

В конце XIX века европейские мыслители и журналисты, как и в наши дни, наперебой писали о «желтой опасности» и «восходе Азии». Стремительная модернизация Японии и начинавшаяся модернизация Китая воспринимались как начало смещения мирового экономического центра в Азию. «Народы Востока стали производить один за другим все европейские продукты и всегда при условиях такой дешевизны, что всякая борьба с ними становится невозможной». «Со своим бесчисленным населением, при отсутствии потребностей и при огромных запасах угля он [Китай] через несколько лет будет первым коммерческим центром мира, регулятором рынков, а пекинская биржа будет устанавливать цены на все товары остального мира».  Эти пассажи написаны не политологами Гарварда или СВОПа в 2019-м, а французским социологом Гюставом Лебоном в работе «Психология социализма» 1898 года.

Тот «поворот на Восток» преподает нам еще один урок: как быстро по историческим меркам Япония превратилась из ключевого партнера в противника России. В 1860-х российская поддержка помогла Японии выстоять в ходе бомбардировок ее территории эскадрами Великобритании, Франции и США. Но уже в 1895-м Россия совместно с Германией и Францией лишила Японию плодов победы в войне с Китаем. В 1902 году Япония заключила антироссийский союз с Великобританией и потребовала от Петербурга вывести войска из Маньчжурии, а в январе 1904-го нанесла удар по русскому Тихоокеанскому флоту.

Нынешний «поворот на Восток» тоже несет в себе немало рисков. Россия желает вступить в регион, где уже существует сложившаяся система военно-политических альянсов. Можно выделить как минимум три потенциально конфликтных узла.

Первый – российско-китайские отношения. В настоящее время они построены на «большом договоре» РФ и КНР 2001 года. Документ предусматривает обязательства, близкие к союзническим: наличие общих внешнеполитических принципов, консультации по ключевым международно-политическим проблемам и согласование позиций в области контроля над вооружениями. Однако в американском истеблишменте есть серьезная прослойка, выступающая за построение альянса Вашингтона и Пекина для управления мировыми процессами. В 2009 году Барак Обама уже предлагал китайскому руководству создать «группу двух» для консультации по ключевым мировым проблемам. Десять лет назад Пекин отверг американское предложение о G2. Но вряд ли это была последняя попытка американцев сыграть на подрыв российско-китайского взаимодействия.

Второй – японская проблема. До настоящего времени российская политика в Восточной Азии строилась в расчете на слабую Японию. Но со времени визита Обамы в Японию весной 2014 года американцы последовательно расширяют военно-политическую самостоятельность Японии. Токио получил право применять свои вооруженные силы за пределами Японского архипелага, пока с согласия Совбеза ООН. Рост национализма в Японии происходит на фоне потери ею статуса второй экономической державы мира и потребности в психологической компенсации от этой потери. Для России этот процесс вдвойне опасен, если вспомнить наличие у Японии территориального спора с нашей страной.

Снова напрашиваются удивительные исторические параллели. В 1854 году США навязали Японии неравноправный Канагавский договор, ограничивавший японский суверенитет. Японская модернизация «эпохи Мейдзи», включая создание сильной армии, проходила под присмотром американцев. Вашингтон не возражал против японской экспансии в Корею, а затем видел в Японии эффективный противовес России. Аннулировать Канагавский договор Япония смогла только в 1911 году, то есть после победы в войне с Россией.

Третий – отношения России со странами Юго-Восточной Азии. Москва стремится сохранить и развивать партнерство с Вьетнамом и найти формулу взаимодействия с АСЕАН. Но США видят в странах АСЕАН военно-политического партнера по сдерживанию Китая. За минувшие 10 лет американцы переподписали союзный договор с Филиппинами, расширили военно-морскую базу в Сингапуре и выстроили военный диалог с Вьетнамом. Перед Россией может встать выбор между сохранением партнерства с КНР и взаимодействием со странами АСЕАН. Попытки сохранить и то и другое могут иметь худшие последствия, чем любой однозначный выбор. (Вспомним, к чему привели попытки Николая II маневрировать между Китаем и Японией в 1898–1901 годах: Россия потеряла союзный договор с Пекином и не приобрела соглашения с Токио о разделе сфер влияния.)

«Поворот на Восток» – концепция, которая вписывается в тренд XXI века. Но, понимая всю ее значимость, стоит извлечь уроки из неудачной попытки прошлого поворота.