Почему эмбарго не помогло сельскому хозяйству

Фото Gettyimages

В конце октября правительство расширило продовольственное эмбарго в отношении США и ЕС. Санкционный список пополнили субпродукты крупного рогатого скота, свиней, овец и некоторых других животных. Это поможет закрыть серые каналы, по которым одни продукты поставлялись под видом других, пояснил вице-премьер Аркадий Дворкович (цитата по ТАСС).

Продуктовое эмбарго стало ответом на секторальные санкции со стороны США и ЕС, которые были внедрены в конце июля 2014 года. Однако ударило оно в первую очередь по российским потребителям. Согласно оценке Института Гайдара, за 2014–2016 годы фиксированная корзина санкционных и несанкционных продуктов подорожала в среднем на 4380 руб. за год. Наибольший удар по покупательской способности граждан был нанесен в первые месяцы введения контрсанкций: за полгода с момента объявления эмбарго прирост инфляции по санкционным товарам в годовом выражении составил 29,1 процентных пункта (п.п.), а по несанкционным – 5,1 п.п. Аналогичные показатели за 12 месяцев (8,6 и 4,3 п.п. соответственно) и за весь период действия эмбарго (3,1 п.п. по обеим группам товаров) более скромны, однако они не отменяют вклада контрсанкций в продуктовую инфляцию, которая в 2014–2015 годы  выросла до 14,6 и 14% (против 7,3% в 2013 году) и лишь в прошлом году пошла на спад (4,6%, согласно данным ЦБ).

Эмбарго также привело к сокращению доли импорта в потреблении продовольственных товаров – с 36% в 2013 году до 23% в 2016-м (подсчеты РАНХиГС). В целом же в обороте розничных продаж доля импорта за этот период снизилась с 44 до 38%. Другим следствием контрсанкций стало ухудшение качества продуктов: на прошлогоднем форуме-выставке «Молочная и мясная промышленность» глава Россельхознадзора Сергей Данкверт признал, что доля фальсифицированной молочной продукции на отечественном рынке по итогам 2015 года составила 11%, при этом в некоторых регионах она достигла 50%. Согласно же оценке исполнительного директора Ассоциации переработчиков по противодействию фальсификации молочной продукции Александра Бражко, в сегменте недорогого сливочного масла и сыра (по цене до 400 и 350 руб. за кг соответственно) на долю фальсификата приходится 90%.

При всем ущербе для российских потребителей эмбарго не принесло ощутимого урона европейским сельхозпроизводителям: за 2013–2015 годы  совокупный экспорт продовольствия из ЕС вырос на 6% – с 455,1 млрд до 482,5 млрд евро (данные Евростата). От запрета выиграли главным образом отечественные агрохолдинги, которые смогли увеличить свою долю на рынке. К примеру, за 2014–2016 годы доля импорта в потреблении свинины снизилась с 14 до 8,9%, говядины – с 34,9 до 23,6%, а мяса птицы – с 10,1 до 4,4% (оценка Института конъюнктуры аграрного рынка). При этом контрсанкции не повлияли на динамику выпуска в животноводстве – она осталась той же, что и до их вступления в силу: за 2014–2016 годы производство свинины и мяса птицы продолжало расти (с 27,6 до 44,5% и с 46,2 до 62,3% в процентах к уровню 2010 года, согласно данным Росстата), а мяса птицы – снижаться: если к 2014 году оно упало на 4,2% в сравнении с 2010 годом, то к 2016 году – уже на 6,3%.

В нынешнем году эксперты Всемирного экономического форума в рамках глобального рейтинга конкурентоспособности поставили Россию на 95-е  место из 137 по эффективности аграрной политики. И в этом, пожалуй, нет ничего удивительного: тотальные запреты на импорт, которые бьют по потребителям и развращают производителей, сельскому хозяйству действительно не впрок. Чтобы содействовать его развитию, правительству нужно не ограничивать иностранцам доступ на российский рынок, а облегчать фискальное и регуляторное бремя для фермерских хозяйств: именно они в 2000–2016 годы были лидерами по среднегодовым темпам прироста выпуска сельхозпродукции (26,8 против 16,3% у сельскохозяйственных организаций – данные Росстата).

В частности, нужна отмена единого сельхозналога, обременительного для фермеров, но незначительного для бюджета: в 2016 году за счет него было собрано 11,4 млрд руб. – это лишь 0,04% доходов консолидированного бюджета РФ (подсчеты QBF). Позитивным окажется и пересмотр приоритетов госпрограммы поддержки агропромышленного комплекса (АПК): в 2013–2020 годы на поддержку крупных сельхозпредприятий будет направлено 94,6% ее бюджета, в то время как «малышам» достанется лишь 5,4%.

Необходимо также снизить административный прессинг на производителей и переработчиков продукции животного происхождения: вопреки международной практике они находятся под контролем сразу двух ведомств – Россельхознадзора и Роспотребнадзора, функции которых во многом дублируются. Роспотребнадзору следует запретить возбуждать дела об административных правонарушениях без проведения проверок: по данным доклада президенту уполномоченного по правам предпринимателей Бориса Титова, на долю таких дел приходится треть административных разбирательств с участием регулятора. Запрету должно подлежать и увеличение числа плановых проверок Роспотребнадзора: в 2017 году их количество выросло на 9% – с 67,7 тыс. до 74,1 тыс.

Снижение налогов и дерегулирование – вот что отвечает потребностям отрасли, которая пока что остается заложником политических амбиций.