Эмилия Слабунова
Фото Gettyimages
Министр образования Ольга Васильева анонсировала масштабную реформу: передачу школ от муниципальных властей региональным. По ее словам, это нужно для укрепления вертикали управления с Минобрнауки во главе, ведь муниципальное подчинение школ почти не оставляет для министерства прямых рычагов влияния. Это позволит создать единое образовательное пространство – привести образовательные программы в разных городах и селах в соответствие с теми, что разрабатываются на федеральном уровне, сказала Васильева.
Такая совершенно циничная постановка вопроса демонстрирует отношение государства к местному самоуправлению (МСУ). В результате нынешней государственной политики оно в нашей стране убито: одно за другим изымают полномочия, а финансово оно обескровлено, так как деньги забирают в вышестоящие бюджеты. При этом МСУ обвиняется в неспособности выполнять те или иные функции. Подобные обвинения безнравственны: верните полномочия, измените межбюджетные отношения, оставьте собираемые на этой территории налоги в том объеме, который позволял бы выполнять закрепленные за МСУ функции, верните честные выборы, в том числе и глав исполнительной власти на местах. Тогда МСУ заработает и успешно справится с любой задачей.
Из выступления министра мы не узнали о главном – содержании реформы. Зато четко поняли цель – повысить управляемость системы. А где гарантии, что планируемые меры действительно приведут к этому? В общем, точно не сомневаться можно только в одном: это повысит управляемость лояльностью, а вот доступность и качество образования – нет.
Яркий пример подобной реформы – реформа здравоохранения. Переподчинение медучреждений привело к тому, что оптимизация стала набирать обороты, больницы и ФАПы закрываться, доступность медицинских услуг снизилась, а достучаться до регионального Минздрава жители отдаленных деревень, поселков и небольших городов не могут. Последняя «Прямая линия» с президентом яркий тому пример. Так случится и с детскими садами, и со школами. Если добиться ремонта школьной столовой, крыльца и т.д. от местной власти жители еще как-то могут, то до министерства, находящегося за сотни километров, докричаться точно не удастся.
Сетования министра на отсутствие у Минобра прямых рычагов влияния удивляют. Потому что у государства этих рычагов влияния достаточно: именно оно утверждает федеральные образовательные стандарты, формирует примерные образовательные программы, осуществляет лицензирование и аккредитацию, издает учебники. Именно государство проводит итоговую аттестацию, ведет подготовку кадров, повышение квалификации, осуществляет надзорные функции.
Васильева говорит о том, что реформа поможет привести образовательные программы школ в соответствие с федеральными программами… Так школы и разрабатывают их на этой основе, а механизм приведения программ в соответствие есть и сейчас – госаккредитация. Именно из региональных бюджетов финансируются зарплаты педагогов и учебники. Зарплата давно в руках государства. Похоже, что министр в полной мере не понимает, как организована жизнь в той сфере, которой она управляет.
Теперь о едином образовательном пространстве, на создание которого подобными мерами надеется министр. Основой его являются не единые учебники и программы, не государственное учредительство организаций и не берущие под козырек перед министром директора и учителя. Оно держится на трех китах: образовательные стандарты, итоговая аттестация и нормативы финансирования, которые обеспечивают качество реализации госстандартов.
И задача Минобра вовсе не в том, чтобы прямо воздействовать на школы и заставить их ходить по струнке. Его задача формировать такие условия, при которых все образовательные учреждения обеспечивали бы развитие детей независимо от места их проживания и состояния региона.
Министр не говорит главного: третий кит еле дышит – государство не обеспечило гарантий реализации стандартов. Такой гарантией может быть только обоснованный норматив подушевого финансирования. Сейчас образовательные стандарты утверждают федеральные органы власти, а регионы должны найти средства на их реализацию, то есть обеспечить государственные гарантии. Но вот сам объем гарантий законом не определяется. Поэтому регионы выделяют средства на образование по остаточному принципу. Имеющиеся в бюджете деньги чиновники делят на количество детей и таким образом получают норматив финансирования. В итоге различаются нормативы между регионами в разы. При этом ответственность у всех директоров и педагогов одинаковая – они должны достичь тех результатов, которые ставятся в госстандартах.
Вот где нужна жесткая позиция государства и Минобра в частности – необходимо установить объем госгарантий в виде минимального норматива финансирования на одного обучающегося в год. В случае недостаточности средств в региональных бюджетах должны включаться механизмы целевых субвенций из федерального бюджета.
Это будет гарантировать качество образования в соответствии с госстандартом детям всех регионов страны независимо от их финансового положения. Кстати, в феврале 2016 года комитет Госдумы по образованию рассматривал подготовленный мной проект, который предусматривал установление такого норматива. Депутаты, сославшись на то, что денег нет, и признав тем самым недофинансированность образования, рекомендовали отклонить законопроект.
Сама постановка вопроса Васильевой показывает полную недееспособность государства, неумение и нежелание выстроить эффективную политику в сфере МСУ, налоговую и бюджетную политику, эффективные межбюджетные отношения, неспособность формировать горизонтальные управленческие структуры и работать в них.
В последние годы всякий раз, когда государство объявляет, что оно возвращается куда-либо, как, например, сейчас в образование, это звучит угрожающе. Сколько реформ уже провалилось: и административная, и местного самоуправления, и МВД, и здравоохранения, и пенсионная. Власть одержима целью самосохранения, тотального контроля и ручного силового управления. Она тянет страну в отсталость и архаику.
