Надежда Арбатова
Фото Gettyimages
В Париже рассчитывают провести встречу в «нормандском формате» в преддверии саммита G20 с целью урегулирования конфликта в Украине. Как известно, основополагающим документом в разрешении ситуации вокруг Украины является соглашение «Минск-2». Значение реализации этого документа выходит за рамки собственно украинского конфликта, урегулирование которого является необходимым условием для размораживания отношений России и Запада по всему спектру сотрудничества – от экономики до переговоров по контролю над вооружениями.
Имплементация «Минска-2» вот уже второй год пробуксовывает по всем пунктам, включая и прекращение огня, которое постоянно нарушается сторонами. Главной очевидной причиной тупика являются различия в интерпретации сторонами положений минского договора и приоритетности в их реализации. В связи с этим нарастает критика минского процесса, все чаще звучат призывы заменить его новыми переговорными форматами.
В прошлом году лидеры «нормандской четверки» высказались в пользу присоединения США к процессу мирного урегулирования, которое произошло с приходом администрации Трампа. Однако госсекретарь Рекс Тиллерсон заявил, что США не хотят быть заложником Минского соглашения, в выработке которого они не участвовали, и представил свой план – переговоры по параллельному треку и заключение договора по Украине, где гарантом выступили бы США и Россия.
В принципе не так уж важно, кто может способствовать установлению мира в Украине – США или «нормандская четверка». Важен результат. Однако план администрации Трампа вызывает серьезные сомнения в его реалистичности. Во-первых, это возможности самого Трампа осуществить задуманное в силу внутренней оппозиции всему, что он делает. А во-вторых, и это самое главное, суть нового договора, который неизбежно поставит вопрос о границах территориальной целостности Украины, а значит, и проблеме Крыма. Ни Киев, ни Москва не смогут пожертвовать Крымом даже ради крупного внешнеполитического успеха Трампа, значит, никакого договора в таком формате быть не может.
Преимущество минского процесса как раз заключается в том, что проблема Крыма выведена за скобки соглашения. Поэтому нужно честно признать, что на сегодняшний день минскому процессу альтернативы нет, что подтверждается всеми лидерами «нормандского квартета». Разрушение минского процесса неизбежно приведет к эскалации конфликта как с предсказуемыми, так и с непредсказуемыми последствиями.
Вместе с тем для воплощения в жизнь «Минска-2» необходимы вспомогательные механизмы. В последнее время появляется достаточно много новых инициатив для усиления «нормандского формата», благодаря которому и появилось соглашение. Это и создание дополнительного двустороннего канала между президентами России и Украины, и «женевский формат» с участием Польши и США, и подключение генсека ОБСЕ к «нормандскому квартету», и «мариупольский формат», в котором могут принимать участие представители органов местного самоуправления Украины и Донбасса и т.д.
Однако обходится вниманием самое главное – обеспечение условий для имплементации «Минска-2», которое не может быть достигнуто без миротворческой операции по принуждению к миру. Нужно особо отметить, что идея изначального миротворчества применительно к украинскому конфликту была скомпрометирована предложениями Киева о размещении полицейской миссии ОБСЕ на юго-востоке Украины по косовской модели. Такой вариант миротворчества неприемлем ни для Донбасса, ни для России. В действительности же речь должна идти о полномасштабной миротворческой операции по мандату Совбеза ООН с привлечением воинских контингентов стран ОБСЕ, в том числе российского, в коридоре между двумя линиями прекращения огня, образованными перемириями «Минска-1» и «Минска-2» (от которых и должны отводиться тяжелые вооружения сторон конфликта).
Эта идея возникла не только что. Осенью 2014 года по инициативе руководства ИМЭМО она обсуждалась группой российских и американских экспертов на финском острове Бойсто. Тогда российское предложение о миротворческой операции было отвергнуто американской стороной. Не нашло оно поддержки ни в ЕС, ни в Украине, ни в России. Однако хорошая идея не умирает. 14 апреля 2016 года президент Владимир Путин поддержал предложение о том, «чтобы разместить сотрудников ОБСЕ с оружием на линии разграничения и добиться полного прекращения огня».
Но и сегодня в России, Украине, Евросоюзе и США сохраняется оппозиция этому варианту мирного урегулирования. Большую часть этой оппозиции составляют те, кто не хочет по разным причинам улучшения отношений между Россией и Западом. Наиболее часто повторяемым аргументом противников миротворческой операции в буферной зоне является утверждение, что она заморозит конфликт. Представляется, что бояться замороженных конфликтов не надо, если они заморожены правильно в соответствии с мандатом ООН на многосторонней основе. Такие замороженные конфликты (пример тому Кипр) гораздо предпочтительнее, чем конфликты отложенные, которые выглядят как урегулированные, но внутри остаются неразрешенными. К последним в полной мере относится Босния и Герцеговина (БиГ), которая может взорваться в любой момент.
Установление мира – лишь необходимое создание для политической стабилизации Украины, также прописанной в «Минске-2». Как показала миротворческая операция в той же БиГ, гражданская сторона урегулирования не менее важна, чем военная. Вот здесь могут пригодиться и другие инициативы, в частности «мариупольский формат» на уровне местного самоуправления как часть политики реинтеграции. В обеспечении транзита по территории Украины можно было бы вспомнить о Четырехстороннем соглашении по Берлину от 1971 года, установившем правила транзита по территории ГДР между Западным Берлином и ФРГ.
Сегодня многие политики и эксперты сетуют на то, что в отношениях России и Запада нет доверия. Урегулирование конфликта в Украине может послужить началом возрождения доверия, которое возникает только в процессе совместного решения проблем.
