Смерть героя

"ДЖУЛИЯ ощутила, как обмякло тело любимого мужа, как что-то прошептали его мгновенно побледневшие губы, видела, как бросил он на нее последний виноватый взгляд своих синих глаз, как он закрыл их┘"

Погиб Бешеный, невольник чести, пал, значит┘ Произошло это в конце шестнадцатой книги саги о Бешеном. Некоторые из читателей, просмотревших один-два романа Доценко лет десять назад и увидевшие пару фильмов, как-то перестали следить за приключениями Бешеного. А ведь он, Бешеный, - герой-основоположник. Действительно, Доценко придумал жанрообразующего героя. Именно он стал первым маскулинным героем, конвейерно производящим трупы. Именно он был основоположником череды убогих - хромых, слепых и меченых.

Стоя над телом, нужно говорить не об отдельной книге, а о феномене героя.

Во-первых, этот герой эволюционировал. Он ушел от одиночного мстителя, борца против мафии и превратился в "за всю Россию ответчика", аналог Джеймса Бонда, борца теперь с мировым масонским заговором. При этом Бешеный остается не государевым человеком, а, так сказать, контрактником. Одновременно с этим постельные сцены несколько сократились в общем объеме повествования. Нет, и сейчас слышатся те же томные вскрики, кто-то так же "медленно отправил приятеля в ее недра" и "резко двинул вперед свою вздыбившуюся плоть" ну и т. д. Но этого немного, совсем немного. Можно рекомендовать гимназисткам.

Во-вторых, это переменчивый герой, его протеизм невиданный. Такое впечатление, что он сделан из пластилина - так меняется его облик. "Обстоятельства сложились так, что Савелию Говоркову пришлось сделать пластическую операцию, сменить имя и фамилию. Он стал Сергеем Мануйловым: невысоким, плотного сложения блондином с тонкими чертами лица и пронзительно-голубыми глазами". То есть меняется даже рост.

Бешеный стал кочевать между жанрами - появившись на свет обыкновенным героем криминального романа, впоследствии он обретает мистическую силу в горах Тибета и питается космической энергией, затем ищет какие-то ее уникальные сгустки... Вообще когда в детектив вводится магия без последующего ее разоблачения, это чаще всего свидетельствует о беспомощности сюжета. Но герой Доценко - удивительный, его образу не вредит невероятное. Переломным был давний момент, когда Бешеный упаковал один миллиард шестьсот шестьдесят шесть миллионов долларов в четыре больших чемодана и один маленький. И если страна, которая теперь досконально знает, сколько зелени можно напихать в коробку из-под ксерокса, спокойно это приняла, значит, она признала за Бешеным неподвластность жанровым законам. Возможно, это и есть та самая абсолютная сила, что превозмогла даже правдоподобие.

Бессмысленно придираться к автору и его герою за абсурдность фразы и нелогичность поступка - законы у них другие, масскультурные. И по этим законам он исправно тузит Брюса Уиллиса, пока Штирлиц стоит у ковра, а остальные еще не доехали до гамбургского цирка┘

В-третьих, это повествование синтетическое. Мир его не замкнут, в него попадают люди и термины откуда угодно. Вот рассказывают читателю о "качании маятника": "Вероятно, многим известны такие специальные термины, как "стрельба по-македонски" и "качать маятник". Известны, известны, еще из романа Богомолова "В августе сорок четвертого┘" Только здесь это мистическое знание, передаваемое личным сэнсеем жене Бешеного.

Десятки героев попали в эти романы, спрыгнув с телевизионного экрана, потеряв, однако, в прыжке часть фамилий. Вот финансисты партии, выпавшие из гнезда, вот вам - перебежчик-предатель Палугин, российский чиновник Можаев, которого международные заговорщики заманили в США и там, понятно, арестовали. Палугин встречает гостей одетым в "ярко-синий атласный халат, под которым виднелись белая рубашка и светлые отутюженные брюки". Про эту эстетику, в рамках которой русские американцы щеголяют в атласных халатах, а бандиты в ресторане пьют коньяк, закусывая его лимоном и красной рыбой, можно говорить много. Про эту эстетику Александр Грин написал: "Глотая слюнки в мечтах ресторанно-ювелирного качества". Уникальность многотомной и многолетней саги о Бешеном и в том, что она барометр этих мечтаний.

Но вернемся к погребальному. Вот говорят друзья о будущих похоронах: "Как-никак хоронить будем Героя России┘ Поговорю с командующим ВДВ, Георгий Иванович Шпак вроде бы с уважением к Савелию относился┘" А на похороны действительно "прислал соболезнование первый президент России: по-видимому, здоровье не позволило приехать проститься┘ Не смог прийти и Виктор Черномырдин, который накануне повредил себе ногу, участвуя в пробеге на снегоходах. Но могли ли не проститься с Савелием Павел Грачев и Борис Громов, знавшие покойного еще по Афганистану?"

И хотя героя уже опустили в землю Троекуровского кладбища, ясно, что автор оставил массу возможностей для воскрешения своего персонажа. Наколки какие-то там не совпадали на теле, а уж на обложке прямой вопрос задается: "Умер ли Бешеный на самом деле?" Вопрос риторический, Бешеный суть Феникс массовой культуры. Феникс, правда, больше похожий на Змея Горыныча - огонь ему не вредит, а вместо отрубленной головы вырастают две новые.