3. Политика возвращается в Россию

Леонид Парфенов вслух сказал то, что знают все.
Фото Андрея Ткаченко

Политическая жизнь в стране меняется под влиянием событий, подлинное значение которых обнаруживается подчас далеко не сразу. Что такое, например, маленькая речь лауреата журналистской премии в свете масштабных перестановок в силовых структурах, внесения важных законов или крупных мероприятий партии власти? Однако кто сейчас вспомнит о том, что происходило в день или по соседству с днем, когда Леонид Парфенов произнес речь на вручении ему Премии имени Владислава Листьева?

В конце ноября Парфенов публично произнес слова, которые за ним может повторить каждый здравомыслящий россиянин. Именно такое попадание – в яблочко – и называется политикой. Нынешние телевизионные новости, сказал Парфенов, – «это не новости, а старости». А информация, добавил он, «не информация вовсе, а властный пиар или антипиар». Сравнив нынешнее российское телевидение с советским, Парфенов назвал их главный отличительный признак: «репортажи подменяет протокольная съемка «встреча в Кремле». Замахнулся Парфенов и совсем уж на святое: «За всяким политически значимым эфиром угадываются цели и задачи власти, ее настроения, отношение, ее друзья и недруги».

Для корресподента федерального телеканала, сказал Парфенов, «высшие должностные лица – не ньюсмейкеры, а начальники его начальника».

Парфенов критиковал российское телевидение за отсутствие в эфире представителей оппозиции. Привел в пример журналиста Олега Кашина, «который в последнее время писал про радикальную оппозицию, протестные движения и уличных молодежных вожаков, а эти темы и герои немыслимы на ТВ».

Речь Парфенова задела за живое его коллег. Однако втуне его призыв к свободе эфира не остался. Симптоматично, что в декабре президент Дмитрий Медведев в интервью руководителям трех телеканалов сам «ввел в оборот» имена четырех политиков, ранее не упоминавшихся на госканалах: Бориса Немцова, Владимира Милова, Михаила Касьянова и Эдуарда Лимонова.

Избиение журналиста Олега Кашина стало еще одним резонансным событием 2010-го. И дело даже не в характере травм, а в наглости исполнителей и заказчиков преступления. Их уверенности в том, что даже если и будут найдены, то откупятся. По сути дела, митинги в защиту Кашина были протестом против коррупции, с которой президент в своей инаугурационной речи обещал бороться. Это были митинги самозащиты, поскольку тотальная коррупция лишает смысла существование разветвленной правоохранительной системы и погружает граждан в доисторические времена полного отсутствия правовых норм.

Одиночная политическая акция Парфенова в прошедшем году дополнена была массовым гражданским протестом. Выступления защитников Химкинского леса быстро переросли экологические рамки, включив в орбиту противостояния региональной власти проблемы политические. Симптоматично, что на подавление активистов брошены были некие боевики, очень похожие на организаторов беспорядков на Манежной площади.

Во всяком случае, почти те же маски были на лицах хорошо тренированных мастеров разгона защитников Химкинского леса. Сюжет этот вскоре потерялся на фоне других событий, особенно на фоне вмешательства в ситуацию президента Дмитрия Медведева, пообещавшего разобраться в ситуации. Однако напомнил о себе почти четыре месяца спустя, и во время бунта в центре Москвы, и в момент ареста националиста Квачкова.

Значение химкинской эпопеи уже не в том, что в конце концов активисты проиграли и трасса пройдет по тем местам, которые они защищали. Акция заставила власти прислушаться к голосам граждан, и стройка была на некоторое время заморожена. Компания попыталась было подать в суд на экологов, требуя компенсации за простой. Однако жил этот иск всего несколько дней и был отозван, явно не по собственному желанию компании.

Именно поэтому совсем не случайным выглядит упорное стремление организаторов Стратегии-31 собираться на Триумфальной площади. Много месяцев потребовалось власти, чтобы принять единственно разумное решение – не мешать защитникам 31-й статьи Конституции. Это была явная победа гражданского общества. Тем более ценная, что участников акции каждый раз набиралось несколько десятков, в лучшем случае несколько сотен человек.

Оживление отечественной политической жизни, заметим, можно целиком и полностью отнести к существующей системе некоторого двоевластия в стране. Это пример того, как даже легкие разногласия между президентом и премьером могут расшевелить людей. И не только элиту.