Александр Шаповалов
'Черные' следопыты составляют 'достойную' конкуренцию легальным археологам.
Фото Дмитрия Донского (НГ-фото)
Cегодня в Ростовской области насчитывается 7796 памятников археологии, охраняющихся государством. Это примерно третья часть всех имеющихся на донской земле курганов, могильников, древних стоянок и кочевий. Сколько из них уже разграблено, стерто с лица земли и безвозвратно утеряно, остается только догадываться.
═
Опустошенный курган – как человек без памяти
═
Ежегодно донские археологи натыкаются на десятки варварски разграбленных захоронений. Если ученые осторожно, с помощью специальных щеточек снимают один культурный слой за другим, то современные «гробокопатели» оставляют после себя в земле только «черные дыры» для науки. Ведь достаточно извлечь монету или наконечник стрелы, чтобы исказить всю картину, а возможно, лишиться важного научного открытия.
«Опустошенный курган, – говорят археологи, – это как человек, лишенный памяти и который больше ничего не может рассказать». А некоторые даже сравнивают разграбленный раскоп с убийством или нанесением тяжких телесных повреждений.
Впрочем, «зачисткой» могильников не гнушались и наши предки. Курганы начали грабить еще со времен их появления на донской земле – в VII–VI веках до н.э. Спустя столетия – в XVII–XIX веках – в этом преуспели донские казаки. Когда в 1909 году на месте древнегреческой колонии Танаис археологи обнаружили множество золотых украшений, сотни казаков устремились сюда на изыскательские работы. До сих пор археологи натыкаются на разграбленные курганы, в которых они обнаруживают глиняную казачью посуду, трубки и пуговицы. По словам заместителя начальника областной инспекции по охране и эксплуатации памятников истории и культуры Михаила Власкина, существует целый ряд признаков, по которым можно вычислить приблизительное время «вторжения». Если археологи натыкаются на разграбленную гряду могильников салтово-маяцкой культуры, оставленных после хазар в IX веке, но при этом видят, что не тронуты расположенные по соседству могильники времен Золотой Орды, датированные XIII веком, можно делать вывод, что разграбление произошло как раз в этом временном промежутке. Ну а то, что не успели или не смогли извлечь из недр далекие предки, сегодня подчистую выгребают наши куда более экипированные современники.
Корреспонденту «НГ» удалось разыскать одного из таких «следопытов» (назовем его Андрей). Андрей поделился некоторыми нюансами своей «работы». К примеру, если речь идет о курганах, то очень важно, в лесу или на поле, распаханы или нет. Если здесь уже копали, то нужно выяснить, кто и когда. К тому же курган найти легко, а вот место древней стоянки отыскать порой очень сложно. Нужны особые расчеты, которые базируются на штудировании специальной литературы. Последнюю можно найти в любой более или менее крупной библиотеке. Координаты исторических памятников можно также почерпнуть из археологической карты, составленной несколько лет назад по инициативе Академии наук и вобравшей многолетний труд ученых.
«В любом случае перед тем, как приступить к раскопкам, нужно много ходить и искать, – говорит Андрей. – Есть, конечно, прописанные закономерности местонахождения курганов, но обычно в книге написано одно, а на местности выходит совсем по-другому. Как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги».
Сам процесс «изыскательских работ», по словам Андрея, прост: быстро раскопать, забрать все ценное и моментально исчезнуть. Как правило, все члены подпольного сообщества экипированы металлоискателями, которые сегодня можно приобрести без какого-либо разрешения. Их стоимость колеблется от 400 до 10 тысяч долларов, а глубина сканирования – от 30 сантиметров до 3 метров. Правда, используется металлоискатель в основном только на поле. В лесистой местности он зачастую бывает бесполезен.
Работают «черные археологи» как поодиночке, так и группами. Все зависит от масштабов объекта раскопок и от того, насколько можно доверять своим «коллегам». В любом случае группа «черных археологов» обычно насчитывает не более четырех человек: так лучше делить добычу.
«Хотя очень часто делить оказывается просто нечего, – говорит Андрей. – Это занятие не может служить постоянным источником дохода».
На вопрос о конкретных районах ведения раскопок Андрей отвечать отказался, мол, конкурентов и так хватает. Что касается находок, то в его активе есть и золото, и серебро, и бронза. Причем как украшения, так и бытовые предметы. Реже попадаются монеты. Зато различных бляшек, пуговиц с орнаментом и осколков керамических амфор находил немало. Кроме того, было среди находок и оружие, представленное преимущественно саблями, мечами, наконечниками копий и стрел, шлемами, остатками щитов и луков. Самая ранняя из ценных находок датируется III–IV веками до нашей эры, самая поздняя – XV–XVI веками.
Ценные находки сдаются перекупщикам. Ни с какими антикварными магазинами и тем более комиссионками Андрей и его «коллеги» не работают. Каких-либо условных каталогов на черном рынке не существует. Сумма вознаграждения – в зависимости от договоренности с перекупщиком. Что касается доходов, то, по словам Андрея, за день можно получить месячную зарплату директора крупной фирмы. Правда, перед этим приходится полгода потратить на поиски места будущих раскопок. В общем, раз на раз не приходится.
═
По скифам на бульдозере
═
За разграбление памятников археологии теоретически может последовать наказание по ст. 243 УК РФ «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры», которая предусматривает наказание от штрафа до двух, а в отношении особо ценных объектов или памятников общероссийского значения и до пяти лет лишения свободы. Но возмездие наступает крайне редко: «черных» копателей очень тяжело взять, что называется, с поличным, а если это и удается, то действительно крайне сложно доказать их вину. Поэтому Андрей, к примеру, уголовной ответственности не опасается: «Даже если тебя берут на кургане с лопатой, всегда есть варианты. И взятка в том числе».
Сотрудники инспекции по охране памятников, вооруженные лишь законами, не могут самостоятельно бороться с копателями-нелегалами. Борьбу с грабительскими раскопками по «наводкам» населения и инспекции должна вести милиция. Однако положительных примеров сотрудничества органов внутренних дел с органами охраны памятников практически нет. Как сообщили «НГ» в ГУВД Ростовской области, в их структуре нет специального отдела, занимающегося проблемами «черных» следопытов.
Пару лет назад в первой столице донского казачества, станице Старочеркасской, все же были задержаны три «черных» копателя. Но только потому, что случайно увидевший их крупный чиновник сделал им замечание, а те в ответ грубо ответили и продолжили копать. Чиновник вызвал милицию. У копателей был при себе металлоискатель и найденные с его помощью две монеты XVIII века. Несмотря на прямые улики, дело так ничем и не закончилось: «черных археологов» отпустили с миром.
Единственный судебный прецедент, имевший место в Ростовской области по факту разрушения памятников археологии, был зафиксирован два года назад в Азовском районе. Здесь осудили председателя рыбколхоза станицы Елизаветовская, который распорядился вывезти с территории городища скифской эпохи, датированного V веком до н.э., несколько тонн грунта. Таким образом был уничтожен культурный слой площадью 500 квадратных метров и глубиной три метра. Показательно, что местная милиция долгое время отказывалась заводить дело, ссылаясь на отсутствие состава преступления. Стражами порядка была проигнорирована не только статья 243 УК РФ, но и федеральный закон об охране и использовании памятников истории и культуры от 25 июня 2002 года, который гласит, что в зонах охраны памятников запрещено проведение земляных, строительных и других работ, а также ведение какой-либо хозяйственной деятельности без разрешения государственных органов охраны памятников. Дело сдвинулось с мертвой точки только после того, как его взяла под свой контроль прокуратура. Правда, решение суда было несоизмеримо с нанесенным ущербом: председателя рыбколхоза оштрафовали всего на 12 тысяч рублей.
Не лучше обстоят дела и в других регионах юга России. По данным «Росохранкультуры», в Карачаево-Черкесии, к примеру, разграблены до 90% всех могильников. Причем ни один из «черных археологов» так и не понес наказания. Редкие исключения лишь подтверждают правило. Например, три года назад Красногвардейским районным судом Адыгеи за разрушение кургана был осужден житель Краснодара Александр Санков. В поисках сокровищ он с помощью бульдозера сровнял с землей 6-метровый курган в окрестностях аула Уляп – одно из 34 сохранившихся в этих местах скифских захоронений III в. до н.э. Суд оштрафовал «черного археолога» на 30 тысяч рублей, а также предписал, что исследование или восстановление памятника будет осуществлено за счет виновного.
Еще одно подобное дело не так давно слушалось в Приморском суде Новороссийска над жителем станицы Раевской Николаем Дергуном, который посягнул на памятник эпохи бронзы. Проникнув в погребальную камеру древнего кургана, он надеялся найти здесь сокровища. Однако его подвело незнание истории. Как правило, памятники той эпохи в Краснодарском крае бедны на драгметаллы. В захоронениях можно найти лишь скелеты древних жителей, примитивные каменные орудия в виде топоров, кресал да скромные украшения из бронзы, истинное значение которых способны оценить только специалисты. Решением суда Николай Дергун был осужден к одному году исправительных работ. Пока что это самый жесткий из немногочисленных приговоров, вынесенных по факту разграбления памятников археологии на юге России.
═
Тайны Кобякова городища
═
Если проблеме разграбления памятников археологии не уделяют должного внимания правоохранительные органы, то чего уж тогда говорить о простом населении, в сознании которого осквернители могильников, как правило, выступают этакими романтиками-кладоискателями.
Минувшей весной замначальника Инспекции по охране и эксплуатации памятников истории и культуры Ростовской области Михаил Власкин участвовал в передаче Александра Гордона «Стресс», где его оппонентом выступал ростовский адвокат Александр Чумак. Предметов дискуссии стала найденная адвокатом якобы на размытом кургане в районе Елизаветовского городища бронзовая бляха IV–III в. до н.э., на которой была запечатлена битва древних греков с амазонками. Ценная находка заняла почетное место в коллекции археолога-любителя: он напрочь отказался отдавать ее в музейный фонд, мол, находки, переданные в ростовские музеи, хранятся в жутком беспорядке и часто теряются.
Примечательно, что зрительский зал оказался на стороне Чумака, который победил Власкина с подавляющим перевесом голосом. Никакие доводы о том, что все вещи, относящиеся к памятникам истории и культуры, подлежат обязательной передаче в государственную собственность, не возымели действия. По прибытии в Ростов Михаил Власкин уже было собирался подать заявление в прокуратуру. Однако вскоре коллекционер-«победитель», видимо, предвидевший этот шаг, добровольно передал ценную бляху в Ростовский краеведческий музей.
Подобных археологов-любителей и кладоискателей в Ростовской области хватало всегда. Благо донская земля, даже несмотря на усилия «черных» копателей, еще хранит множество реликвий и неразгаданных тайн. Многие из легенд связаны с Кобяковым городищем на окраине Ростова.
Но и его не обошли стороной «черные археологи». Археологическая экспедиция, работавшая три года назад на некрополе, обнаружила здесь 116 захоронений, большая часть которых (примерно 80%) была разграблена. Кстати, поводом для начала раскопок стала современная застройка территории городища, которая поначалу проходила без всякого согласования с органами охраны памятников.
═
* * *
═
Чтобы пресечь бурную деятельность потрошителей курганов, по мнению донских археологов, необходимо ужесточить законодательную базу. Об этом шла речь и на прошедшем в середине сентября в Твери IV Всероссийском съезде органов охраны памятников истории и культуры, делегаты которого обратили внимание на необоснованно затянувшееся принятие подзаконных актов к Федеральному закону «Об объектах культурного наследия народов Российской Федерации» и констатировали разобщенность всех служб и организаций, которые ведают памятниками.
Поступило даже предложение поставить на учет все металлоискатели, а при приобретении знакомить покупателей с возможными последствиями в случае их незаконного применения.
Другое предложение связано с необходимостью поставить под запрет несанкционированную продажу археологических находок. В Краснодарском крае, Адыгее, Карачаево-Черкесии и Дагестане промысел нелегалов поставлен на промышленную основу. Есть свой черный рынок и в Ростове-на-Дону. Каждое воскресенье в Парке им. Горького собираются коллекционеры, перекупщики и сами копатели со всего юга России. В дополнение к этому существуют многочисленные комиссионки, антикварные магазины и барахолки, где то и дело всплывают ценные находки.
Между тем некоторые из копателей-нелегалов наивно полагают, что порой они даже приносят пользу науке. И действительно, о многих захоронениях ученые, у которых нет ни денег, ни достаточного количества сотрудников, способных охватить весь фронт работ, узнают именно от «черных археологов». Тех самых, что, опережая специалистов, продолжают вести свои грабительские раскопки, ежедневно покушаясь на нашу историю.
═
Ростов-на-Дону
Дарья Гармоненко