Александр Яковенко
Американо-китайские противоречия будут обостряться, но вряд ли в них будут вовлечены другие государства. Иллюстрация Depositphotos/PhotoXPress.ru
Одной из расхожих тем текущего внешнеполитического дискурса стала проблематика новой биполярности. Стимулом к обострению дискуссии на этот счет стал рост напряженности в американо-китайских отношениях на фоне коронавируса. Все чаще ставится вопрос о якобы неизбежной необходимости для всех остальных государств выбирать сторону в этом противостоянии. Постулируется необходимость и для России отказаться от внешнеполитической самостоятельности, значит, и от суверенитета, что предполагает не только смену курса внешней политики Кремля последних 20 лет, но и разрыв с многовековой традицией Российского государства. Американские политологи в редких сейчас контактах с российскими коллегами прямо говорят о желательности «стратегической автономии» Москвы от Пекина. Одновременно они признают, что нам в обмен на это не стоит рассчитывать на какие-то преимущества с американской стороны. Так ли уж все детерминировано в глобальной политике и так ли Россия объективирована, чтобы отказываться от роли субъекта в современных международных отношениях? И о какой биполярности речь?
Да, действительно, к обычным пунктам противоречий, прежде всего торгово-экономических, добавились обвинения Вашингтона в адрес Пекина в замалчивании информации о возникновении вируса и о ситуации на раннем этапе пандемии, а также требование международного расследования действий китайских властей. Последнее, как водится, должно проводиться под американским контролем, тем более что США, в которых от пандемии умерло уже свыше 100 тыс. человек, считают себя пострадавшей стороной.
Президент Дональд Трамп неожиданно даже пробросил мысль о прощении Пекину долга по облигациям американских госзаймов на сумму порядка 1 трлн долл., притом что правительство США уже потратило на борьбу с пандемией свыше 3 трлн долл., а это как-никак 15% ВВП. Понятно, что американцы не настаивают, так как это потенциально подорвало бы доверие к их ценным бумагам в условиях, когда госдолг превысил 100% ВВП и предстоит занимать очередные 3 трлн долл. в рамках текущего бюджета.
Верно, что ситуация накалилась, и кажется, что китайской стороне некуда отступать перед лицом натиска американцев в духе «Карфаген должен быть разрушен!» Если в середине XIX века западные державы коллективно «открывали» Китай, то теперь Вашингтон вознамерился его единолично «закрыть», не считаясь с интересами союзников, включая Германию. В этом основной посыл деглобализации. Причем речь идет о комплексной изоляции Китая – торгово-экономической, технологической, политической, гуманитарной и любой иной.
Не менее важно и то, что, если 170 лет назад центр тяжести мировой экономики смещался с Востока на Запад, то в наше время в мировом развитии происходит прямо противоположный процесс. Обратить его вспять в условиях пролиферации технологий любого назначения (чего не было в холодную войну), да еще когда ставится задача «защиты» от передовых китайских технологий, вряд ли возможно.
Отсюда следует, что ситуация существенно отличается от биполярности времен холодной войны, когда мир был поделен на две системы, находившиеся в состоянии политической, военно-политической и идеологической конфронтации. Не было той степени интеграции и взаимозависимости, которую мы называем глобализацией. Оба лагеря были самодостаточны и автономны в экономическом отношении. Существовала стратегическая взаимозависимость между США и СССР, обусловленная их способностью уничтожить друг друга, что подтолкнуло обе стороны к разрядке и поиску формулы стратегической стабильности.
Что мы имеем сейчас? Стратегическая взаимозависимость налицо, хотя соответствующие арсеналы сторон несопоставимы, но КНР быстро нагоняет по ядерным вооружениям и размеру оборонного бюджета. Стимулом для наращивания усилий Китая в области военного строительства как раз и служит напряженность в отношениях с Америкой. Поэтому никакой разрядки на горизонте.
В то же время имеется торгово-экономическая взаимозависимость, которой не было прежде и которая пестовалась американцами на протяжении 40 лет – их инвестициями, технологиями и рынком. Собственно, из этой взаимозависимости американцы и хотят себя извлечь. Ситуация беспрецедентна, тем более что речь идет о разрыве производственных цепочек и разрушении зависимости от китайского рынка. Показателен пример Австралии – важнейшего военно-политического союзника США в Азиатско-Тихоокеанском регионе и при этом одного из ведущих торгово-экономических партнеров КНР. Стоило Канберре высказаться в пользу американского предложения о проведении «международного расследования» по коронавирусу, как она столкнулась с китайскими ограничительными мерами в торговле говядиной и другими продуктами своего традиционного экспорта. К тому же Австралия зависит от сырьевого экспорта, прежде всего горнорудной отрасли, которая и без того страдает в условиях рецессии (ее сравнивают с Великой депрессией 30-х годов прошлого века), вызванной пандемией. Союзникам не с руки отказываться от китайских технологий, скажем 5G-связи.
Главное в том, что такие волюнтаристские трансформации, проводимые вопреки рыночным принципам, покушаются на интересы своего бизнеса. То есть рынок рынком, но не без дирижизма и политизации, которые вроде как известно, к чему приводят, в том числе по опыту Советского Союза.
Приходится считаться и с таким новым фактором, как распад исторического Запада, который обусловлен объективно и форсируется феноменом политики Трампа. В этом деле ничего не обещают взамен: ведь в общих интересах «остановить авторитарный Китай», якобы угрожающий «либеральному порядку». Последний, правда, вызывает много вопросов у электората в самих западных странах, а опыт ограничительных мер в связи с пандемией попросту указывает в противоположном направлении. Некстати оказались и вскрывшиеся по ходу возможности информационных технологий по контролю над населением: чем хуже китайский «социальный рейтинг»? Тогда чего ради жертвовать жизненно важными экономическими интересами, которые в сложившихся условиях становятся еще более насущными? В холодную войну Запад – при безусловном лидерстве США – худо-бедно принимал коллективные решения, например по «социализации экономики в ответ на вызов Советского Союза». Сейчас этим не пахнет: Вашингтон попросту диктует. В отличие от той эпохи сейчас нет ничего экзистенциального в части «китайской угрозы», как, впрочем, и «российской».
Вся китайская политика носит реактивный характер. Хотя верно и то, что Пекин имеет преимущество, которое заключается в том, что он способен принимать долгосрочные решения, играть вдолгую, и это может внушать подозрения и опасения. По крайней мере Пекин не дает никаких оснований полагать, что он стремится к мировому господству и вербует партнеров в некие военно-политические альянсы. Так, очевидна невозможность такого рода союза между Китаем и Россией, что уже говорит о многом. О том, например, что времена изменились, а с ними и система геополитических координат. Китайцы явно не готовы «платить за империю», что характерно и для политики нынешней американской администрации. Это не отвечает, ко всему прочему, и исторической традиции Китая.
Другое дело, что уже сложились традиции и институты многосторонней дипломатии, такие как ООН и «двадцатка», от которых мало кто готов отказаться и которые не исчезнут, если из них выйдут США. Стоит вспомнить, что еще пару лет назад западные страны в ответ на вызов политики Трампа провозглашали Китай драйвером глобализации, а канцлера ФРГ – новым лидером Запада. Не забудем, что мир сталкивается с целым рядом общих вызовов и угроз, включая изменение климата, противодействовать которым можно только коллективными усилиями всего мирового сообщества.
Еще один фактор – все правительства вынуждены плотно и убедительно для собственного электората заниматься собственными делами, что оставляет мало места для идеологически мотивированной и экстравагантной дипломатии в духе трампизма. Поэтому, на мой взгляд, все построения в русле новой биполярности и ее императивов для глобальной политики имеют под собой весьма хрупкое основание. А в отношении России вообще можно подозревать стремление взять нас на испуг.
Американо-китайские противоречия будут обостряться, но в них не просматривается потенциал вовлечения в их орбиту других государств, разве что по слабости характера тех или иных элит или по их грубой ошибке, которая, по Талейрану, «хуже, чем преступление».
комментарии(0)