0
6755
Газета Идеи и люди Печатная версия

18.03.2020 19:23:00

Эпоха жесткого эгоизма. Прежнего Ближнего Востока больше нет

Алексей Малашенко

Об авторе: Алексей Всеволодович Малашенко – доктор исторических наук, руководитель научных исследований института «Диалог цивилизаций».

Тэги: ближний восток, арабская весна, исламизм, терроризм, антитеррор, сша, россия


ближний восток, арабская весна, исламизм, терроризм, антитеррор, сша, россия Хосни Мубарак, находившийся у власти 30 лет, и Муаммар Каддафи, правивший 42 года, стали символами старческой склеротичности ближневосточных режимов. Фото Reuters

Ближневосточная трансформация – часть глобальных перемен, то плавный, то скачкообразный процесс, определяемый как внутренним состоянием местных обществ, так и вмешательством в его дела внешних игроков.

Переломным моментом стала арабская весна, которая поначалу казалась серией частных эпизодов, но быстро превратилась в революцию регионального масштаба. Общей причиной произошедшего явилась исчерпанность местных авторитарных режимов, их неспособность оперативно решать накопившиеся за десятилетия их правления проблемы, старческая склеротичность: глава Ливийской Джамахирии Муаммар Каддафи находился у власти 42 года (с 1969-го), президент Египта Хосни Мубарак – 30 лет (с 1981-го), президент Туниса Зин аль-Абидин бен Али – 24 года (с 1987-го), все свергнуты в 2011-м. 20 лет находится у власти президент Сирии Башар Асад, почти половина его срока в стране гражданская война.

В ходе арабской весны обрушились казавшиеся навечно устоявшимися государства, формировавшие политическую карту Ближнего Востока. Регион оказался переполнен «несостоявшимися» государствами – Сирия, Ирак, Йемен, Ливия (название Ливийская Джамахирия смотрится экзотическим архаизмом). Государственность Туниса и Египта с большим трудом, но пережила сумятицу. Алжир избежал катаклизма во многом благодаря тому, что в 1990-е годы он прошел через тяжелейшую гражданскую войну, жертвами которой, по разным данным, стали от 150 до 200 тыс. человек и которая послужила своего рода прививкой от последующей катастрофы.

Революции и восстания эхом отозвались в «спокойных» странах Персидского залива. В 2012 году состоялась попытка военного переворота в Катаре, где в 2013 году власть унаследовал шейх Тамим бен Хаммад ат-Тани. В 2011 и 2012 годах прошли волнения на Бахрейне. Арабская весна – пусть и не прямолинейно – повлияла и на Саудовскую Аравию, где обостряются противоречия между консервативно и либерально (по местным меркам) настроенными религиозно-политическими группами и персонами. В 2017 году были арестованы несколько духовных деятелей и богословов, в том числе знаменитый исламский проповедник Сальман аль-Ода и его единомышленники Али аль-Омар и Авад аль-Карни. Все они пользовались авторитетом, особенно среди молодежи. Репрессиям подверглись тысячи рядовых имамов. В 2018 году произошел бунт 11 принцев, которые выступали за проведение политических реформ. Мятежники и сочувствовавшие им министры и чиновники были арестованы.

Важнейшим событием в жизни монархии стало назначение в 2017 году наследником престола 37-летнего принца Мухаммеда бин Сальмана. Напомним, что на момент прихода к власти в Катаре шейха Тамима ат-Тани ему было 33 года. В Персидском заливе сформировалось молодое поколение, настроенное на проведение широкомасштабных реформ, призванных изменить облик этой консервативной части Ближнего Востока. Перемены в саудовской монархии кто-то называет перестройкой, кто-то – шоковой терапией.

Внутренние конфликты в Сирии, Ливии, Ираке, Йемене продолжаются, их скорое урегулирование становится все более маловероятным. Во всех этих странах действуют десятки организаций и группировок – светских, умеренно-исламистских, радикально-исламистских, экстремистских и пр. Само государство с его формальным административным главенством, по сути, является одной из политических группировок.

Катаклизмы Ближнего Востока в огромной степени обусловлены небывалой активизацией политического ислама, или исламизма. Исламизм ныне более целеустремлен и решителен. В 2015–2018 годах его радикальное крыло сумело создать Исламское государство (запрещенное в РФ. – Ред.), которое явилось символом невозврата в старые добрые светско-националистические времена.

Исламизм модифицируется, его умеренные и некоторые радикальные группировки стали непременным фактором ближневосточного политического театра. Разговоры об усталости от него арабского (ближневосточного) мира преждевременны. Исламизм хоронили многие. Тем временем к исламизму привыкли и воспринимают его как легитимный политический субъект. В ближайшем будущем он вряд ли надоест. Исламистский режим существует в Иране, умеренным исламистом признан турецкий президент Эрдоган, легитимизированы афганские талибы.

На Ближнем Востоке исчезают одни политические субъекты и существенным образом меняют свой облик другие. Ирак, Сирия, Ливия, Тунис, Саудовская Аравия – иные государства по сравнению с теми, какими они были в недавнем XX веке.

Между изменившимися государственными субъектами де-факто формируются новые границы. Привычные границы Сирии, Ирака, Ливии, Йемена существуют только на карте. Сказать, как пролягут новые рубежи, невозможно. Ясно одно, что рано или поздно они нарисуются и будут признаны. Тех послевоенных границ, которые были прописаны на картах после Второй мировой войны, больше нет, как бы ни относиться к аннексии Крыма и фактическому распаду Сирии.

Изменились размеры Ближневосточного региона. В него вступили Турция и Иран, принимающие самое активное участие в его делах. Мир стал свидетелем возникновения Большого Ближнего Востока (ББВ). Но это не тот Большой Ближний Восток, о котором в 1980-е мечтал американец Збигнев Бжезинский, а позже, в начале 2000-х, Генри Киссинджер, Дональд Рамсфельд, Кондолиза Райс и их единомышленники, включавшие в него Афганистан, Пакистан и даже Центральную Азию. Тот ББВ, будучи политически неартикулированным, выглядел заведомой утопией, тогда как сегодняшняя версия ББВ стала реальностью.

Ближний Восток многополярен, причем дважды. Во-первых, там появились местные силовые полюса – Саудовская Аравия, Иран, Турция, Катар. Во-вторых, в нем действуют внешние акторы – Россия, США, Европа. Постепенно все заметнее становится присутствие Китая, который наращивает свою экономическую экспансию.

Региональные игроки вмешиваются во внутренние дела своих слабых соседей, поддерживая различные группировки, и играют исключительно важную роль в балансе между ними. Иран и Россия обеспечивают сохранность режима Башара Асада, Турция оказывает помощь сирийской оппозиции, включая радикальных исламистов. Саудовская Аравия поддерживает салафитов.

Тегеран оказывает поддержку шиитам в Ираке и Йемене, не говоря уже об алавитском режиме в Сирии (хотя принадлежность алавитов к шиизму с богословской точки зрения достаточно условна). В результате ранее не столь заметные суннито-шиитские трения в начале XXI века стали имманентной чертой конфликтогенности на Ближнем Востоке. Внутри исламское противостояние превратилось в самодостаточный фактор, преодолеть его становится все труднее.

Причины нынешнего присутствия России и США на Ближнем Востоке выглядят иначе. Для России участие в гражданской войне в Сирии означает самоутверждение как мировой державы, имеющий национальные интересы за пределами постсоветского пространства. То же можно сказать и об активности Москвы в Ливии. Одновременно Россия рассчитывает в случае удачи получить некие экономические дивиденды, в частности от возможного участия в добыче нефти в Ираке, где уже работают «Газпром нефть», ЛУКОЙЛ, «Башнефть», и в Ливии, к которой проявляют интерес ОАО «Татнефть», «Татгеофизика», «Технопромэкспорт». Россия предпринимает усилия по увеличению продажи своего оружия в страны Персидского залива. Наконец, пятым по объему торговым партнером России является Турция.

Что касается Соединенных Штатов, то их политика на Ближнем Востоке скорее реактивна. США не имеют в отношении региона четко отработанной стратегии и действуют зачастую импульсивно. Их главным оппонентом является Иран, да и то не по причине собственно ближневосточных перипетий, но первую очередь в связи с иранской ядерной программой, которая, как считается, представляет собой непосредственную угрозу Израилю. Присутствие США в Сирии и в Ираке ограничено. Их прямое участие в военных столкновениях спорадично, оно не имеет серьезного воздействия на ход событий. В Вашингтоне периодически ведутся разговоры о выводе американских военнослужащих из Сирии и Ирака.

США не ведут глобального состязания с Россией за Ближний Восток. В Вашингтоне в известной степени даже заинтересованы в вовлеченности Москвы в региональные конфликты, что, как свидетельствуют события, не приводит к их разрешению и ведет к снижению ее международного авторитета. Россия увязла в сирийском конфликте, иногда он ассоциируется с афганской кампанией СССР. С другой стороны, прямые аналогии здесь невозможны из-за различий в масштабах сирийской и афганской войн, удаленности Сирии. Как пишет аналитик BBC Стив Розенберг, «нынешние русские часто считают, что они извлекли урок из Афганистана и никогда больше не позволят себе быть втянутыми в долгую кровавую войну вдали от своих границ». В Кремле рассуждают аналогичным образом и существенно расширять свое военное присутствие в Сирии не намерены.

И Россия, и США объясняют свое военное присутствие в регионе борьбой с международным терроризмом. В какой-то степени так оно и есть. Но борьба с терроризмом требует не фронтальных атак на позиции тех или иных экстремистских организаций, но профессиональной оперативной работы, постоянного взаимодействия спецслужб, что в условиях нынешних противоречий затруднительно. В результате оказывается, что терроризм не столько причина, сколько повод для вмешательства.

Стратегической же задачей каждого внешнего участника конфликтов является в одних случаях сохранение готовой к постоянному сотрудничеству с ним власти, в других – ее свержение. Это видно на примере Сирии, Ливии, Йемена, Ирака. Так, в Сирии главной проблемой остается правительство Башара Асада, которого Турция, и не только она, не считает законным президентом, а Россия и Иран его безоговорочно поддерживают.

В результате Ближний Восток оказался разорванным на куски, единственное, что его объединяет, это бесконечная нестабильность. Нет больше полноценных Сирии, Ливии, Йемена. Неизвестно, как сложится обстановка в Ираке.

Возникают сюжеты, еще совсем недавно немыслимые. Кто мог представить партнерство и одновременно соперничество между Россией и Турцией в Ливии, альянс Турции и Катара, мощную разнонаправленную экспансию Ирана, возникновение Исламского государства, брата-мусульманина во главе Египта?

Традиционные подходы для понимания, тем более для предсказания ситуации на Ближнем Востоке непригодны. Это все равно, как разбираться в современном мире, исходя из ялтинских соглашений 1945 года.

В нынешних конфликтах нет однозначно правых и виноватых. Нет той единственной силы, способной предложить решение, которое могло бы удовлетворить всех или хотя бы большую часть их участников.

Усаживать за круглый стол оппонирующих друг другу местных политиков – дело почти безнадежное. Столь же непросто договариваться между собой внешним игрокам. Всем участникам конфликтов присущ жесткий эгоизм. И для них нет абсолютных авторитетов, как то было в эпоху биполярного мира.

Надежды на то, что ближневосточное общество рано или поздно устанет от непрекращающихся конфликтов, пока не оправдываются. Напротив, возникает ощущение, что люди научились осваиваться в крайних ситуациях, приспособляться к ним. За годы арабской весны таких людей выросло целое поколение.

На фоне бесконечных призывов к стабильности и миру борьба за власть и влияние на новом Ближнем Востоке продолжает обостряться. Чем она завершится – неизвестно. 


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


НАТО собирается развернуть над Украиной зонтик ПВО

НАТО собирается развернуть над Украиной зонтик ПВО

Владимир Мухин

Париж переоборудует истребители F-16 для ударов управляемыми авиабомбами

0
1530
Уроки спецоперации побуждают КНР и США обновлять арсеналы

Уроки спецоперации побуждают КНР и США обновлять арсеналы

Владимир Скосырев

Китай готовится к войне за Тайвань

0
1067
Эрдоган готов утолить снарядный голод США

Эрдоган готов утолить снарядный голод США

Игорь Субботин

Поставки боеприпасов стали мостом между Вашингтоном и Анкарой

0
1109
Трамп не может выйти за пределы своего "электорального гетто"

Трамп не может выйти за пределы своего "электорального гетто"

Геннадий Петров

Судя по данным соцопросов марта, Байден сохраняет неплохие шансы на переизбрание

0
1108

Другие новости