Распятая перестройка

Михаил Горбачев освободил русского человека от коммунистического крепостного права, дал ему все права и свободы, но главное – возможность отличать добро от зла. Фото © РИА Новости

Нация такова, каковы ее герои. Для поляков навсегда останется национальным героем маршал Юзеф Пилсудский, который остановил чуму коммунизма в мае 1920 года под Варшавой. А для современного русского человека национальный герой – Иосиф Сталин, который загнал миллионы людей в колхозы, заморил их голодом и холодом. Сегодня о героях Белой гвардии, которые, как маршал Пилсудский, пытались спасти свою страну от чумы коммунизма, у нас никто не помнит. Настоящие братья русских – китайцы: они до сих пор без устали молятся на Мао, который в коммунах десятки лет морил их голодом и непосильным трудом, который уничтожил десятки миллионов китайских крестьян. Самые чудовищные преступления в истории человечества совершались под знаменем марксистского учения. Надо признать: Россия – не Европа, а глубинная Азия.

Поэтому никогда не станет национальным героем Михаил Горбачев, который сделал то же, что и Александр II: освободил русского человека от коммунистического крепостного права, дал ему все права и свободы, вернул историческую память и, самое главное, возможность отличать зло от добра. Все, кто сегодня оказался на вершинах власти, несомненно, обязаны этим чудом в своей жизни именно перестройке Горбачева. Но – молчок!

За нынешним негативным отношением к Горбачеву стоит не только отсутствие благодарности, но часто и нежелание думать о реальных причинах наших катастроф. Наш президент прав, когда говорит, что распад СССР был геополитической катастрофой. Но ведь эта катастрофа была неизбежна в силу того, что никакого добровольного союза народов не было. За геополитической катастрофой 1991 года стоит катастрофа народов Кавказа, Прибалтики, Западной Украины, которых силой присоединили к советской России, катастрофа маленьких народов, которые от пришедшей к ним коммунистической чумы потеряли значительную часть своей национальной элиты. Неужели мы не понимаем, что после массовых расстрелов населения, учиненных сталинским НКВД в Западной Украине, украинцы не могли не встречать немцев как освободителей?

В начале 1992 года, когда мы создавали Горбачев-фонд, Михаил Сергеевич жаловался мне на неблагодарность советской интеллигенции, которой он дал свободы, а она начала борьбу с его якобы аппаратной перестройкой. Но тогда, в конце 1980-х, либерально-демократическая интеллигенция не обвиняла Горбачева в том, в чем ее начал обвинять Егор Гайдар в середине 1990-х: якобы Горбачев начал перестройку, чтобы «конвертировать власть партийного аппарата в его собственность». Тогда Горбачева и его команду лидеры Межрегиональной группы на Съезде народных депутатов СССР обвиняли просто в непоследовательности, в нерешительности, в нежелании довести начатые реформы до конца. Окончательный приговор перестройке как затее «корыстных аппаратчиков» был вынесен в книге Егора Гайдара «Государство и эволюция», целиком посвященной доказательству того, что за перестройкой Горбачева стоит «корысть номенклатуры».

На мой взгляд, в обвинении Егора Гайдара было что-то аморальное. Гайдар как представитель этой же партийной номенклатуры (он был во время перестройки членом редколлегии журнала «Коммунист» и с 1989 года активно участвовал в написании выступлений для Михаила Горбачева) прекрасно знал, что никакой корысти, никакого желания обогатиться за счет перестройки у команды Горбачева не было. В этой книге вообще много вздора.

Только один пример. Егор Гайдар пишет, что идея выборности директоров предприятий шла от желания не только предоставить им больше легитимности, но и оправдать их права на собственность при будущей приватизации. Так уж получилось, что в декабре 1986 года я обсуждал проблему выборности директоров с ее автором – Вадимом Медведевым. Я лично был против этой идеи и считал, что она ничего не даст. Но в ответ Вадим Андреевич говорил мне, что только путем выборности директоров мы воплотим в жизнь ценности «советской демократии». Как известно, Вадим Андреевич Медведев тоже ничего не приобрел в результате перестройки. Он до недавнего времени ездил в метро на работу в Институт экономики Академии наук РФ в старом свитере, в котором он принимал меня на работу более 30 лет назад. Такова историческая правда. Но правда о перестройке сегодня мало интересует и патриотов-державников, и либералов-западников.

Точно так же, как Октябрь 1917 года, породивший советскую систему, так и убившая ее перестройка Горбачева, несли в себе много иррационального, случайного. И тут много поводов для серьезных раздумий. Но на самом деле перестройка Горбачева – уникальный в истории случай, когда тоталитарная лагерная система разрушается сверху самой властью. И Горбачев, и его ближний круг осознавали, что, разрушая советскую систему, они сами лишают себя власти. Но на это они шли сознательно, чтобы реализовать мечту советской интеллигенции – вернуть народу свободу и правду.

Александр Николаевич Яковлев, с которым я часто общался по вечерам после ужина в его кабинете в 1988–1989 годах, говорил мне: «Если политика гласности – политика правды, то правда до конца, правда – до самых ее глубин». Для русского крестьянина Яковлева и правда, и свобода были важными ценностями. Отсюда и революция свободы сверху. В этой жажде свободы, которая породила перестройку, политику гласности, было много русского, иррационального. Иррациональное, лежащее в основе советской системы, прежде всего иррациональная система запретов на частную инициативу, породила иррациональное желание как можно быстрее разрушить эту систему. Советская система погибла не только потому, что КГБ устал нести «карающий меч революции», но и потому, что русская душа устала от назойливой лжи.

Совсем недавно на портале газеты «Завтра» на YouTube бывший работник ЦК КПСС Матузов попытался уточнить логику и историю так называемого предательства Горбачева. Оказывается, как сказал своим слушателям Матузов, главная идея перестройки, план реформ, которые приведут к распаду СССР, был разработан еще Юрием Андроповым, когда он был руководителем КГБ. И активное участие в разработке этого плана якобы принимали Примаков, Бурлацкий и Арбатов. Как считает Матузов, Юрий Андропов потому и привел к власти Горбачева, чтобы он реализовал его желание разрушить СССР. Матузов делает шаг в сторону теории перестройки, которую развивал в своей книге Егор Гайдар, и говорит, что команда Андропова вынашивала планы разрушения СССР во имя того, чтобы стать миллиардерами и обогатиться за счет всенародной собственности. Полный бред: Юрий Андропов, который был крайне скромен в быту, мечтал стать миллиардером благодаря разрушению СССР! И этот бред говорит о том, что сумасшествие все больше овладевает нашим общественным сознанием, что в средствах массовой информации нынешние эксперты, политики позволяют себе абсурд в квадрате. Но что меня совсем убило – фантасмагорический бред по поводу смысла и истоков перестройки Горбачева, который позволяет себе «независимый историк», якобы либерал и западник Марк Солонин. В своем выступлении в Литве перед участниками конференции, посвященной событиям января 1991 года в Вильнюсе, Солонин настаивал на том, что перестройка Горбачева не имеет никакого отношения к свободам, которые приобрели народы Прибалтики, по той причине, что главная идея перестройки (здесь он повторяет Гайдара) «конвертировать власть в собственность» была задумана еще самим Лениным! Оказывается, Ленин потому и совершил октябрьский переворот, чтобы начать движение к конечной цели – обогащению партийного аппарата. Мол, Ленин забрал собственность у буржуазии, Сталин ее развил и расширил, а Горбачев претворил в жизнь основной замысел Октября – передал эту собственность партийному аппарату. Мне, честно говоря, стало страшно: большего сумасшествия, чем обвинение Ленина в том, что он совершил Октябрь для обогащения аппарата, придумать невозможно.

Матузов в своем анализе истоков перестройки выглядит куда более трезвым человеком, чем уважаемый «независимый историк» Солонин. Это правда, что нельзя понять перестройку Горбачева, не учитывая настроений шестидесятников. Это правда, что Федор Бурлацкий еще в начале 1960-х обсуждал со своим шефом Никитой Хрущевым различные варианты реформирования советской системы. Это правда, что на настроения Андропова и его ближайшего круга, с которым он часто собирался по субботам у себя на кухне на Кутузовском, влиял еврокоммунизм. Неправдой только является обвинение этих людей в корысти.

На самом деле все названные аппаратчики действительно мечтали о реформировании советской системы, как и Горбачев: о соединении советской системы с демократией. Как известно, Никита Хрущев хотел реабилитировать Николая Бухарина, но не успел. А Михаил Горбачев начинает свою перестройку именно с реабилитации Николая Бухарина. Как рассказывал мне еще в 1985 году помощник Михаила Горбачева по идеологии Смирнов, главная идея его шефа – вернуться к развилке конца 1920-х и пойти путем Николая Бухарина, путем роста благосостояния советского народа. Так что неправы те, кто считает, что за идеологией перестройки стоит идеология «пражской весны» 1968 года. Кстати, и идеология «пражской весны» 1968 года была рождена советским шестидесятничеством.

Мне могут сказать, что не следует серьезно относиться к тому, что рассказывает своим слушателям об истории перестройки Марк Солонин. Он уже покинул Россию, и его мало волнует, как воспринимаются эти небылицы об истории перестройки у нас в России. Но я думаю, что он все-таки не может не отдавать себе отчет в том, что навязывание безумных идей слушателям своей страны носит разрушительный характер. Ведь если действительно за перестройкой стоял не «праздник свободы», а «корысть партийного аппарата», то тогда правда за теми, кто говорит сегодня, как Матузов, что демократия и свобода русскому народу не нужны и чтобы спасти Россию от неизбежного распада, надо покончить со всем тем, что осталось от демократических реформ Горбачева.

Станислав Белковский, как и Солонин, утверждает, что перестройка Горбачева имеет малое отношение к бархатным революциям 1989 года. И это вопреки тому, что говорит о роли перестройки Горбачева в освобождении стран Восточной Европы от коммунизма ее интеллигенция. Общаясь в конце 1991 – начале 1992 года с лидерами стран уже свободной Европы – с Александром Дубчеком, президентом Болгарии Желе Желевым, одним из руководителей Венгрии Имре Пожгаи, – я слышал одну и ту же фразу: «Мы благодарим Горбачева и вас, активных участников перестройки, за то, что вы дали нам свободу, помогли нам начать свободное, самостоятельное развитие». А Белковский утверждает, что перестройка не имеет никакого отношения к свободе, которую получили в конце 1980-х народы Прибалтики и Восточной Европы.

Какое может быть будущее у России, если инстинкт самосохранения утрачивает думающая часть интеллигенции, которой якобы дорога историческая правда, которая якобы борется с российскими традициями авторитаризма? Я обратил внимание на это абсурдное единство красных патриотов и так называемых либералов в оценке перестройки как на свидетельство болезненности современной России.

В философском отношении Марк Солонин близок мне пониманием громадной роли случая в истории вообще, а тем более – в истории России. В России, где власть – всегда сверхвласть, случай играет громадную роль. У нас в России судьба миллионов людей всегда зависит от особенностей личности нашего верховного правителя, от его культуры, настроений и т.д. Приход Горбачева к власти был столь же случаен, как и захват власти большевиками в 1917 году. Историку надо осознавать, что у случая, который забирает у интеллигенции свободу, а у людей – право на жизнь, в России куда больше шансов, чем у доброго случая. Не стоит забывать, что нет серьезных препятствий для прихода к власти изуверов из «Изборского клуба», тех, кто ненавидит свободу и считает, что именно Сталин своими репрессиями «выразил глубину русской идеи».

Дитя сталинского СССР – Северная Корея – один из самых чудовищных и преступных режимов в истории человечества, существует уже 71 год. Где гарантия, что он не просуществует еще несколько десятилетий? Где гарантия, что к власти в России не придут люди с настроениями Проханова, Прилепина, Матузова, готовые возвратить сталинскую систему или даже готовые сжечь страну, лишь бы она не досталась «агентам империализма»? Повторяю, недооценка перестройки Горбачева ведет к недооценке тех свобод, к которым стремилась на протяжении десятилетий советская интеллигенция. Кем был бы Станислав Белковский, позволяющий себе снисходительно-пренебрежительное отношение к перестройке, утверждающий, что страны Восточной Европы стали свободными не благодаря перестройке Горбачева, а вопреки ей? И как можно интеллектуалу, либералу топтать тот благодатный случай, который принес и ему лично, и обществу радость свободы?

О чем говорит эта история безумного слияния национал-коммунистов с либералами-западниками в оценке перестройки Горбачева? О том, что современная российская нация утратила инстинкт самосохранения, прежде всего это касается либеральной интеллигенции. Откуда это царство иррациональности и абсурда, в котором живет современная Россия? Просто российской нации как чего-то целого не существует. Нет у нас и элиты, для которой было бы важно все, что дала перестройка российскому народу.

Неужели эти люди не понимают, в какой ситуации находится Россия? Неужели они не понимают, что очень опасно вольно или невольно подыгрывать настроениям тех, кто стремится превратить нашу страну в очередную Северную Корею? Неужели не видно, что наша нынешняя ситуация очень напоминает лето 1917 года: шансы попасть в демократическую Россию и в русский деспотизм практически равны? Не будет никакой демократии в стране, нет никаких шансов на перестройку-2, если мы не научимся уважать историческую правду, не оценим тот праздник свободы, который пришел к нам вместе с перестройкой Горбачева.

Я не мистик, но у меня такое ощущение, что бог накажет российскую интеллигенцию за ее презрительно-пренебрежительное отношение к перестройке Горбачева, к тем благам свободы, которые она принесла. Очевидно, что за обвинениями перестройщиков в корысти стоит элементарная русская групповщина – вариант классового подхода. Либералы не могут оценить по достоинству блага, принесенные перестройкой, ибо она была инициативой партийного аппарата, революцией сверху. Патриоты-державники ненавидят перестройку, потому что она пыталась привести нас в так называемый общеевропейский дом, пыталась очеловечить нашу традиционную русскую жизнь. А народу, простым людям, все эти блага перестройки не были нужны, потому что для него свобода никогда не была ценностью. Но если нет на самом деле нации как чего-то целого, то и нет, наверное, шансов на сохранение России в современном мире. В стране, где все, даже интеллигенция, заняты только разоблачением придуманных ими заговоров, действительно может произойти все что угодно.

Трагедия российской интеллигенции, как показал 1917 год, состоит в том, что она не умеет ценить те блага жизни, которые есть. Думала ли российская интеллигенция еще в начале 1917 года, что она окажется в стране, где звериная жестокость большевиков станет нормой жизни? Не думала. И многие из нас сегодня не думают, чем может окончиться приход к власти в России людей, которые поклоняются идеологии «Изборского клуба», поклоняются тем, кто считает, что в сталинских репрессиях была «особая красота» и что Горбачев является «предателем», «агентом ЦРУ». Лично меня смущает, настораживает тот факт, что так называемые красные патриоты, державники-патриоты куда жестче критикуют сегодня Путина, чем либералы-западники. А что будет, если наши силовики пойдут за лидерами «Изборского клуба», за всеми теми, кто кричит, что «Россия – не Запад»?

Не прав Матузов, когда утверждает, что перестройка – это занавес «мозговитой» части аппарата. Как я точно знаю, автор книги «Технология измены», помощник Егора Лигачева Валерий Легостаев был от природы очень «мозговитый». Будучи студентом, он предпочитал математическую логику абсурду марксизма. Легостаев был любимым учеником Александра Зиновьева. Но несмотря на свою «мозговитость», он считал, что свобода русскому человеку не нужна, что главная ценность для него – это великая держава, которую все боятся.

Да, мы сегодня наблюдаем: чем сильнее русское самодержавие, тем меньше на поверхности общественной жизни «мозговитых» и тем больше пространства для людей с прямолинейным мышлением. Прямолинейность мышления у нас чаще всего соединяется с агрессивностью, со страстью разоблачать врагов. Но не следует забывать, что нынешняя новая русская жажда невозможного – убрать Россию с рельсов европейского либерализма и рационализма – может соблазнить и многих нынешних «мозговитых». И тогда Россия, которая распяла Горбачева и его перестройку, станет старшей сестрой Северной Кореи. Не забывайте, мы живем в стране, где немыслимое всегда возможно.