Сэр Николас Кей: "НАТО не позволит талибам победить на поле боя"

Сэр Николас Кей (справа) рассказал  корреспонденту «НГ» Андрею Серенко, что  поиск мира с талибами может занять годы.   Фото Роберта Пшеля

– Господин старший гражданский представитель, в конце октября на заседании министров обороны стран – членов НАТО в Брюсселе среди прочих вопросов обсуждалась ситуация в Афганистане. Вы были участником этой встречи, которая была названа важным этапом в подготовке предстоящего лондонского саммита глав-государств Североатлантического союза. Как бы вы прокомментировали итоги дискуссии военных министров по афганскому вопросу?

– Я присутствовал на совещании министров обороны, когда обсуждался Афганистан, на меня произвели впечатление три момента. Первое – министры обороны дали четкий сигнал о том, что они привержены миссии НАТО «Решительная поддержка» в Афганистане. Второе – очень четко и ясно было подчеркнуто, что НАТО привержено сохранению единства альянса. Страны НАТО вместе пришли в Афганистан, и они продолжают сейчас делать общую работу как единый Североатлантический союз. Третий момент, который прозвучал в выступлениях министров обороны: миссия в Афганистане основывается на определенных условиях. Это означает, что она будет продолжаться до тех пор, пока эти условия сохраняются. Миссия НАТО находится в Афганистане для того, чтобы эта страна не превратилась в убежище для международного терроризма. Когда НАТО осуществляет подготовку, содействие и консультирование сил безопасности Афганистана, это делается для того, чтобы они смогли защитить свою страну от терроризма.

– Афганские силы безопасности в этом году действовали особенно успешно и эффективно против боевиков «Талибана» и «Исламского государства» (ИГ – организация, запрещенная в РФ). Как вы оцениваете нынешний потенциал афганских сил безопасности?

– Афганские спецподразделения и коммандос были серьезно реформированы и обучены в последние годы инструкторами НАТО в рамках нашей учебной миссии подготовки и содействия силам безопасности Афганистана. Когда я был в Афганистане в 2007 году, то видел, что Афганская национальная армия (АНА) была очень неэффективной организацией. Но через 10 лет меня поразила трансформация, проведенная в вооруженных силах этой страны. В особенности это касается коммандос и спецназа, кстати, не только армейского. Речь идет также о специализированных подразделениях афганской полиции, которые выполняют функции спецназа (GPSU). Есть и еще один момент. За те 10 лет, что я не был в Афганистане, там началось развитие собственных Военно-воздушных сил (ВВС). В 2007 году никто даже не заикался о создании афганских ВВС, а сегодня почти все воздушные операции в стране проводятся афганцами. Более того, подготовку, содействие, консультирование НАТО в области ВВС Афганистана уже можно несколько сократить, потому что афганцы сами нарастили свой потенциал в этой сфере.

– Трансформация афганских сил безопасности стала заметной в последние годы, которые приходятся на президентство доктора Мохаммада Ашрафа Гани. Как бы вы оценили деятельность нынешнего афганского лидера? Тем более, что Ашраф Гани, похоже, имеет серьезные шансы сохранить за собой пост президента по итогам выборов 28 сентября.

– Полагаю, что мне как старшему гражданскому представителю НАТО было бы неуместно давать оценку действиям президента Афганистана. Но я могу сказать, что трансформация национальных сил безопасности, произошла в Афганистане в период с 2007 по 2017 год. Сюда, конечно, входит большое количество лет, когда Хамид Карзай был президентом.

Что же касается выборов президента Афганистана, то здесь важно спокойно дождаться, чтобы Независимая избирательная комиссия страны озвучила их результаты. Я не знаю, да и никто не знает, кто выиграет эти выборы. Важно, чтобы избирательная комиссия правильно подсчитала голоса, отделила правильные бюллетени от неправильных, и чтобы у афганцев было доверие к результатам этих выборов, которые они могли бы быстро принять.

– А насколько успешным может быть поиск мирного соглашения с талибами? Уже почти год продолжается миротворческая миссия американского спецпредставителя Залмая Халилзада, но ее, на мой взгляд, вряд ли можно считать удачной. «Талибан» явно не собирается отказываться от продолжения джихада. А раз так, то с талибами вряд ли можно заключить мир…

– Мне кажется важным, чтобы мы прагматично оценили то, какие альтернативы у нас имеются в этом плане. Будет ли вообще одержана военная победа в этом конфликте – «Талибаном», афганским правительством или же силами коалиции? Я не считаю, что есть возможность найти военное решение этого конфликта, который продолжается уже в течение 18 лет. Я наблюдаю это последние два с половиной года и, на мой взгляд, конфликт в Афганистане представляет собой динамичную патовую ситуацию.

Я читаю каждый день, что в стране погибают люди. Среди гражданского населения огромные жертвы, жертвы среди афганских сил безопасности, потери среди «Талибана» очень высокие. Я не вижу возможности найти военное решение конфликта. Переговоры, политическое урегулирование – это, на мой взгляд, единственный способ, по которому может развиваться ситуация в Афганистане.

Будет ли просто, когда афганское правительство, «Талибан», и другие афганские представители попытаются достигнуть соглашения о том, как им управлять государством, какую систему правительства использовать, какую Конституцию? Конечно, нет. Потребуется ли на это много времени? Да, безусловно. Потенциально, может быть, даже годы, а не месяцы, и уж точно не недели. Но есть ли этому альтернатива? Я так не считаю. И я думаю, «Талибан» это понимает.

Всем участникам конфликта в Афганистане нужно будет пойти на компромиссы. А вот как эти компромиссы будут достигнуты, когда существуют такие заметные различия в идеологии сторон, это уже нужно будет решить самим афганцам за столом переговоров. НАТО поможет создать условия для проведения таких переговоров, чтобы они были успешными. Прежде всего за счет того, что НАТО не позволит «Талибану» одержать верх на поле боя.

– Конфликт в Афганистане – это не только конфликт между афганцами. В нем участвуют разные игроки, в том числе Пакистан и его спецслужбы, традиционно поддерживающие талибов и заинтересованные в сохранении нестабильности в Афганистане. Внутри «Талибана» есть разные фракции, и не все из них готовы прекратить войну. Можно ли в таких условиях надеяться на достижение реального мира в Афганистане?

– Надо быть реалистами. Наступит ли полноценный, всеобщий мир после достижения соглашения с «Талибаном»? Конечно, нет, и мы все это признаем. Будут какие-то элементы в «Талибане», которые не пойдут на примирение или на принятие мирного соглашения. Эти элементы могут присоединиться к «Исламскому государству», и есть индикаторы, которые показывают, что так может произойти. Другие группы могут продолжать свои собственные повстанческие движения, часто связанные с незаконным оборотом наркотиков и преступной деятельностью. Останутся по-прежнему вызовы в сфере безопасности, включая проблему терроризма.

А что касается Пакистана, то он, как любая другая страна, должен использовать любые средства влияния, чтобы способствовать мирному политическому урегулированию между афганцами. Я думаю, все прекрасно понимают важность фактора Пакистана в этом процессе, но есть и другие силы, которые влияют на то, что происходит в Афганистане. Например, Иран или Россия. Все должны использовать свое влияние, чтобы убедить талибов: единственный способ движения вперед – это политическое урегулирование за счет переговоров с правительством Афганистана.

– Насколько серьезными, на ваш взгляд, являются угрозы со стороны «Исламского государства», боевики которого пытаются закрепиться в Афганистане?

– Присутствие ИГ в Афганистане, конечно, вызывает озабоченность. Это серьезная террористическая организация, которая способна проводить крупномасштабные террористические нападения как на афганцев, так и на международные объекты. В конце октября, например, боевики ИГ совершили крупный теракт, убив 69 афганцев, которые молились в мечети. Так что их присутствие в Афганистане вызывает серьезную и обоснованную озабоченность.

Но, думаю, вызов ИГ – это еще одна причина, по которой «Талибан» и правительство Афганистана должны найти политическое урегулирование своим разногласиям, чтобы совместными усилиями они могли бороться с угрозой, которую представляют собой сторонники «халифата». «Исламское государство» – это угроза изначально не афганская, потому что на ИГ влияет глобальное джихадистское движение. И в этом опасность «Исламского государства», к которому нужно очень серьезно относиться.

– Вы чуть более полугода находитесь на посту старшего гражданского представителя НАТО в Афганистане. Что вам удалось сделать за этот короткий срок?

– Что касается моих достижений, то у меня было три личных цели. Первая: помочь как можно скорее прекратить войну в Афганистане. Вторая: помочь афганцам достичь прочного мира. И третья: сделать так, чтобы оставался сплоченным Североатлантический союз. Пока мне удается добиваться успехов по третьему направлению. Что же касается первых двух целей, то последние несколько месяцев мы очень напряженно трудились, чтобы поддержать усилия посла Халилзада. Я думаю, что он создал самую большую возможность для того, чтобы начать межафганские переговоры, и я надеюсь, что вскоре можно будет этот процесс возобновить.

Кстати, уже много работы проделано в части того, как будет после заключения мирного соглашения оказываться помощь Афганистану со стороны международного сообщества, международных партнеров. Сюда входят такие структуры, как НАТО, Всемирный банк, Европейский союз и другие доноры. Это та работа, которую необходимо продолжать, и я надеюсь, что она даже ускорится. Мы надеемся, что не так уж нескоро начнутся переговоры между афганцами, которые приведут к прочному миру.

– Как бы вы оценили роль России в афганском кризисе? Она ресурс или же, напротив, проблема для урегулирования конфликта в Афганистане?

– Россия – это страна, у которой длительная история взаимоотношений с Афганистаном. Есть весьма серьезные причины, чтобы Россия интересовалась Афганистаном. В частности, экспорт героина из Афганистана – это серьезная проблема для России. В России, как и во многих странах, есть опасения, что может произойти экспорт терроризма из Афганистана. И мы все эти опасения признаем и понимаем. И я приветствую любые усилия, которые предпринимаются международным сообществом, включая Россию, которые поддерживают поиски мирного урегулирования в Афганистане, содействуют единому процессу установления мира в Афганистане.