Судьба слабого государства

Патриот Петр Порошенко проиграл далекому от украинской идеи Владимиру Зеленскому. Фото Reuters

«Мне жалко украинскую нацию, у нее нет самого главного – достоинства, – так высказалась продавец родом из Карачаево-Черкесии, нарезавшая мне сыр в «Азбуке вкуса». Я не спрашивал, кто она – черкешенка или карачаевка, но, наверное, для маленьких кавказских наций избрание руководителем страны молодого человека, да еще комика, воспринимается как нечто противоестественное. Эта женщина, далекая и от политики, и от Украины, ощутила, что для людей, которые проголосовали за Владимира Зеленского, нет ценности своего национального государства, нет уважения к самим себе. 

А несколько дней назад, разговаривая по телефону с моим давним знакомым из Одессы (по отцу он болгарин, но со времен президентства Виктора Ющенко стал украинским националистом), я услышал от него слово в слово то, что сказала о победе Зеленского продавщица. «Нельзя говорить, что нет украинской нации, – сказал он. – Она есть, она жива, но она больна, очень больна, потому что не заботится о своем достоинстве». Мой знакомый был в шоке от того, что в Одессе за близкого ему по мировоззрению патриота Петра Порошенко проголосовали всего 8% избирателей, что Порошенко проиграл русскоговорящему Зеленскому, далекому от всякой украинской идеи.

На мой взгляд, причины сокрушительного поражения Порошенко в моей родной Одессе очевидны и ничего неожиданного в нем нет. Русскоговорящая Одесса – до революции третья столица Российской империи – проголосовала не столько лично против Порошенко, сколько против его политики насильственной украинизации русскоговорящего населения Украины, против закона о государственном языке Украины, который он настойчиво проталкивал через Раду. Одесситы поддержали невнятного во всем Зеленского всего за одну фразу: «Не надо гнобить русский язык». 

Действительно, для русскоговорящей Одессы неприемлемо украинское телевидение, которое, согласно новому закону о языке, должно быть на 90% украинским; неприемлемы идея обучения в школах и вузах только на украинском языке и строгий регламент общественных мероприятий, которые должны проводиться только на украинском языке. По новому закону о языке все чиновники Украины, даже в домоуправлениях, должны говорить только на украинском языке.

Если знать историю украинского национализма, станет понятно, что ценности второго майдана являются воплощением старой украинской мечты. Речь идет о ценностях языка, веры, армии и повороте Украины на Запад. Петр Порошенко во многом проиграл и потому, что его назойливая антироссийская риторика надоела людям. Как выяснилось, военная риторика, жизнь в осажденной крепости, бесконечные разоблачения подлинных и мнимых врагов утомляют людей и вызывают обратный эффект. Вместо патриотических чувств растет недоверие к собственной власти. 

Надо заметить, что антироссийские настроения – не обязательно антирусские настроения. Антироссийские настроения – это прежде всего отвращение к современной имперской идеологии и политике нашей страны, той идеологии и политике, которую прекрасно описал Владислав Сурков в статье о «долгом государстве Путина». Но и здесь не надо переоценивать активность и глубину антироссийских чувств. Как показывают опросы, главным врагом для Украины является бедность – так ответили 53% опрошенных, Путин – главный враг лишь для 14% опрошенных. Но Порошенко этого не учитывал, не понимал, что на чувствах, вызванных чрезвычайщиной, нельзя строить долговременную государственную политику. 

Президент Порошенко пытался без учета ожиданий простых украинцев воплотить в жизнь идеалы Украинской Народной Республики 1918–1919 годов. В 1918-м независимая Украина начиналась с созыва Украинского поместного собора, который должен был поставить вопрос об автокефалии Украинской православной церкви. Порошенко двинулся по этому же пути: он обратился с просьбой к Константинопольскому патриарху Варфоломею с просьбой дать самостоятельному украинскому государству независимую автономную церковь. Как бы ни сложилась дальнейшая судьба Порошенко, он навсегда останется в истории Украины как человек, который добился автокефалии для Православной церкви Украины. 

Идея закона о государственном украинском языке восходит также ко временам Украинской Народной Республики, но не к правительству гетмана Скоропадского, а к Директории Симона Петлюры и Владимира Виниченко. Скоропадский со своим правительством, состоящим из российских академиков и профессоров, был свергнут Петлюрой именно потому, что он, вместо того чтобы строить украинскую державу, создавал второе русское государство. Так что мечта российских либералов, поселившихся в последнее время в Украине, превратить Украину в «демократическую Россию», оппозиционную имперской Москве, также не является новой. Она была присуща многим министрам правительства Скоропадского. Тогда речь шла о создании второй России, сохраняющей нормальную человеческую жизнь и противостоящей большевистской революционной России.

Суть украинизации Украины, которую пытался воплощать в жизнь Петр Порошенко, была выражена писателем Владимиром Виниченко: «Мы, украинцы, хотели жить и проявить себя во всех сферах и областях жизни. Мы полагали, что все общественные, политические и социальные учреждения должны быть для народа, а не народ для них. В Украине – народ украинский, поэтому для него как украинского народа должны быть все учреждения: правительство, администрация, школа, суд и также армия». В истории насильственной украинизации всех периодов обращает на себя внимание активное сопротивление русскоговорящей интеллигенции. Киевский адвокат Алексей Гольденвейзер в своих воспоминаниях об украинизации во времена УНР писал: «Украинизация приводила в смущение всех неукраинцев, причастных к школе, науке, адвокатуре. Украинский язык вызывал аффектированные насмешки; никто не собирался учиться этому языку». 

Не могу от себя не добавить, как реагировали дети-одесситы на необходимость изучать украинский язык в школах и техникумах. Они говорили: «На украинском языке говорят только колхозники, а мы не колхозники и этот язык изучать не будем». Такое отношение было характерно для 1950–1960-х. На референдуме 1 декабря 1991 года более 80% русскоязычных одесситов проголосовали за независимую Украину, ибо считали, что украинский чернозем обеспечит дешевыми продуктами наш родной одесский Привоз. 

Сегодня, когда мы анализируем причины поражения идеологии второго майдана, которую олицетворял Петр Порошенко, нельзя забывать, что в 1991 году подавляющая часть населения выбирала не независимую Украину, а всего лишь независимость от пустых полок в магазинах Москвы. Думаю, по этой причине возникли нынешние естественные трудности на пути объединения русскоговорящей и украиноговорящей Украины. 

Если посмотреть на результаты голосования за честного сторонника украинской национальной идеи Петра Порошенко, становится понятно, что противниками проводимой им насильственной украинизации являются не только жители так называемой Новороссии, но даже украинские по крови Слободская Украина, Харьковская область. Победа Зеленского обнаружила, что украинское национальное государство не является ценностью не только для русскоговорящей Украины, но даже для подавляющей части этнических украинцев, кроме украинцев, живущих во Львовской области.

Если политическая элита Украины в состоянии сделать выводы из произошедшего, должно быть понятно, что Украина может сохраниться как целостное государство только при свободном использовании ее населением двух языков. Об этом еще до победы Зеленского во втором туре говорили многие интеллектуалы. К примеру, профессор Львовского католического университета Ярослав Грицак в интервью Радио «Свобода» сказал, что объединить восток и запад Украины может только серединная Украина, Украина Киева и Днепра, где люди говорят одновременно на двух языках – на русском и украинском. Но, на мой взгляд, для того чтобы всерьез анализировать возможности и условия двуязычной территориальной идентификации, надо обратить внимание на второй урок результатов голосования на президентских выборах в апреле 2019 года. 

Как я уже показал, ничего нового и неожиданного не было в том, что русскоговорящая Украина проголосовала против украинского националиста Петра Порошенко. Однако абсолютно неожиданным является тот факт, что Владимира Зеленского поддержала не только русскоговорящая Украина, он победил и на Правобережной, и на Левобережной Украине, в Ивано-Франковской и Хмельницкой областях, на Волыни.

Казалось бы, противостояние Украины с Россией, гибридная война в Донбассе, которая продолжается почти пять лет, давали Порошенко уникальную возможность для оживления антирусского вируса, который, как известно, лежит в основе украинскости. Азбучная истина украинскости, описанная как врагами украинского сепаратизма, так и проповедниками украинской национальной идеи, состоит в утверждении, что украинскость – это инстинктивное отторжение России как государства.

Парадокс президентства Порошенко состоит в том, что так и не удалось использовать противостояние с Россией. Оказывается, в XXI веке в условиях глобального мира национальная память работает значительно слабее, чем в веке ХХ. Конечно, без национальной памяти, без знания истории своей страны, истории не только ее побед, но и поражений невозможны ни национальное чувство, ни патриотизм. Но надо учитывать, что погружение душой в историю своей страны дано не каждому, что в эпоху Интернета куда тяжелее проникнуться национальными чувствами, чем в ушедшую эпоху книг и воспоминаний родителей. 

На президентских выборах 1991 года за националиста-диссидента Вячеслава Чорновила проголосовала четверть населения Украины. Прошло почти 30 лет, на президентских выборах 2019 года за националиста Петра Порошенко проголосовали те же 25% населения. Все это говорит о том, что украинская национальная идентичность не расширяется, не углубляется, и все попытки Порошенко внедрить в сознание украинцев ценности второго майдана ни к чему не привели.

Как показала победа Владимира Зеленского, для того чтобы выиграть на выборах в современной Украине, не только не надо клясться в верности ценностям и героям украинской нации, но и можно бравировать своим безразличием к этим украинским ценностям. Об этом говорили идеологи предвыборной кампании Зеленского, в частности врач Андрей Пальчевский. В мировоззрении Зеленского нет не только украинского консерватизма, уважения к национальной памяти и национальным героям, с именем которых связана украинская национальная идентичность, но и вообще какого-либо консерватизма. Несомненно, по мировоззрению, по основным социальным инстинктам комик Зеленский, ставший президентом Украины, – чистый ленинец. Будущее без прошлого, без национальной памяти, не надо искать героев в прошлом, их достаточно в настоящем. Не только Степан Бандера, настаивает новый президент Украины, но даже Тарас Шевченко не может быть национальным героем для всех граждан Украины. Именно по этой причине, говорил накануне выборов Зеленский, нет необходимости называть улицы городов Украины именем Тараса Шевченко.

На мой взгляд, о слабостях, недостроенности нового украинского государства, рожденного Беловежскими соглашениями 1991 года, куда больше свидетельствует безразличие подавляющего большинства этнических украинцев по отношению к ценностям языка, веры и армии, чем протест русскоязычной Украины против насильственной украинизации. Как выяснилось, для миллионов этнических украинцев, которые проголосовали против Порошенко, ни героика майдана с его «небесной сотней», ни чудо обретения ПЦУ автокефалии, ни активное расширение влияния в обществе национального языка не являются чем-то значимым и важным. Это свидетельствует о том, что на самом деле украинской нации как чего-то устойчивого и цельного не существует. 

Как говорит Владимир Малинкович в своей книге «Дорога на Майдан», в 1991 году в Украине «независимость в силу сложившихся обстоятельств получила не сформировавшаяся еще нация, не имеющая, по сути, опыта государственного строительства». Но после всего, что произошло в апреле 2019-го, возникает вопрос: стала ли за прошедшие без малого 30 лет «несформировавшаяся украинская нация» сформировавшейся? Правда в том, что при нынешней украинской нации сокрушительную победу одержала команда Владимира Зеленского, которая настаивала на следующем: «патриотизм, в том числе  украинский, является прибежищем негодяев», «не надо смотреть в прошлое, а надо смотреть в будущее», «ни Богдан Хмельницкий, ни Тарас Шевченко не могут быть героями для новой украинской нации». Да, на выборах 2019 года победила команда, члены которой называли себя «космополитами», «врагами какого-либо национализма, в том числе украинского».

Я отнюдь не сторонник этнического национализма, но нельзя не видеть, что природа украинскости связана с этничностью. Однако оказывается, эта этничность даже в своих лучших проявлениях – таких как забота о национальной памяти, желание погрузиться в свою национальную историю – абсолютно не свойственна современной украинской нации. Разработкой украинской национальной идентичности занимаются сотни, может даже тысячи специалистов, прежде всего молодые ученые. Но, как видно, существует разрыв между украинскостью, которую стремится пестовать украиноговорящая интеллигенция, и украинскостью, которая реально присутствует в жизни простого украинского народа. Так что действительно правы украинские интеллектуалы, которые считают, что украинская нация есть, но она все еще больна. 

Впрочем, о том, что украинская нация больна, говорит не только мой знакомый одессит, но и многие украинские интеллектуалы. Именно об этом прекрасно сказал в комментарии к результатам первого тура выборов ведущий круглого стола на телеканале «Прямой» Николай Вересень, человек, прекрасно говорящий и на русском, и на украинском языке. Его вывод: украинская нация – нация самоубийц. Только самоубийцы могут сделать президентом комика. Но трагедия в том, что у нас нет никакой национальной элиты. Казалось бы, после первого тура все кандидаты в президенты патриотического толка должны были объединиться и призвать своих избирателей голосовать за Порошенко, олицетворяющего ценности украинского достоинства, языка, веры, армии и прозападного выбора Украины. Но у всех этих политиков, в том числе у Юлии Тимошенко, совсем другие мотивы участия в выборах. Судьба страны их совершенно не интересует. Пускай гибнет страна, пускай мы себя унижаем как нация в глазах всей Европы, лишь бы наш личный враг Порошенко не оказался у власти, не сохранил свое президентство. Нет ничего на самом деле, что объединяло бы этих людей: ни общих национальных ценностей, ни ценностей национального государства, во имя которого они были бы готовы поступиться личными амбициями. Николай Вересень сделал вывод: рост непредсказуемости при смене власти – это судьба слабого, несостоявшегося государства. Это судьба Украины.

И последний урок поражения Порошенко. Сокрушительное поражение революции достоинства ноября 2013 года заставляет задуматься о совместимости бедности и развитого национального чувства. Если, как показали прошедшие президентские выборы на Украине, нет ничего, что могло бы объединить известных политиков страны, то как можно требовать верности национальным ценностям, готовности жертвовать личным во имя общественного от тех, кто оказался на дне нынешней жизни? И если в более успешной, более сытой, чем Украина, России, как говорит известный социолог Лев Гудков, «обычного человека по-настоящему интересует только его собственная, повседневная, серая и обыденная жизнь», то как требовать всплеска национальных чувств у жителя Украины, у которого тарифы на газ и электроэнергию стали главной заботой жизни. Я знаю, о чем говорю: мои родные сестры в Одессе только о том и думают, как бы кто-то снизил забирающие у них половину пенсии тарифы. 

Трагедия Петра Порошенко, на мой взгляд, состоит в следующем: он не осознавал, что все, что он делал для своего государства, для укрепления его авторитета, для национальной украинской идеи, оказалось если не чуждым, то абсолютно неважным для подавляющей части населения его страны. Для всех, кто проголосовал не столько за Зеленского, сколько против Порошенко.