Вертикальный предел

Бурятские шаманы провели обряд поклонения духам воды, попросив их не допустить обмеления Байкала. Фото РИА Новости

Ситуация на Байкале с 2014 года сложилась экстремальная – такого маловодья не было за всю его «регулируемую» историю. Надежды на то, что «большая вода» придет в этом сезоне, тоже не оправдались. И снова остро встал вопрос об управлении уровнем Байкала. Диапазон колебаний сейчас расширен, но действие временного постановления правительства РФ № 626 закончится 1 января. Минприроды уже предложило продлить его до 2021 года. Экологи – против, но возврат к метровому диапазону невозможен: против сама природа.

На границах всегда спорно

В конце октября в иркутском поселке Бильчир, который расположен на берегу Братского водохранилища, бурятские шаманы провели обряд поклонения духам воды и попросили их не допустить обмеления Байкала. По данным Росгидромета, приточность в озеро за девять месяцев текущего года составила всего 62% от нормы (около 36 куб. км). Пока это самый плохой результат в XXI веке. Даже в прошлое большое маловодье, в 1976–1982 годы, средний приток в Байкал составлял 45,6 куб. км, а в мягкое маловодье 1996–2013 годов – 54,5 куб. км. И серьезных проблем для водопользователей тогда не возникло.

Но то, что наблюдается с 2014 года, отличается от всего, что было раньше. В 2014–2016 годы приток воды в Братское, Усть-Илимское и Богучанское водохранилища составил 65–67% нормы, в Иркутское – 61%. Расходы Иркутской ГЭС были уменьшены до предельно допустимых значений (1300 куб. м в секунду), что необходимо только для поддержания уровня озера и обеспечения водоснабжения в нижнем бьефе (водозаборы Ангарска и других крупных городов Иркутской области вынуждены работать в режимах, близких к аварийным). Пришлось вводить и ограничения по осадке судов, а с ноября 2014 по май 2015 года – даже режим ЧС на территории Иркутской области и Бурятии.

Как отмечается в публикациях Института систем энергетики им. Мелентьева (ИСЭМ СО РАН), столь экстремальная ситуация обнажила противоречия между различными участниками водохозяйственного комплекса и обострила риски нормального функционирования всего Ангаро-Енисейского каскада (АЕК). Главным камнем преткновения снова стал спор о том, какой должна быть допустимая призма регулирования озера – один метр или выше. Это не новый спор, он длится все десятилетия «регулируемой» истории Байкала, в которой в тугой узел сплетаются политика, экология и энергетика.

Казус регуляторики

Любое гидротехническое сооружение – это сложная природно-хозяйственная система, которой нужно грамотно управлять. Собственно, для того на реках и строят плотины. Но регулировать одну из четырех стихий, конечно, получается не всегда: люди не обладают властью Посейдона. Мало кто из обывателей вообще задумывается о том, что Байкал, Ангара и Енисей представляют собой крупнейший гидроэнергетический комплекс в России. Ангарская и Енисейская ветви каскада ГЭС гидравлически взаимосвязаны, относятся к одному водному бассейну и работают на всю Объединенную энергосистему (ОЭС) Сибири. Пять субъектов Сибирского федерального округа (Иркутская область, Красноярский край, Республики Хакасия, Тыва и Бурятия) расположены на берегах Байкала (и примыкающего к нему Иркутского водохранилища), а также Братского, Усть-Илимского, Богучанского, Саяно-Шушенского и Красноярского морей. Эти водоемы используются для нужд не только электроэнергетики, но и водного транспорта, рыбного хозяйства, промышленного и коммунально-бытового водоснабжения, орошения, лесной индустрии, туризма и т.д. От режимов работы станций Ангаро-Енисейского каскада (АЕК) зависит, по сути, жизнедеятельность 20 млн сибиряков.

Вся эта огромная система создавалась на протяжении шести десятилетий – с момента постройки Иркутской ГЭС и до ввода в строй Богучанской. И перед органами власти и учеными всегда стоял один вопрос: как регулировать каскад с учетом интересов всех регионов и всех водопользователей? Особую сложность создает и уникальность Байкала – главной регулирующей емкости Иркутского водохранилища и одновременно с 1996 года – объекта Всемирного природного наследия ЮНЕСКО.

Идеальной ситуация не было никогда – ни в годы СССР, ни в новой России. Больше всех всегда «прилетало» гидроэнергетикам – со стороны ведь многим кажется, что собственник ГЭС рулит «заслонками» в собственных интересах, невзирая ни на что. Чтобы снять с себя эти обвинения, именно энергетики еще в 1970–1980-е годы стали заказчиками разработки единых Правил использования водных ресурсов (ПИВР) всего АЕК. Институт «Гидропроект» (ныне входит в структуру «РусГидро») такой документ разработал. Но, как пишет в одной из своих книг замдиректора Института географии им. В.Б. Сочавы Сибирского отделения (СО) РАН Леонид Корытный, высшему руководству СССР в годы перестройки стало не до того. И максимум, чего удалось добиться, – это утверждения приказом № 601 министра мелиорации и водного хозяйства РСФСР от 30 ноября 1987 года документа под названием «Основные правила использования водных ресурсов водохранилищ Ангарского каскада ГЭС (Иркутского, Братского и Усть-Илимского)».

Эти правила тоже увязли в согласованиях и были в итоге разделены на две части – для Ангарского и Енисейского каскадов соответственно. Впоследствии удалось утвердить только «ангарские» правила, «енисейские» так и остались на бумаге. Де-юре они уже давно не действуют, но де-факто  вполне адекватны, конечно, при условии некоторой актуализации. Тем более что с тех пор, во-первых, в каскаде появилась еще одна ступень: Богучанский гидроузел-долгострой получил второе дыхание в 2006 году, а в 2014-м с пуском девятого агрегата достройка четвертой ГЭС в Ангарском каскаде завершилась. Во-вторых, что гораздо важнее: исчезло государство, а вместе с ним – и условия администрирования, под которые и писали те правила. У водопользователей появились частные собственники, существенно изменились условия в нижнем бьефе Иркутской ГЭС, на рыночные рельсы перешла энергетика.

В 1999 году был принят Федеральный закон № 94 «Об охране озера Байкал», в статье 7 «Водный режим озера Байкал» которого сказано, что «режим наполнения и сработки озера Байкал определяется уполномоченным федеральным органом исполнительной власти в порядке, установленном законодательством РФ». Там же прописан «запрет на повышение уровня воды в озере Байкал выше максимальных значений и снижение уровня воды в озере Байкал ниже минимальных значений, установленных правительством РФ». Таким образом, регулирование уровня озера было полностью закреплено за федеральной властью (в итоге за Росводресурсами). А 25 марта 2001 года вышло постановление правительства РФ № 234, в котором был прописан жесткий диапазон колебаний призмы Байкала – между 456 и 457 м в Тихоокеанской системе высот (ТО).

За все десятилетия «регулируемой» истории Байкала столь жестких решений не принималось. Тем более что естественные колебания уровня озера до строительства плотины Иркутской ГЭС доходили до 2,17 м. А при проектировании станции был заложен диапазон в 1,96 м. «Метровый» предел выглядел странно, но вполне вписывался в тогда только укреплявшуюся логику ручного управления. Просматривалось и стремление воспрепятствовать самоуправству энергетиков. «Внутренние противоречия и недостаточный правовой статус правил стали причиной низкой дисциплины их соблюдения. Это, в частности, проявилось в «смутный» период 1983–1994 годов, когда уровень Байкала форсировался энергетиками практически ежегодно», – пишет в своей книге Корытный, напоминая, что лихие 90-е проявлялись даже в таком, отраслевом разрезе. Как бы там ни было, но на какое-то время вопрос с уровнем затих, тем более что на Байкале установилась средняя водность.

В ручном режиме

Для ученых было изначально понятно, что удержать Байкал в метровой призме при любом форс-мажоре с приточностью в озеро – продолжительных маловодьях или многоводьях – будет невозможно. Что и было доказано в 2014–2016 годы, которые на озере уже назвали «экстремальным маловодьем». Но поначалу казалось, что природа не окажется настолько глуха к приказам чиновников. В феврале 2015 года премьер-министр РФ Дмитрий Медведев подписал постановление № 97, которым в осенне-зимний период 2014–2015 годов «в условиях экстремально маловодного периода в бассейне озера Байкал» разрешил использовать ресурсы Иркутского водохранилища ниже установленных в постановлении № 234 минимальных значений. Но только «в объеме, обеспечивающем хозяйственную и иную деятельность населения и объектов экономики, расположенных в нижнем бьефе Иркутского гидроузла». И с последующим восстановлением уровенного режима озера Байкал в период полноводья 2015 года. Которого, однако, не случилось.

И тогда, 1 июня 2016 года, постановлением № 626 правительство РФ вообще временно приостановило действие постановления № 234. И разрешило «сработать» Иркутское водохранилище до отметки 455,54 м ТО. Иного выхода все равно не было – или временно опустить искусственно придуманный уровень, или сократить сброс на первой ГЭС в каскаде ниже санитарного и посреди зимы осушить водозаборы основных городов Приангарья.

Этот документ действует до конца текущего года. С 1 января 2018 года, если следовать букве закона, должно снова вступить в силу постановление № 234. Совершенно очевидно, что оно заведомо не сможет быть выполнено. По оценке Института систем энергетики им. Л.А. Мелентьева (ИСЭМ) СО РАН, с вероятностью в 90% уровень озера к 1 мая 2018 года понизится до отметок 455,65–455,75 м ТО. «Относительная устойчивость работы каскада поддерживалась во многом благодаря сохранению минимальных попусков воды через Иркутскую ГЭС (в течение последних трех лет расходы поддерживаются на минимально допустимых объемах по условиям обеспечения нормальных условий работы водозаборов в нижнем бьефе – 1300–1250 куб. м в секунду) и ресурсам Братского водохранилища, выполняющего функции главного регулятора Ангарского каскада. Однако в 2017 году из-за экстремально низкой боковой приточности в Братское водохранилище его регулирующие возможности значительно сократились. В предстоящем осенне-зимнем сезоне (октябрь 2017 года – май 2018 года) становится неизбежной сработка озера Байкал и Братского водохранилища ниже установленных допустимых отметок (456 м ТО и 394,73 м БС)», – прогнозируют ученые (БС – балтийская система высот).

Что делать?

Минприроды РФ уже ответило на этот вопрос: на сайте regulation.gov.ru выложен проект постановления правительства РФ о максимальных и минимальных значениях уровня воды в озере Байкал в 2018–2020 годах. Действие постановления № 234 в нем предлагается приостановить до 1 января 2021 года, а на предстоящие три года прописать значения для средней водности (457 и 456 м ТО соответственно), а также минимальный уровень для маловодья (455,54 м ТО) и максимальный – для многоводного периода (457,85 м ТО). То есть, по сути, продлить действие постановления № 626.

В пояснительной записке прямо сказано, что в маловодье 2014–2015 годов установленный минимум в 456 м, несмотря на работу Иркутского гидроузла минимальными сбросными расходами, выдержан не был. В последние два года маловодные условия в бассейне Байкала сохранялись: приток воды в летние месяцы составил 63% нормы, а за июль и август (47% и 50% нормы) оказался наименьшим с 1960 года! До конца года Росгидромет прогнозирует приток в диапазоне до 200 куб. м в секунду при норме 283 куб. м в секунду.

Росводресурсы рассчитали, что до отметки в 456 м ТО Байкал будет сработан к концу 2017 года – на 7 ноября уровень воды в озере уже опустился до 456,23 м ТО (это на 0,14 м меньше уровня на ту же дату прошлого года). К началу половодья 2018 года уровень ожидается в диапазоне 455,64–455,7 м ТО – то есть том же, что прогнозирует и ИСЭМ СО РАН: «Учитывая сохранение маловодных условий, объективна потребность в определении приведенного выше диапазона регулирования действующим на период 2018–2020 годов. Принятие постановления правительства РФ не потребует дополнительного финансирования из федерального бюджета, позволит обеспечить условия нормальной жизнедеятельности в период затяжного маловодья в Байкальском регионе, а также безопасность населения и объектов экономики, расположенных в нижнем бьефе Иркутского гидроузла, при пропуске паводков редкой повторяемости (0,01%)».

Против уже выступили экологи. Громче всех «Гринпис России», призвавший голосовать против проекта постановления правительства РФ и даже разместивший на своем сайте подробную инструкцию о том, как это делать. В своем протесте гринписовцы не сильно углубляются в детали. Например, пишут о том, что новое постановление правительства РФ даст Иркутской ГЭС возможность «произвольно менять уровень воды, а это опасно для экосистемы озера». И забывают о том, что сама ГЭС ничего менять не имеет права: объемы расходов через плотину гидроэнергетикам ставят Росводресурсы, с 2014 года они стабильны – 1300 м в секунду. При таких расходах работа первой станции в каскаде вообще не подчинена задачам выработки энергии, она отвечает только за сдерживание естественного стока Ангары. И кстати, до 2020 года никто менять эти условия не собирается (во всяком случае, если маловодье не сменится вдруг на многоводье).

«Иркутская ГЭС использует из Байкала столько воды, сколько требуется для получения электроэнергии, – это вызывает колебания уровня воды в озере. Климат в регионе меняется и становится более засушливым, озеро получает все меньше воды… Это может привести к гибели рыбы и изменению берегового рельефа. От колебаний страдают и жители прибрежных территорий: когда уровень воды в озере падает, в колодцах ее тоже становится меньше». Все эти мифы, подходящие по уровню профессионализма лишь для дискуссий в Facebook, «Гринпис» транслирует без всякого смущения. Вновь упирая на то, что власти «регулируют уровень без должной оценки последствий, без научных обоснований». Комитет Всемирного наследия ЮНЕСКО, напоминают экологи, неоднократно требовал от России «разработать оценку потенциального воздействия на окружающую среду существующих правил водопользования и регулирования и не вводить никаких дальнейших изменений в правила до тех пор, пока их воздействие на объект не будет полностью понятно». Но власти, естественно, глухи к требованиям спасителей Байкала, потому что относятся к объекту Всемирного природного наследия ЮНЕСКО «как к водоему хозяйственного назначения».

Не так все страшно

В отличие от экологов, которые живут в режиме «шеф, все пропало», представители гидроэнергетической науки считают, что влияние колебаний уровня Байкала на экосистему озера не столь очевидно. И все разговоры о том, что надо, например, приблизить режим его управляемых колебаний к естественному, звучат красиво, но к реальности имеют слабое отношение. Например, в книге Владимира Савельева «Современные проблемы и будущее гидроэнергетики Сибири», выпущенной издательством СО РАН в 2000 году, содержится такой вывод: интенсивность колебаний в многолетнем разрезе и после строительства Иркутской ГЭС, и в естественных условиях зависела в основном от колебаний приточности воды. И что «искусственная зарегулированность практически не отразилась на интенсивности колебаний». Более того, Савельев уверен, что «поскольку экосистема Байкала сформировалась и миллионы лет функционировала при переменном уровневом режиме, создание для нее искусственных, благоприятных только в конъюнктурном представлении условий может обернуться катастрофой».

Валерий Синюкович, старший научный сотрудник лаборатории гидрологии и гидрофизики Лимнологического института СО РАН, напоминает, что в маловодье 1976–1979 годов пришлось практически полностью сработать многолетние запасы Иркутского и Братского водохранилищ, с весны 1980 года они работали только в режиме сезонного регулирования. А к весне 1982 года уровень водохранилища Иркутской ГЭС опускался даже ниже уровня мертвого объема, до 455,27 м ТО! «И, оборачиваясь назад, сегодня можем утверждать, что никаких заметных экологических проблем это не принесло», – говорит ученый.

«По устоявшейся практике воздействия зарегулированных режимов на экосистему водных объектов оценивают, исходя из того, насколько они расходятся с естественным режимом. Существует аксиома: жизнь в водоеме приспособилась к естественным условиям и потому в нем существует, а выход за пределы сложившихся колебаний может привести к негативным последствиям для нее. Об этом говорят международный опыт и устоявшаяся практика, но в России пока этим руководствуются слабо. Тем не менее на Нижней Волге, к примеру, снижение диапазона колебаний уровня в нижнем бьефе гидроузлов признается отрицательным. Вспоминаем, что естественный диапазон для Байкала составляет около 2 м, а его уменьшили в два раза. Скорее всего большой пользы в этом нет. В частности, от некоторых гидрологов можно услышать, что более широкий диапазон колебаний улучшает водообмен в отдельных заливах, застойных зонах и в водоеме в целом. Если водообмен замедляется, то ускоряются процессы, подобные эвтрофикации, разрастанию элодеи канадской, заболачиванию», – добавляет Синюкович.

«В условиях изменяющегося климата более эффективным является управление режимами работы ГЭС по критерию обеспечения гарантированной зимней мощности всего АЕК в целом, предусматривающего возможность компенсации в случае дефицита или избытка воды в отдельных водохранилищах каскада», – отмечается в одной из публикаций ИСЭМ СО РАН. По мнению Синюковича, «каждый раз, когда обсуждается ситуация с уровнем, мы призываем, чтобы диапазон колебаний был как можно ближе к естественному, то есть около 2 м. Один метр – это мало». ПИВР от 1987 года определяли уровни (нормальный, форсированный и мертвого объема) Иркутского водохранилища в соответствии с первоначальным проектом станции: нормальный подпорный уровень – 457 м ТО, форсированный – 458,2 м, а УМО (минимальный уровень, допустимый при нормальной эксплуатации. – «НГ») – 455,54 м соответственно. «Это лучше, чем метровый диапазон. Если не злоупотреблять форсировками, возможность которых ПИВР также предусматривали, эти уровни кажутся наиболее оптимальными», – говорит Синюкович. За что тогда бьются экологи, требуя не отменять постановление № 234?

Хватит это терпеть

«Если маловодье будет продолжаться, то, естественно, такие временные решения будут приниматься и дальше», – прогнозирует Синюкович. «Постановление правительства № 234 – это один из, к сожалению, нередких примеров серьезной чиновничьей ошибки. Никто не решается ее признать. Постановление должно быть отменено. Не продолжено, не изменено, а прямо отменено, – говорит Леонид Корытный. – Естественно, не надо при этом никого наказывать и искать виноватого. Просто в связи с изменением общей климатической обстановки отменить постановление и принять новое, а затем уже доработать и утвердить ПИВР. Закрывать глаза на существующую проблему и через каждые год-два к ней возвращаться – ничего более неумного придумать нельзя», – уверен ученый.

С этой позицией в принципе согласны все: и ученые, и экологи, и энергетики. Задача – разработать наконец современные и четкие ПИВР. Тем более что новых станций в АЕК строить никто не собирается, значит, такой документ прослужит не одно десятилетие. Попытки это сделать уже предпринимались: еще в 2002 году опять же по инициативе энергетиков было подготовлено Техническое задание на разработку новых правил, причем для всего каскада, а Минприроды РФ даже выражало готовность принять функции генерального заказчика «по координации выполнения и финансирования проектных работ». Но дело тогда не пошло. В мае 2010 года Минприроды РФ дало всем бассейновым управлениям в стране от двух до четырех лет на разработку новых правил взамен устаревших. Работа ожидалась адская: всего требовалось разработать и утвердить ни много ни мало 343 документа с полным научным и экономическим обоснованием. Неудивительно, что эта объемная задача до сих пор не реализована.

На этом фоне продление действия постановления № 626 – пока что единственное и наиболее адекватное решение. Спорить с природой – донкихотство, совершенно бессмысленное. Другое дело, что разработкой ПИВР тоже нужно будет заниматься – и в принципе это та «поляна», на которой можно будет помирить все заинтересованные стороны – от экологов до энергетиков. «Это не получится сделать быстро, но посмотрите – в США и Канаде над правилами для Великих озер работали 12 лет и еще 13 лет этот документ отрабатывали. Мы не можем не учитывать того, что происходит в одной части системы, если это накладывает ограничения на всю систему. Если сегодня понижается уровень Байкала, то у нас страдают не только Ангарск и Усолье – у нас обмелело и Братское водохранилище. С водозаборами, допустим, еще можно что-то решить: есть, например, предложение проложить пластиковые трубы из верхнего бьефа (кстати, вода по качеству даже будет лучше, чем сейчас). Но проблему маловодья это не решает. Тем более не решает проблему повышенной приточности, которая когда-то все равно наступит. Иркутская ГЭС рассчитана на пропуск 7 тыс. куб. м в секунду, а уже при 5600 начнутся проблемы с подтоплением застроенной поймы. Вот об этом нужно написать в новых ПИВР», – говорит Игорь Бычков, академик РАН, научный руководитель Иркутского научного центра СО РАН. По его словам, «ПИВР ведь для того и пишутся, чтобы Енисейское бассейновое водное управление, сидя в Красноярске, управляло пропуском и имело набор рекомендаций на все, в том числе и экстремальные, случаи. А то сегодня они вышли на эту «полку» 1300 куб. м в секунду через створ Иркутской ГЭС – и все, тупик. Правила нужно разрабатывать с учетом всех обстоятельств, в том числе и маловодья на Селенге, и вероятности строительства монгольских ГЭС и т.д.».