Варвара Ремчукова 5 октября с.г. на пресс-конференции в Атланте (штат Джорджия) торговый представитель США Майкл Фроман объявил о подписании министрами торговли стран-участниц соглашения о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП).
Заключение партнерства стало новостью мирового масштаба. Создатели ТТП называют его амбициозным, всеобъемлющим, сбалансированным, содержащим в себе беспрецедентно высокие стандарты «торговым соглашением XXI века». В ТТП входят 12 стран Азиатско-Тихоокеанского региона – США, Япония, Канада, Австралия, Мексика, Малайзия, Сингапур, Чили, Перу, Новая Зеландия, Вьетнам, Бруней. В сумме ВВП этих стран составляет 278 трлн долл. (около 37% мирового ВВП). Экспорт товаров и услуг между странами ТТП оценивается в 2,3 трлн долл. (примерно 13% мирового экспорта товаров и услуг), а экспорт прямых иностранных инвестиций – около 2,1 трлн долл., или 9% аналогичного показателя для всего мира.
Как дословно написано на сайте торгового представителя США, «Транстихоокеанское партнерство пишет правила глобальной торговли – правила, которые помогут поспособствовать увеличению американского экспорта, росту ВВП США, поддержке хорошо оплачиваемых американских рабочих мест и усилению американского среднего класса». Обозначенные подобным образом цели ТТП соотносятся с размещенным на сайте Белого дома заявлением президента Барака Обамы, в котором он говорит, что «при проведении торговой политики руководствовался принципом выравнивания правил игры для американских рабочих и бизнеса». И добавляет, что в условиях, «когда 95% потенциальных потребителей американской продукции находятся за границами США, Америка не может позволить таким странам, как Китай, формулировать правила глобальной экономики».
Текст соглашения еще не вывешен для всеобщего ознакомления. Однако анализ заявлений политических лидеров и программных документов позволяет утверждать, что в рамках партнерства будет комплексно урегулирован не только вопрос о доступе на рынок товаров, но и иные сложные проблемы международной преференциальной торговли: сельское хозяйство, торговля текстильными товарами, правила происхождения товара, торговля услугами, технические барьеры в торговле, санитарные и фитосанитарные меры, инвестиции, финансовые услуги, телекоммуникации, электронная коммерция, компенсационные меры, права на интеллектуальную собственность, конкуренция, вопросы наращивания производственных мощностей, проблемы развития, стандарты использования рабочей силы и правила в области охраны окружающей среды.
Мир движется в сторону мегарегиональных торговых проектов – преференциальных торговых соглашений институционального типа, которые, с одной стороны, должны предусматривать обязательства на договорной основе по облегчению и сокращению времени прохождения готовых и промежуточных товаров и услуг через границу и – одновременно – по институциональному реформированию самих экономик за границей.
ТТП является ярким примером и составной частью внешнеторговой стратегии США, в которую также входят планы по заключению Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства между ЕС и США (ТТИП) и участие в соглашении по торговле услугами ТИСА, в котором примут участие 23 страны – члена Всемирной торговой организации (ВТО).
На эту тему высказался президент РФ Владимир Путин на пленарном заседании 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке 28 сентября с.г.: «Отмечу еще один симптом растущего экономического эгоизма. Ряд стран пошли по пути закрытых эксклюзивных экономических объединений, причем переговоры об их создании идут кулуарно, втайне и от собственных граждан, от собственных деловых кругов, общественности, и от других стран. Другие государства, чьи интересы могут быть затронуты, также ни о чем не информируются. Вероятно, всех нас хотят поставить перед фактом, что правила игры переписаны, и переписаны опять в угоду узкого круга избранных, причем без участия ВТО. Это чревато полной разбалансировкой торговой системы, раздроблением глобального экономического пространства».
Участники ТТП позиционируют свое партнерство как качественно новый тип торгового соглашения ХХI века. Оно подразумевает решение широкого круга взаимосвязанных задач в торговле. И в этом его революционное отличие от всех торговых соглашений предыдущего поколения. Необходимость в таком всеобъемлющем торговом соглашении прежде всего обусловлена изменениями в структуре и характере мировой торговли в условиях распространения глобальных цепочек стоимости (ГЦС). Под ГЦС понимаются фрагментация производственного процесса и разброс по миру цехов и подразделений, в результате которого возникли производственные системы глобального, регионального и межстранового характера. Размещение производственных звеньев за границей актуализирует потребность в правовой и институциональной защите инвестиций и прав интеллектуальной собственности. При этом подобная организация производства предполагает многократное перемещение через границу промежуточных товаров и услуг, на долю которых сегодня приходится не менее 60% мировой торговли несырьевого характера.
Безусловно, наиболее приемлемым для всех участников в глобальной экономике был бы сценарий, при котором правила международной торговли пишутся на многосторонних переговорах с учетом мнения всех стран. Однако в текущих условиях выработка новых многосторонних правил международной торговли блокируется отсутствием прогресса на переговорах Всемирной торговой организации в рамках Дохийского раунда, длящегося более 14 лет.
Затруднения в переговорах в рамках ВТО обусловлены конфликтом развитых государств со странами с развивающейся экономикой (emerging markets) в вопросах приоритетности повестки. Развивающиеся страны настаивали на полном исполнении обязательств, вытекающих из решений предыдущего, Уругвайского раунда. Развитые страны, повинуясь потребностям транснационального бизнеса, настаивали на ускоренном снятии нетарифных барьеров институционального характера в экономиках развивающихся стран.
Это подталкивает страны, заинтересованные в поддержании конкурентоспособности и защите интересов своих транснациональных компаний, а также в привлечении инвестиций, технологий, патентов и создании новых рабочих мест, искать решения в формате односторонней либерализации и формирования новых преференциальных торговых соглашений. Единственное заключенное за последние 20 лет многостороннее соглашение ВТО – Соглашение ВТО об упрощении процедур торговли, подписанное в ходе Балийской министерской конференции в 2013 году. Если все страны поторопятся с его имплементацией, то вопросы прохождения товаров через границу будут решены на недискриминационной консенсусной многосторонней основе.
Экономические последствия ТТП: первые отзывы
Как уже отмечалось, информация, обнародованная после пресс-конференции по ТТП 5 октября, носит неполный характер. Так, например, стало известно, что преференциальное открытие рынка автомобилей будет осуществляться при условии содержания в легковом автомобиле или малотоннажном грузовике 45% добавленной стоимости, сформированной из запчастей, произведенных в странах ТТП. Это оставляет возможность для Китая и других стран Азии поставлять ряд комплектующих, не будучи членами партнерства. Сегодня показатель локализации для автоиндустрии в НАФТА равен 62,5%.
Американские производители молочной продукции получили улучшенные условия доступа на канадский рынок, производители говядины – на рынок Японии. Сохранилась защита американского рынка сахара, но не продукции, при производстве которой используется сахар. Присутствует обеспокоенность по поводу продовольственной безопасности – смогут ли развивающиеся страны (такие как Вьетнам и Малайзия) обеспечить должный уровень санитарного и фитосанитарного контроля при поставке продукции на рынки развитых государств.
Одни из наиболее часто критикуемых в тексте ТТП – правила по регулированию прав интеллектуальной собственности. Прежде всего положения, затрагивающие разработку новых препаратов фармацевтическими компаниями на условиях последующей пятилетней защиты рынка стран ТТП от реализации на нем более дешевых аналогов-дженериков, поскольку те ставят под угрозу реализацию программ по доступному здравоохранению в развивающихся странах.
Опасения выражают лидеры профсоюзных организаций и в США, и в Канаде, Австралии, Новой Зеландии, считающие, что конкуренция с низкооплачиваемыми работниками в развивающихся странах приведет к большим потерям рабочих мест.
Неожиданностью стало объявленное на пресс-конференции 5 октября намерение усилить макроэкономическую кооперацию между странами – участницами партнерства, в особенности по вопросам колебаний валютных курсов. Это в очередной раз подчеркивает, что ТТП задумывалось как гораздо более разносторонний и уникальный инструмент торговой политики, чем обыкновенные соглашения о зонах свободной торговли.
ТТП – инструмент предвыборной политической борьбы в США
Повышенному вниманию к новому соглашению способствует и обострившийся в условиях предвыборной борьбы в США политический контекст. Переговоры длились более пяти лет, но ускорились на завершающем этапе, так как ТТП должно стать главным политическим наследием Барака Обамы в сфере внешнеэкономических связей. С большим трудом президент-демократ, заручившись поддержкой республиканцев, весной 2015 года уговорил конгресс подписать Закон «О предоставлении президенту особых торговых полномочий» (так называемый «фаст трек»). Это позволило вести торговые переговоры с другими странами, результаты которых теперь в виде готового соглашения будут представлены конгрессу – для голосования «за» или «против», уже без права на внесение в текст поправок или оттягивания голосования. Сейчас представители обеих политических партий обрушиваются на ТТП с критикой зачастую из популистских соображений.
Так, кандидат в президенты от демократов Хиллари Клинтон в интервью американскому телеканалу PBS заявила, что, судя по информации, которую ей удалось получить, ТТП не дотягивает до высокой планки, заданной для столь амбициозного торгового соглашения во время ее работы на посту госсекретаря. По мнению Клинтон, партнерство не решает вопрос с валютными спекуляциями в странах Азии, подрывающими конкурентоспособность американских рабочих мест, а договоренности по фармацевтической продукции выгодны в большей степени корпорациям, чем потребителям и пациентам. Кандидат от демократов сенатор Берни Сандерс назвал ТТП «ужасным торговым соглашением», а принятие механизма «фаст трек» – нарушением конституционных прав американских граждан. Единственным из потенциальных кандидатов в президенты от Демократической партии, поддержавшим ТТП, стал нынешний вице-президент Джо Байден. Он сказал, что окажет поддержку соглашению в конгрессе.
Несмотря на поддержку республиканцев по принятию «фаст трека», сейчас кандидат от республиканцев Дональд Трамп высказался с резкой критикой соглашения, которое, по его мнению, ставит под угрозу рабочие места американцев. Другие кандидаты – Бен Карсон и Карли Фьорина – в мягкой форме высказали опасения о сбалансированности интересов в сделке, и только кандидат-республиканец Марко Рубио подтвердил свою приверженность концепции такого соглашения о свободной торговле, как ТТП.
Вступлению соглашения в силу будет предшествовать ратификация в каждой из стран-участниц, которая окажется сопряжена с трудностями, прежде всего политическими. По словам Майкла Фромана, текст соглашения вывесят в открытом доступе на 60 дней, после чего ожидается его ратификация конгрессом в течение 90 дней.
В качестве недостатка ТТП традиционно указывают на закрытый для публичного обсуждения характер переговоров. Фрагментарная подача информации о революционно строгих стандартах в регулировании инвестиций, услуг и интеллектуальной собственности, выгодных для транснациональных корпораций, а также снижение тарифной защиты для отдельных чувствительных секторов промышленности и сельского хозяйства позволили противникам ТПП в каждой из стран-участниц сформировать ярко негативную повестку в отношении нового соглашения. С наибольшими трудностями предстоит столкнуться в Японии, Австралии, Новой Зеландии, Чили. С другой стороны, ратификация в Сингапуре имеет все шансы пройти быстро, поскольку участие в ТТП там рассматривается в качестве безусловно полезного инструмента по наращиванию внешнеторгового оборота услуг. А в таких странах, как Мексика, Вьетнам и Малайзия, представители лагеря сторонников ТТП говорят, что участие в партнерстве поможет поднять стандарты производства в условиях глобальных цепочек создания стоимости, создаст долгосрочные предпосылки по привлечению иностранных инвестиций. Это особенно важно в условиях выработки стратегии конкурентоспособности в условиях усиливающегося Китая. А закрытый характер в случае с развивающимися странами, вполне возможно, дал шанс переговорщикам принять на себя такие обязательства, которые помогут борьбе с коррупцией.
По данным информационно-аналитического портала TheDiplomat.com, если случится так, что страны не смогут ратифицировать ТТП в течение двух лет, для вступления соглашения в силу потребуется выполнить два условия: оно должно быть ратифицировано как минимум в шести странах, изначально инициировавших ТТП, и на них должно приходиться 85% от совокупного ВВП всех 12 стран-участниц.
Бросается в глаза некоторая антикитайская направленность ТТП. Уже в ходе переговорного процесса отчетливо читалось желание США создать торговый противовес Китаю. Оно отчасти смягчалось декларируемой «открытостью» формирующегося соглашения – говорилось о возможности последующего присоединения к ТТП других участников, в том числе и Китая. Однако в свете последних заявлений президента Обамы этот сценарий не кажется реализуемым в ближайшем будущем.
Несмотря на заявленную заинтересованность в продвижении передовых стандартов в регулировании международной торговли, США явно рассматривают ТТП как инструмент по сохранению собственного геополитического влияния.
Как уже отмечалось, ТТП – не является исключительным явлением. В условиях пробуксовки ВТО в вопросах расширения сфер покрытия многосторонними стандартами и нормами многие страны ищут новые форматы удобного взаимодействия в различных, порой пересекающихся по членству, соглашениях. Этот тренд скорее всего приведет к усилению давления на ВТО, которое должно будет найти подходящий способ обновить свою законодательную базу в соответствии с практикой новых институциональных преференциальных торговых соглашений.
Ответный сценарий Китая
ТТП станет своевременным ответом Региональному всеобъемлющему экономическому партнерству (РВЭП) – торговой инициативе под руководством Китая. РВЭП можно рассматривать как логическое развитие Восточноазиатского соглашения о свободной торговле, известного как АСЕАН + 3, и Всеобъемлющего экономического партнерства в Восточной Азии, известного как АСЕАН + 6.
Настоятельная потребность в снятии барьеров в торговле между странами Азиатско-Тихоокеанского региона стала одним из факторов формирования нового партнерства, с идеей которого выступил Китай. В переговорах по РВЭП участвуют 16 стран, 10 участников АСЕАН (Бруней, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Мьянма, Филиппины, Сингапур, Таиланд, Вьетнам) и 6 стран, с которыми у АСЕАН есть действующие соглашения о свободной торговле по соглашению АСЕАН + 1 (Австралия, Китай, Индия, Япония, Республика Корея и Новая Зеландия). Их целью является достижение современного, всеобъемлющего, высококачественного и взаимовыгодного соглашения об экономическом партнерстве, охватывающего широкий круг вопросов, относящихся к торговле. На страны РВЭП приходится около 30% мирового ВВП, 49% мирового населения и 28% мирового импорта.
Помимо трех ключевых сфер – торговли товарами, услугами и инвестициями – в сферу интересов РВЭП входят экономическое и техническое сотрудничество, защита интеллектуальной собственности, регулирование конкуренции и разрешение споров. О необходимости заключения РВЭП говорит и тот факт, что неоднократно подвергались пересмотру в сторону углубления и расширения сферы покрытия такие двусторонние соглашения, как Китай–Тайвань, Китай–Макао, Австралия – Новая Зеландия.
В ходе пятого раунда переговоров в Сингапуре в июне 2014 года удалось достичь прогресса в вопросах структуры и элементов соглашения. В то же время между участниками блока сохраняется большое число нерешенных вопросов. Так, Индия находится под серьезным давлением со стороны партнеров, требующих, чтобы она упразднила пошлины по широкому кругу товаров. В качестве члена ВТО Индия защищена от потока дешевых китайских товаров, но в рамках новых преференциальных договоренностей будет вынуждена снизить тарифные барьеры под давлением таких стран, как Малайзия и Сингапур, у которых ставка тарифа режима наибольшего благоприятствования по ряду товарных позиций стремится к нулю.
Замедление экономического роста в Китае, лихорадка на фондовых рынках, девальвация валют в Китае и Вьетнаме с риском новых валютных войн подстегнули страны к более активным переговорам по созданию РВЭП.
На министерской встрече в Куала-Лумпуре в июле с.г. в ходе переговоров о РВЭП представители Индии обозначили двухуровневый подход к своей тарифной политике. Они предложили снижение пошлин по 70–80% тарифных линий для стран, с которыми у них имеются соглашения о свободной торговле (Сингапур, Малайзия, Япония и Корея). Для стран, с которыми такие соглашения отсутствуют (Китай, Австралия и Новая Зеландия), Индия предложила снижение по 40–50% тарифных линий. Столь жесткая позиция отражает интересы национального бизнеса, опасающегося конкуренции со стороны китайских товаров. С этим не согласна Австралия, которая выступает за всеобъемлющее торговое соглашение и хочет снизить пошлины на 90% тарифных линий. Индия также выступает за разделение соглашений по товарам, по услугам и по инвестициям.
К августу с.г. в переговорах наметился прогресс: Индия предложила «трехуровневый» подход к либерализации тарифов, и Китай с этим согласился. В рамках «первого уровня» Индия предложила странам АСЕАН, с которыми уже имеются соглашения о свободной торговле, либерализацию по 80% тарифных линий. Из них 65% снижения вступит в силу немедленно, а 15% – в течение 10 лет. Для партнеров «второго уровня», Японии и Южной Кореи, с которыми также действуют соглашения о свободной торговле, Индия предложила либерализацию по 65% тарифных линий. В ответ эти страны должны осуществить отмену тарифов на 80% линий.
И для «третьего уровня» Индия предлагает Китаю, Австралии и Новой Зеландии либерализацию на 42,5% тарифных линий с ответными уступками в 42,5%, 80% и 65% тарифных линий соответственно. Партнеры согласились. Однако Новая Зеландия потребовала от Индии условия, при котором 42,5% тарифных линий соответствовали бы 55% их товарооборота с Индией.
Можно ожидать, что на встрече в октябре с.г. в Южной Корее делегации смогут представить перечень конкретных тарифных линий, которые подлежат либерализации, и окончательно согласуют позиции. В ноябре с.г. на саммите стран Восточной Азии черновик соглашения должен быть представлен лидерам.
Еще одним амбициозным проектом Китая является «Экономический пояс Нового шелкового пути», также известный как совокупность проектов, объединенных концепцией «Один пояс – один путь». Под этим названием Китай намерен реализовать инициативу по созданию транспортного, энергетического, торгового коридора между странами Центральной, Южной Азии и Европы. Новый шелковый путь включает в себя наземную часть торгового маршрута из Китая в Европу, а также Морской шелковый путь XXI века, который соединит Китай со странами Персидского залива и Средиземного моря через Центральную Азию и Индийский океан.
Инициатива в данном проекте исходит от Китая и его лидера Си Цзиньпина. Впервые она была представлена во время государственного визита в Казахстан в сентябре 2013 года. План состоит в том, чтобы создать торговый коридор из Китая в европейские страны. Подразумевается строительство скоростных железных дорог, автомобильных дорог и трасс, сетей передачи энергетических ресурсов, оптоволоконных сетей. После завершения строительства новый путь соединит три континента – Азию, Европу и Африку. Сеть инфраструктурных проектов создаст крупнейший в мире экономический коридор с объемом производства до 21 трлн долл., покрывающий население в 4,4 млрд человек. По мнению Китая, этот проект принесет рост экономического благосостояния странам-участницам, укрепит региональные экономические связи, позволит усилить культурный обмен. Точки маршрута могут получить значительные инфраструктурные инвестиции. Хотя Новый шелковый путь пока не предполагает в своей основе заключение торгового соглашения, уже рассматриваются возможные сценарии взаимодействия между этой инициативой и Евразийским экономическим союзом.
Следует ожидать, что информация о подписании ТТП подтолкнет Китай к интенсификации усилий по формированию РВЭП и продвижению проекта «Новый шелковый путь».
***
В завершение стоит отметить, что цель современной торговой политики США – не столько сдерживание роста Китая, сколько стремление опередить его в выработке новых стандартов и правил, регулирующих осуществление глобального производства и торговли товарами, услугами, инвестициями.
Заинтересованность государств в мегарегиональных соглашениях по типу ТПП связана с тем, что в глобальной экономике XXI века сравнительные преимущества государств не наследуются, а создаются в результате целенаправленной экономической и торговой политики и одностороннего снижения тарифных и институциональных барьеров.
Дарья Гармоненко