Аркадий Любарев
Избиратель волен решать, кому отдать свой голос. Но верно ли отразится в итогах выборов его воля? Фото Василисы Деюн
В ответ зарубежные коллеги спокойно сказали, что так обстоит дело везде и это нормально: правящая партия реализует свою программу, а дело оппозиции – ее критиковать и готовиться к победе на следующих выборах.
Однако есть по крайней мере одна сфера, где такой подход нельзя считать нормальным. И эта сфера – избирательное законодательство. Если правящая партия изменяет законы о выборах так, чтобы оппозиции на следующих выборах было как можно труднее победить, и тем самым создает условия для своей несменяемости, то это противоречит основополагающим демократическим принципам.
«Единая Россия» только что в полной мере продемонстрировала такой подход, принимая закон, который принято называть по имени его автора – сенатора Андрея Клишаса. Законопроект был внесен в Государственную Думу в конце июня, то есть перед самым началом летних каникул. А после каникул он стремительно проскочил все стадии: 11 сентября (на второй день осенней сессии) – первое чтение, 22 октября – второе чтение, 25 октября – третье чтение, 30 октября – одобрение Советом Федерации, 2 ноября – подписание президентом. Итого 52 дня от первого чтения до подписания. Быстрее из избирательных законов принимался, пожалуй, только закон об отмене голосования «против всех» в 2006 году.
Закон этот вносит принципиальные изменения в систему выборов региональных парламентов и муниципальных советов крупных городов и районов, то есть имеет широкую сферу применения. Тем не менее он остался без сколько-нибудь заметного обсуждения в обществе. Когда законопроект принимался в первом чтении, представители всех трех оппозиционных думских партий выражали недоумение и возмущение. «За» голосовало 240 депутатов, против – 205. Напомню, что в 2011 году от «Единой России» в Думу было избрано 238 депутатов, от трех других партий – в сумме 212.
Также показательно голосование по поправкам при принятии закона во втором чтении. За принятие поправок, рекомендованных профильным комитетом, голосовали от 238 до 244 депутатов. Также 238 поддержали таблицу отклоненных поправок. Затем на отдельное голосование была вынесена 21 поправка из 38 отклоненных. И за 18 из них голосовало от 186 до 197 депутатов – то есть они получили практически единодушную поддержку КПРФ, «Справедливой России» и ЛДПР. Но не прошли, поскольку «Единая Россия» была против.
Иными словами, закон принят «Единой Россией» при открытом и безусловном сопротивлении трех других фракций. И, разумеется, принят в интересах «Единой России», с целью сохранить ее доминирование в региональных парламентах и муниципальных органах.
Направленность закона Клишаса довольно проста: повсеместно увеличивается доля депутатов, избираемых по мажоритарной системе. При этом закон состоит, по сути, из трех частей. Часть первая: на выборах региональных парламентов (кроме Москвы и Петербурга) обязательная доля депутатов, избранных по партспискам, снижается с 50 до 25%. Часть вторая: в Москве и Петербурге, а также на муниципальных выборах вообще отменяется обязанность использовать партийные списки. Часть третья: на муниципальных выборах заградительный барьер поднимается с 5 до 7%.
Отмечу, что норма, требующая обязательного избрания половины региональных депутатов по партийным спискам, действовала 10 лет, и можно хотя бы делать вид, что она свою роль сыграла и теперь нуждается в корректировке. Но нормы об обязательности избрания по партийным спискам половины депутатов в крупных городах и районах и о пятипроцентном барьере были приняты по инициативе Дмитрия Медведева лишь два с половиной года назад, и еще не во всех городах и районах их успели применить. И в этих условиях трубить отбой – значит открыто признать ошибку.
Впрочем, отмену обязательности применения партсписков на выборах в муниципальных районах можно даже приветствовать, особенно в отношении сельских районов, где партийные структуры не развиты. Иная ситуация в крупных городах, где выборы уже приобрели отчетливый партийных характер.
На одном из заседаний Госдумы представитель КПРФ Анатолий Локоть прямо заявил: «Что изменилось за пять лет? Что изменилось с того времени, когда президент, тогда еще Медведев, говорил о том, что надо дать политическим партиям максимальную свободу для максимального участия в выборах и в работе законодательных и представительных органов нашей страны? Что изменилось? Изменилось одно только – извините, авторитет и поддержка со стороны населения партии власти за это время существенно пошатнулись». В ответ председатель профильного комитета единоросс Владимир Плигин парировал: «Хочу вам сказать, что вымышленными являются и те оценки, которые даются якобы падению рейтинга партии «Единая Россия», – посмотрите, пожалуйста, статистику, посмотрите цифры, посмотрите результаты последних выборов».
Что ж, давайте посмотрим. Но – за последние четыре года. Недавно я задал вопрос нескольким коллегам, которые, казалось бы, следят за ситуацией: в скольких регионах «Единая Россия» получила на последних выборах менее половины голосов? Они не смогли дать правильный ответ и были весьма удивлены, что таких регионов – больше половины.
Да, именно так. На последних выборах в Государственную Думу «Единая Россия» получила, по официальным (обратите внимание!) данным, менее половины голосов в 53 регионах из 83. А на последних региональных выборах «Единая Россия» получила, опять же по официальным данным, менее половины голосов в 46 регионах.
Иными словами, в отличие от периода 2007–2009 годов, «Единая Россия», несмотря на весь административный ресурс, уже не в состоянии обеспечивать себе более 50% голосов. Но от привычки решать все вопросы безраздельно, ни с кем не считаясь, отказаться трудно. Поэтому все делается для того, чтобы обеспечить «Единой России» доминирование, несмотря на снижение процентов поддержки.
Пока ей это удается. Из 75 региональных кампаний, прошедших в 2010–2013 годах, в 32 «Единая Россия» сумела получить более половины голосов, а в 38 у нее менее половины голосов, но более половины мандатов. Похожая ситуация и на выборах, проведенных в эти годы по пропорциональной или смешанной системе в административных центрах регионов: из 41 кампании только в 17 «Единая Россия» сумела получить более половины голосов, но в 20 у нее менее половины голосов, но более половины мандатов.
Есть несколько факторов, позволяющих обеспечивать такой результат, который политологи именуют «сфабрикованным большинством». Это и распределение мандатов по методу делителей Империали (его применяют пока не во всех регионах, но с каждой кампанией во все большем их числе), и высокий заградительный барьер вкупе с большим числом участвующих в выборах партий. Но главный фактор – мажоритарная составляющая смешанной системы, которая обычно дает завышенное представительство партии, имеющей хотя бы относительное большинство.
Именно поэтому «Единая Россия» сейчас стремится увеличить мажоритарную составляющую или вообще отказаться от выборов по партийным спискам.
Обосновывая предложения об изменении избирательного законодательства (возвращение одномандатников на выборы в Государственную Думу и «закон Клишаса»), Владимир Плигин на заседании нижней палаты сказал, что раньше нужно было повышать узнаваемость и политический вес партий, а теперь «отмечается запрос на персонализацию политики». Объяснение лукавое со всех сторон. Для повышения узнаваемости и политического веса партий не было необходимости в полностью пропорциональной системе, вполне достаточно было смешанной системы. Точно так же персонализация не требует отказа от смешанной системы в пользу мажоритарной. Ибо смешанная система вполне успешно сочетает в себе персональную и партийную составляющую. Другое дело, что применяемая в нашей стране смешанная несвязанная система (то есть механическое соединение пропорциональной и мажоритарной составляющих) теряет главное достоинство пропорциональной системы – пропорциональность представительства политических предпочтений избирателей. И предусмотренное «законом Клишаса» сокращение пропорциональной составляющей усугубляет этот недостаток.
Если бы Плигина и его коллег по партии действительно заботила проблема персонализации политики, они бы, в частности, способствовали внедрению на региональных и муниципальных выборах системы открытых списков, когда избиратель имеет возможность проголосовать не только за список целиком, но и за конкретного кандидата (или конкретных кандидатов) внутри выбранного списка. Кстати, такую рекомендацию нам дал Конгресс местных и региональных властей Совета Европы. Но все делается наоборот: в 2003–2005 годах четыре региона попробовали систему открытых списков, после чего из Москвы пошла команда, и в десятке регионов, предполагавших также использовать эту систему, от нее отказались. Сейчас использование открытых списков на муниципальных выборах разрешено только в трех регионах, но и там они не применяются.
Еще один вариант, при котором персонализация политики хорошо сочетается с пропорциональностью политического представительства, – смешанная связанная германского образца. Кстати, немцы называют свою избирательную систему персонализированной пропорциональной, подчеркивая тем самым ее основные качества. Но все предложения по ее использованию в нашей стране встречают категорическое неприятие со стороны «Единой России».
Дарья Гармоненко