Георгий Мирский
У посольства Сирии в Йемене собрались демонстранты. Страсти поверх границ. Фото Reuters
Верно. Дожили. Жалеют многие. Но ведь так бывает всегда после революции или свержения прежнего ненавистного режима. Вспомним революции во Франции, России. Что тут поделать? Твердить «да не надо было ничего этого устраивать»? Но вчерашний день не вернешь. Значит, не случайно все это произошло. Можно с обычным удовольствием ругать последними словами американцев за то, что «сдали своих, кинули Мубарака». А что мог сделать Обама, когда на площадь Тахрир вышел миллион человек и сами египетские генералы поняли, что уже нет выхода? Глупо ругать американцев за то, что они не повторили ошибку, совершенную ими в 1979 году в Иране, когда Картер не сообразил, что поддерживать шаха уже бесполезно и победа исламской революции неотвратима.
Но глупости нет предела, и многие наши знатоки истории и политики внушают людям: мол, арабскую весну спланировали сами американцы. Ничего удивительного для людей, которые до сих пор пытаются всех убедить, что американцы сами же себя и взорвали 11 сентября 2001 года, хотя «Аль-Каида» давно признала свою ответственность, гордится этим и отмечает каждую годовщину «операции «Манхэттен». Но как все же объяснить, почему администрация США решила избавиться от собственных союзников? А вот для этого придумана бредовая концепция «управляемого хаоса»: Вашингтону надо смешать все карты, сдать союзников, заключить альянс с врагами – исламистами. И ведь многие в это верят – так им промыли мозги злобным и нелепым антиамериканизмом.
Я работал в США девять лет, неплохо знаю американскую политическую элиту и не могу себе представить, чтобы чиновники Госдепартамента (горизонт которых всегда ограничен восемью годами двух президентских сроков) замыслили предложить начальству грандиозные авантюристические проекты устранения арабских лидеров и замены их исламистами. Американская дипломатия ставит во главу угла такие «двухпартийные императивы», как обеспечение безопасности Израиля и борьба с международным терроризмом. Поэтому альянс с «Аль-Каидой» исключен по определению – хотя бы потому, что это несовместимо с интересами Израиля и Саудовской Аравии, и здесь уже ни один дипломат не посмеет высунуться с идеями, противоречащими незыблемому курсу на поддержку именно этих двух краеугольных камней ближневосточной политики США. А вот нащупывать пути сотрудничества с «Братьями-мусульманами» – почему бы и нет?
Салафиты и джихадисты
Салафиты (от арабских слов, означающих «достойные, благочестивые предки») – это фундаменталисты, зовущие мусульманское общество вернуться к «золотому веку», когда господствовал чистый, незапятнанный ислам, благочестивые правители жили строго в соответствии с Кораном и Сунной. Отсюда лозунг «Братьев-мусульман» и фактически всех салафитов: «Ислам – вот решение».
Термин «джихадисты» – от слова «джихад», «максимальное усилие» (подразумевается, во имя веры), который чаще всего ошибочно переводится как «священная война». Джихадисты стремятся к возрождению Халифата, но не обязательно. Главное – обеспечить доминирование ислама в мире, а для этого – беспощадная борьба с неверными, которые никогда не откажутся от намерения погубить ислам. Ровно десять лет тому назад, когда я был в Иракском Курдистане, мне показали брошюру организации «Ансар» – местного филиала «Аль-Каиды». Она была составлена в виде вопросов и ответов. Например: «Ты спрашиваешь, брат, почему мы должны убивать американцев? Отвечаем: потому что они на самом деле – евреи, которые отняли у мусульман Палестину и захватили священный Иерусалим».
Далеко не всякий салафит – джихадист, но каждый джихадист, естественно, салафит. Вот какая тут разница: салафит не обязательно должен думать о Халифате, победе над неверными в мировом масштабе, он стремится к созданию исламского государства у себя. Например, талибы образовали эмират в Афганистане и этого было им достаточно, а подлинным джихадистам, боевикам «Аль-Каиды», они просто дали убежище.
Джихадизм, глобальный исламизм не смог превратиться в мощную мировую силу. Это не значит, что пришел конец «Аль-Каиде». Но упор делается, судя по всему, не на подготовку новых крупномасштабных акций на территории «дальнего врага», а на создание крепких баз по периметру исламского мира. Три из таких ячеек считаются наиболее эффективными: Аль-Каида в Месопотамии, убившая в Ираке немало американцев и гораздо больше арабов-шиитов, а сейчас распространившая свои операции и на Сирию; «Аль-Каида» на Аравийском полуострове, нацеленная на свержение саудовской монархии, но оперирующая в Йемене; и «Аль-Каида» в Исламском Магрибе, район действия которой – Ливия, Алжир, Мали.
Какое отношение к этому интернационалу имеют исламисты, играющие сегодня первую скрипку в Египте и Тунисе? Они вряд ли думают о Халифате, но тем, кто становится объектом их преследований, от этого не легче. Помощник президента Туниса, члена пришедшей к власти путем выборов исламистской партии «Ан-Нахда», отвечая на предостережения по поводу вероятного упадка туризма в случае проведения подлинно шариатской (в экстремальном смысле слова) политики, сказал, что туризм – это разновидность проституции. При входе в Тунисский университет бородачи-исламисты и их соратницы, закутанные в черные абайи, атаковали студенток, чья одежда «не соответствовала нормам шариата», а также профессоров либеральной ориентации. Декан Тунисского университета сделал замечание двум студенткам, явившимся на экзамен в никабе (парандже, полностью закрывающей лицо), и тут же исламисты объявили его агентом Моссада и потребовали бросить в тюрьму на пять лет.
Ничего удивительного – эти люди всегда были такими, ведь так они воспитаны, это их мировоззрение. Российский востоковед Алексей Васильев в книге «Египет и египтяне» приводит в пример интервью, которое дал германскому журналисту один из лидеров египетских исламистов аль-Масри. Отвечая на вопрос, почему исламистские боевики убивают иностранных туристов, он сказал: «Мы предостерегли всех туристов. Они нежелательны здесь. Их деньги греховны. Это деньги людей, ведущих распутную жизнь и намеревающихся распространить свои пороки и в исламском мире». Переходя к более широким темам, аль-Масри подтвердил: «Демократический принцип вводит в заблуждение, потому что он признает не волю Аллаха и его правосудие, шариат в качестве высшего руководящего принципа, а волю большинства населения… Мы отвергаем враждебный Богу принцип демократии». Комментируя действия алжирских исламистов, развязавших внутреннюю войну, которая унесла в 90-х годах прошлого века около полумиллиона жизней и в ходе которой вырезалось население целых деревень, исламистский лидер заявил, что «бойцы считают необходимым убивать детей, чтобы избавить их от жизни во враждебном Богу окружении».
Кошмарный бред психопатов? А как еще назвать людей (афганских талибов, например), которые на мотоциклах догоняли девочек, шедших в школу, чтобы плеснуть им в лицо кислотой, – ведь женщины не имеют права ни учиться, ни работать. Талибы, запретившие в своем эмирате музыку, телевидение, спорт, заставившие всех мужчин носить бороды определенного размера, – это, конечно, полные изуверы, такие же как боевики «Аль-Каиды» в Ираке, отрубавшие пальцы курильщикам. Египетские или тунисские исламисты до этого не дошли, но ведь порода-то одна и та же. Разумеется, глупо и безответственно употреблять такие выражения, как «исламский террор», и возлагать на ислам, на мусульманское сообщество в целом вину за бесчинства крайних салафитов, но ведь человеконенавистническая идеология исламистских (не исламских, а именно исламистских) мракобесов выстроена на основе одной определенной религии, пусть даже некоторые из ее базовых принципов чудовищно извращены. Почему именно эта религия породила таких злобных уродов – вопрос особый, сложный, не изученный.
Вот эти люди, как их ни называй – джихадистами, крайними салафитами, суперрадикальными исламистами, – и представляют собой сегодня одну из главных угроз человечеству, его безопасности, его прогрессивному развитию. И нам здесь, в России, не надо думать, что нас это не касается, пусть западники отвечают за свои прошлые колониальные грехи. Зараза мракобесия доползет и до наших краев – да уже доползает, стоит ознакомиться с ростом экстремистских тенденций в Татарстане.
А арабский мир – это испытательный полигон радикального политического ислама. Затаив дыхание, смотрит мир на то, что происходит в странах, по которым прокатилась арабская весна, и в первую очередь, конечно, в Египте.
Египетский эксперимент
Ни одна из трех главных сил, участвовавших в событиях на площади Тахрир два года тому назад, не может считать себя удовлетворенной. Молодой, образованный, продвинутый класс, первым поднявшийся на борьбу, не смог организоваться, создать реальную политическую партию, а тем более стать гегемоном движения, авангардом процесса перемен. Сейчас единственным шансом для него может быть попытка создать широкий блок, включающий и людей отнюдь не демократических взглядов, но опасающихся установления исламистской диктатуры.
Но даже и тогда надежда на победу на предстоящих новых выборах в парламент будет невелика. Ведь основная масса населения Египта – городская и сельская малограмотная беднота. К человеку приходит агитатор «Братства» и говорит: «Ты за ислам или за Америку, за сионистов? Если ты мусульманин – голосуй за «ихванов» (братьев)». А в сельской местности, как и десятки лет тому назад, крестьяне голосуют так, как укажет шейх, деревенский староста. И мало кто сомневается, что «Братья» выйдут на первое место.
Но все равно у «Братства» есть основания для того, чтобы испытывать тревогу. Во-первых, на президентских выборах их кандидат Мурси получил всего на 3% больше голосов, чем его соперник, а на недавнем референдуме по вопросу о Конституции лишь одна треть имеющих право голоса вообще явилась к урнам. Значит, первое место на выборах отнюдь не будет означать, что народ массами идет за «Братьями» и тем более что он будет их поддерживать и в дальнейшем, что бы ни случилось. А что может случиться? Еще в декабре международное агентство, устанавливающее экономические рейтинги стран, поместило Египет в ту же категорию, что и обанкротившуюся Грецию. Гостиницы пустуют, три четверти судов, обслуживающих туристские круизы по Нилу, стояли на якорях в период рождественских каникул – этого не было никогда. Иссякают резервы иностранной валюты, растут темпы инфляции. Растет безработица. Международный валютный фонд обещает предоставить Египту заем в 4,8 млрд. долл., и это открыло бы путь к притоку новой внешней помощи и к частным иностранным инвестициям, однако заем будет предоставлен при условии введения суровых мер экономии, включая сокращение субсидий на электроэнергию. Как это воспримет население, которое и без того уже давно спрашивает: ради чего совершили революцию, свергли Мубарака, что изменилось к лучшему? Буквально на днях «Братство» потерпело совершенно непредвиденное поражение: оно разгромлено на выборах в профсоюз студентов колледжей.
Но не только мер экономии добивается Запад, прежде чем финансировать новый египетский режим. Нужны гарантии того, что не будет никакой радикальной исламизации. Каирским властям нужно возрождать туризм, получать кредиты из-за рубежа, звать, приглашать иностранных инвесторов. Но ради этого придется чем-то жертвовать, отказаться от введения шариата в его максималистском значении, близком к мракобесным установкам «Аль-Каиды» или «Талибана». «Исламизм-лайт»? А вот тут-то «ихванов» могут обойти на повороте их еще более радикальные единомышленники, бородачи-салафиты из партии «Ан-Нур», получившие на всеобщих выборах год тому назад четверть мест в парламенте. Лидер исламистов, харизматический политик Хазем Абу Исмаил, пользуется несравненно большей популярностью, чем малосимпатичный Мурси.
Третья сила – армия. Вот уже 70 лет она доминирует на политической арене Египта. К тому же армия – крупнейший предприниматель, контролирующий до 30% экономики страны. Пожертвовав два года тому назад своим главнокомандующим, генералы скорее всего полагали, что в атмосфере хаоса и анархии, при отсутствии организованных светских сил, они смогут оттеснить исламистов и установить военный режим. Не вышло: не только «Братство», но и достаточно широкие слои населения сказали «стоп». Что теперь? Воспользоваться падением популярности исламистов, попытаться свернуть шею «ихванам»? Рискованно, можно все потерять, да, кроме того, тогда придется опереться на светские демократические круги, но ведь они как раз больше всех и выступали против военно-авторитарного режима Мубарака и, несомненно, с крайним подозрением отнесутся к возвращению армии на политический передний край. И все же на фоне кризиса и беспомощности гражданских политических сил, особенно «Братства», популярность которого тает на глазах, шансы военных возрастают. В толпах манифестантов даже слышатся возгласы: «Да лучше уж военный переворот!»
Все неясно, кроме одного: джинн выпущен из бутылки, народ уже вырвался на волю. Люди не боятся ни власти, ни полиции, ни армии; нет безусловных авторитетов. Сейчас говорят: дождемся выборов, они на носу. Но, во-первых, сегодня еще неясно, состоятся ли выборы вообще: суд их отменил, ждут решения высшей судебной инстанции. Во-вторых, выборы ничего не решат – это единственное, в чем можно быть уверенным. Оппозиционный Фронт национального спасения уже призвал к бойкоту; явка будет невысокой, оппозиция результаты не признает. Кризис в Египте только набирает силу.
Сирия: гибель нации
«Страна, прежде называвшаяся Сирией» – так озаглавлена статья в одном из последних номеров лондонского еженедельника «Экономист».
Кто бы мог подумать, что из всех стран Арабского Востока самой несчастной окажется Сирия – «жемчужина», «сердце арабского мира»? Даже судьба Ирака, где то и дело звучат взрывы, – и то выглядит не так безотрадно. В Сирии, даже когда режим Асада падет, алавитская элита потеряет власть и в лучшем случае сумеет сохранить за собой какую-то автономную территорию в Латакии, – это не будет означать, что в остальной стране наступит стабильность. Более того, даже если частично истребят, частично выгонят христиан и как-то договорятся с курдами, к суннитскому большинству населения мир не придет. Крайние исламисты, оголтелые джихадисты ненавидят не только иноверцев, но и мусульман иных сект и школ. Вспомним Афганистан: когда ушли советские войска, боевики-исламисты не только расправились с президентом Наджибуллой (его пытали, кастрировали и повесили), но и схватились между собой в жестокой внутренней борьбе; именно тогда и был разрушен Кабул. А потом пришли еще большие изуверы, талибы, и уничтожили исламистов всех иных разновидностей. Боюсь, что нечто подобное может повториться в Сирии.
Когда-нибудь историки, вероятно, напишут, что в первые год-полтора сирийской войны еще был шанс добиться приличного исхода. Для этого Башар Асад должен был обратиться к народу: «Я – законный президент, и только народ может меня сместить. Но, желая прекратить страдания народа, покончить с кровопролитием, я передаю власть своему заместителю и покидаю страну». Этот вариант, между прочим, предложил президент Путин Саддаму Хусейну ровно десять лет тому назад, послав в Багдад с этой целью Евгения Примакова. В 2011 году то же предлагалось мировым сообществом и Муаммару Каддафи. Оба диктатора отказались, и судьба обоих известна.
Конечно, неизвестно, наступил ли бы мир и в таком случае. Но еще была возможность диалога между умеренными силами с обеих сторон. Сегодня ее уже нет. В лагере повстанцев ключевые позиции неуклонно захватывают «Джабхат-ан-Нусра» и подобные ей группировки, созданные «Аль-Каидой». Это самые лихие и бесстрашные, но и самые жестокие, бесчеловечные из боевиков. И чем дольше будет идти война, унося жизни десятков тысяч людей под аккомпанемент бесполезных разговоров о необходимости переговоров, диалога и пр., чем больше будет расти взаимное ожесточение – тем больше шансов на то, что в конце концов верх возьмут и начнут рвать друг друга на куски, уничтожая страну, самые изуверские и беспощадные группировки. При этом из Ирака в Сирию уже идут потоки суннитских боевиков на помощь повстанцам, и надо ожидать таких же потоков шиитских боевиков из Ирака и Ирана на помощь Асаду. А еще под боком Ливан с его шиитами, суннитами, маронитами и друзами. И все это на фоне усиливающейся конфронтации между суннитами и шиитами, между Саудовской Аравией и Ираном. Не будем даже продолжать.
Те, кто поддерживает власть Асада и его группы, объясняют свою позицию тем, что нельзя допускать иностранной интервенции. Но, во-первых, в Сирию западные державы и не собирались посылать войска: Ирак, Афганистан, Ливия кое-чему их научили. А во-вторых, жизнь показывает, на примере именно этих стран, что даже иностранная интервенция – это еще не худшее, что может произойти с народом, ставшим жертвой демонов насилия и ненависти, даже если первоначально этих демонов привели в движение внешние силы.
