Олег Никифоров
Российский министр финансов Антон Силуанов вряд ли может представить себе даже краткосрочные перспективы наполнения бюджета нефтедолларами.
Фото Reuters
Очередной годовой анализ международной нефтяной корпорации British Petroleum (BP), представленный на Нефтегазовом форуме в ИМЭМО РАН и датированный январем текущего года, конкретизирует ситуацию на мировом топливном рынке. Несомненно, что для российских сырьевых компаний такого рода анализ представляет первостепенный интерес. Он связан прежде всего как с оценкой перспективных потребителей, так и с анализом поистине драматических изменений в секторе предложения нефти и газа.
Обнадеживающим является то, что мировой ВВП к 2030 году удвоится по сравнению с нынешним уровнем. Другими словами, о длительном спаде экономики в мире не может быть речи. Но важно отметить, что экономический рост будет происходить в основном в странах, не входящих в ОЭСР (наиболее бурно – в Китае и Индии). Именно на не входящие в ОЭСР страны придется 70% прироста ВВП и 90% потребления энергоресурсов. В этом отношении имеющиеся планы ориентации сбыта российских углеводородов (в первую очередь восточносибирских и Арктики) на рынок стран Азиатско-Тихоокеанского региона имеют под собой определенную базу и перспективу. Во всяком случае, с сегодняшней точки зрения.
Обращает на себя внимание, что основными потребителями энергоресурсов, причем не только углеводородных, в мире останутся электроэнергетика и транспорт. Электростанции будут использовать для производства электроэнергии природный газ. В этом секторе на него к концу рассматриваемого периода будет приходиться более 20% потребления первичных энергоресурсов (что очень важно для российских производителей газа). Однако более 50% потребляемых в электроэнергетике ресурсов будет приходиться в перспективе на неископаемые источники. К таковым, по сегодняшней статистике, относятся не только возобновляемые ресурсы, но и атомная энергетика. В этом плане дальнейшее развитие деловых связей Росатома со странами АТР несомненно имеет перспективу.
Несмотря на электрификацию транспорта, основным топливом для него (89% в 2030 году против 94% на сегодня) останутся нефтепродукты. Рост потребления электроэнергии, что связано с развитием чистых электромобилей (не гибридов, которые в основном используют те же нефтепродукты), останется в пределах нескольких процентов.
Самый главный вывод нового анализа, во всяком случае – с точки зрения российских производителей углеводородов, связан с повышением роли нетрадиционных источников углеводородов. Речь идет о сланцевой нефти и газе. Одна пятая прироста производства энергоресурсов в мире до 2030 года, считают эксперты BP, придется на сланцевый газ и нефть.
Однако, несмотря на наличие значительных запасов прежде всего сланцевого газа, а также и нефти в странах АТР – в несколько меньших размерах в странах Северной, Южной и Центральной Америки, в Африке, Европе и Евразии, – предложение этого вида топливных ресурсов будет поступать к 2030 году на мировой рынок в основном из Северной Америки.
Основным последствием, связанным с увеличением предложения североамериканской сланцевой нефти и газа на мировом рынке, будет ожидаемое резкое сокращение предложения (а скорее всего и добычи) нефти на Ближнем Востоке. Как будет ОПЕК реагировать на рост добычи и предложения нетрадиционной нефти, пока достоверно неизвестно. Сценарии имеются разные: от сокращения добычи странами ОПЕК (резервные мощности могут достигать 6 млн. баррелей в день) до радикального падения цены на нефть в мире.
Понятно, что ситуация к 2030 году в Ближневосточном регионе будет неустойчивой и достаточно напряженной как в экономическом, так и в политическом плане. Скажем, можно прогнозировать, что сокращение потока нефтедолларов существенно сократит и финансирование радикальных исламистских группировок в регионе. То есть развитую высокотехнологичную экономику вполне можно рассматривать как самое эффективное средство борьбы с мировой инфраструктурой терроризма.
Что касается России, то, как полагают эксперты BP, зависимость госбюджета от нефтяных долларов, несмотря на некоторое снижение, останется и к 2030 году. Впрочем, она будет значительно меньше, чем, скажем, у Саудовской Аравии. Но вряд ли такой прогноз должен нас утешать.
Если на нефтяном рынке наблюдаются риски, то на газовом – преобразования. Это связано с тем, что США станут чистым экспортером природного газа, и, по оценкам экспертов BP, это произойдет уже к 2018 году. В Европе этот процесс не будет развиваться столь революционно, что несомненно выгодно российским поставщикам. Собственный сланцевый газ в Европе появится к 2030 году. Так что у «Газпрома» имеются еще почти два десятилетия для закрепления на европейском рынке.
Однако ожидаемое увеличение поступления сжиженного газа в Европу, развитие биржевой торговли им и действия других конкурентов могут существенно скорректировать эти перспективы. Достаточно упомянуть в этой связи тот факт, что, по сообщению агентства Reuters, норвежской компании Statoil удалось в отличие от «Газпрома» увеличить продажи газа в Европе, даже несмотря на сокращение потребления вследствие кризиса европейского газового рынка. Это связано с отходом от привязки цен на газ к цене нефти, непопулярной среди европейских клиентов, тогда как «Газпром» преимущественно придерживается традиционного ценообразования. Сейчас Statoil продает только 45% газа с привязкой к цене нефти, а к 2015 году эта доля сократится до 25%.
В который раз приходится констатировать, что отсутствие гибкости в ценовой, и не только ценовой, политике «Газпрома» может выйти ему боком.
