Вирус всеобщей войны

Идет гражданская война. История делается оружием.
Фото Aris Messinis/AFP

Меняется ли Ближний Восток? И да, и нет. С одной стороны, арабская весна, которую никто не предвидел. Но, с другой стороны, те же противостоящие друг другу палестинцы и израильтяне, враждующие между собой вот уже почти полторы тысячи лет сунниты и шииты. И вечно бьющиеся за свои права курды. Десятки лет войн, переворотов после достижения независимости – но ни одно арабское государство не исчезло с карты. Удивительный регион – вечно бурлящий, заполняющий своими трагедиями первые страницы мировых газет, но феноменально жизнеспособный, восстающий как феникс из пепла.

Но будет ли так и дальше?

Исламисты на подъеме

Говорят: «Волна исламизма захлестнула арабский мир». Но это преувеличение. Исламисты выиграли выборы только в Египте, Тунисе, Марокко и Бахрейне.

Сами мусульмане не любят слово «исламисты», хотя его аналог в арабском языке имеется. Обычно так называют сторонников «политического ислама», выступающих за утверждение господствующей роли этой религии в обществе. Исламизм многолик, начиная с террористического движения «Аль-Каида», включая мракобесный режим «Талибана», теократическую власть в Иране, архаичную суперконсервативную систему Саудовской Аравии и кончая вполне цивилизованной и умеренной правящей партией в Турции.

К какой категории относятся египетские «Братья-мусульмане»?

Сейчас они на коне. Победив на парламентских и президентских выборах, но натолкнувшись на попытку военной корпорации аннулировать их победу, они не побоялись бросить вызов генералам. Президент Мурси неожиданно уволил со своих постов всю военную верхушку, включая ее главу маршала Тантауи. Лично Мурси не сыграл решающую роль, он не стал новым «сильным человеком» Египта. В «Братстве» все решает коллективное руководство. Военным указали на их место, но это не значит, что их вообще сбросили со всех позиций и что в Египте осуществляется «турецкий вариант», когда глава правительства Эрдоган буквально разгромил ставивший ему палки в колеса генералитет. В Египте ресурсы и авторитет вооруженных сил настолько велики (как и их роль в хозяйственной жизни – считается, что военные контролируют до 30% экономики), что никому не под силу ограничить их роль чисто военными функциями. Вероятно, лидеры «Братства» договорились с генералами, не входившими в традиционную мубараковскую верхушку вооруженных сил: за армией сохраняются определенные позиции, ее мнение, безусловно, учитывается во внешней политике, не будет расследования коррупции в рядах военных (в частности, никто не посягнет на экономические привилегии действующих и отставных генералов, на их виллы и пр.).

Наивно было бы предсказывать гармоничное и бесконфликтное сосуществование военных и исламистов – двух сил, в принципе органически враждебных друг другу. Не исключена в будущем роковая для судьбы страны конфронтация – но только если «Братство» утратит свою нынешнюю популярность вследствие провала его попытки управлять Египтом.

А это вполне может произойти: ведь не имеющим никакого опыта управления государством и налаживания экономики современного типа «Братьям» (а они будут играть первую скрипку в любой правительственной коалиции) предстоит поистине геркулесова задача. Все экономические показатели резко снизились, многое предстоит восстанавливать если не с нуля, то почти со дна пропасти. И если в «Братстве» приоритет будет отдан идеологии создания «исламского общества» под традиционным лозунгом «Ислам – вот решение», то для туризма, например (без которого Египту прожить почти невозможно, не рискуя окончательно обнищать), придется сделать исключение. Кто поедет отдыхать в страну, где непонятно, можно ли ходить на курорте в пляжном костюме? И можно ли при введении строгого исламского режима рассчитывать на иностранные инвестиции?

Египет во многом зависит от Соединенных Штатов, получает от них ежегодно около 1,5 млрд. долл. Барак Обама не стал цепляться за прежний проамериканский режим Мубарака, понимая, что его уже не спасти, и тем самым создал возможность сотрудничества с новой властью. Более того, в смутный период то скрытой, то открытой борьбы между военными и «Братьями-мусульманами» Вашингтон недвусмысленно высказался против установления военного режима.

Все это позволило устранить потенциальные причины антагонизма между Америкой и новой египетской властью, путь к сотрудничеству, можно было бы считать, открыт, если бы… Если бы «Братья» могли каким-то образом увести в тень, сделать неактуальной самую главную, коренную основу существования своей организации – исламизацию общества. А здесь ведь не только внутренние реформы, перевоспитание людей в духе отторжения «пагубного для ислама» западного влияния с его светскими порядками, органически неприемлемыми для исламистов (хотя и этого хватило бы для взаимного отдаления исламизированного Египта и Запада, а без последнего трудно восстановить деградировавшую страну). Здесь и активная поддержка борьбы за «великое святое дело веры», за Аль-Кудс, то есть Иерусалим, поддержка ХАМАС (который ведь не что иное, как палестинское ответвление египетского «Братства»). А соответственно – и пересмотр отношений с Израилем, который с точки зрения ортодоксального исламизма положено уже будет именовать «сионистским образованием».

Пока что ничего подобного из Каира не слышно. Оптимисты уверены, что, придя к власти, «Братья» будут руководствоваться прагматизмом, отдавая лишь риторическую дань своим убеждениям. Но это еще вопрос – смогут ли и захотят ли они менять кожу или хотя бы постепенно избавляться от своих броских исламистских одежд, которые и создали им репутацию. А если при этом еще и с экономикой дела пойдут не так, как ожидает народ, всегда надеющийся на быстрые перемены к лучшему после избавления от ненавистной старой власти? На «Братство» обрушатся и единомышленники – салафиты – за отход от исламских принципов, и светские силы, включая военных, – за неспособность вывести страну из кризиса. Тогда, безусловно, можно ожидать раскола внутри организации, и поднимут голову все ее враги.

Но Египет существует не в вакууме, и многое в его развитии по новому пути будет зависеть от событий к востоку от Суэцкого канала, и в первую очередь от последствий войны в Сирии.

Сирийская катастрофа

Да, это уже не бедствие, даже не трагедия, а настоящая катастрофа. На наших глазах гибнет страна.

Кто сейчас поверит, что гражданская война в Сирии – дело рук кучки террористов, иностранных наймитов? Кто помнит о «реформах» президента Башара Асада, о новой Конституции, референдуме? Кто станет повторять, как это делали российские журналисты, что в главных городах – Дамаске и Алеппо – все спокойно, никакой войны не ощущается?

Когда в феврале прошлого года 15 подростков в городе Дераа ночью стали рисовать на стенах домов надписи «Аш-шааб юриду искат ан-низам» («Народ требует свержения режима»), никто еще не думал, что с этого все начнется. Конечно, никто не знает, мог ли бы правящий режим предотвратить эскалацию конфликта, если бы вовремя провел демократизацию. Возможно, все равно было поздно – слишком много горючего материала уже накопилось, как и в Тунисе, Египте и Ливии. Но если в Тунисе и Египте обошлось без войны – генералы, видя, что народ уже разбушевался и его не усмирить, пришли к правителю и сказали: «Страна гибнет, тебе надо уйти», то в Ливии и Сирии не удалось выпустить пар из котла, пожертвовать главной фигурой системы ради спасения системы в целом. Режим Каддафи был сметен полностью, и, кстати – вопреки всем прогнозам, – Ливия не распалась, племена не стали истреблять друг друга, добыча нефти уже идет полным ходом, Запад ливийскую нефть не прибрал к рукам, и даже на выборах победили, ко всеобщему удивлению, не исламисты, а светские силы. Но в Сирии все оказалось гораздо хуже.

Если первоначально борьбу, еще в форме уличных демонстраций, вели молодые люди из среднего класса, как и в других странах арабской весны, то по мере эскалации конфликта стало появляться все больше суннитов-боевиков, как доморощенных, так и иностранных, таких же, как те, которые в свое время нахлынули в Афганистан для борьбы с советскими войсками, а затем в Ирак, чтобы бить американцев. Эти люди, играющие авангардную роль в оппозиции благодаря своей идейной убежденности, энергии, свирепости и умению привлекать массы простыми и понятными лозунгами, полагают, что время работает на них.

Может реализоваться видоизмененный ливийский сценарий: устраивается «гуманитарная зона» на границе с Турцией – убежище для спасающихся от перекрестного огня гражданских беженцев, в этой зоне концентрируются силы «Свободной сирийской армии», рассчитывающей как раз там и создать с помощью турок свой плацдарм, свой «Бенгази»; Асад, чтобы этого не допустить, бросает туда армию, образуется новый очаг военных действий, оппозиция обращается за помощью к Западу, чтобы ударами с воздуха парализовать правительственные войска. Это был бы максимум того, на что готов пойти Запад, и то неохотно, – ведь Асад получил от России несравненно более мощные средства ПВО, чем Каддафи.

А что же международная дипломатия? Полное фиаско. Вместо Кофи Аннана посредником ООН стал алжирец Брахими, человек вполне достойный, но это напоминает ситуацию, когда к покойнику приглашают новую сиделку.

План Кофи Аннана не работал с самого начала, и вряд ли кто-то верил в то, что воюющие стороны перестанут стрелять и Асад уведет войска в казармы из городов, где идут бои (нелепо: ведь эти города сразу же захватит оппозиция), или же в то, что повстанцы сложат оружие, а потом те и другие соберутся за круглым столом и начнут формировать коалиционную власть, идя на неизбежные уступки и достигая компромисса.

Как водится, против протестующих применяют силу. Полиция пускает газ. Фото Abbas Momani/AFP

Действительно: зачем Башару Асаду, далеко еще не использовавшему все свои ресурсы, имеющему мощную российскую технику, своими руками губить систему, созданную его отцом Хафезом Асадом? И зачем повстанцам, на сторону которых переходит все больше военнослужащих правительственных войск, включая генералов, и которые получают оружие как от арабских стран, так и (скрыто, но несомненно) от Турции и Запада, – зачем им прекращать борьбу?

Гражданская война – это война до победного конца, беспощадная борьба на уничтожение. Может быть лишь один вариант, при котором воюющие стороны согласятся на ничью: если на них надавит мощная внешняя сила. И в случае Сирии такая сила есть – это ООН, которая в крайнем случае имеет право даже послать вооруженные силы, миротворцев, чтобы буквально заставить дерущихся образумиться. Именно в этом и мог заключаться единственный шанс плана Кофи Аннана – но при условии солидарных действий ООН. Однако это оказалось нереальным с самого начала: в первой же резолюции Совета Безопасности, представленной Западом, наши дипломаты обнаружили формулировки, которые в случае чего могли быть истолкованы как оправдание интервенции. И понять эти опасения можно: вспомним прошлогоднюю Ливию. Кому в Москве хотелось бы, чтобы пошли разговоры: «Медведев сдал Каддафи, а теперь Путин кинул Асада»?

А раз Совет Безопасности оказался парализован, пошла уже другая игра. Сбросить режим Асада американцам надо, поскольку Сирия – единственный союзник Ирана. Но воевать ради этого? Ирак многому научил. Недаром, уходя в отставку, руководитель американского военного ведомства Роберт Гейтс сказал: «Любого будущего министра обороны, который опять посоветует президенту послать крупные американские сухопутные силы в Азию или на Ближний Восток и в Африку, надо будет отправить на обследование к психиатру». И в Англии или Франции не найдешь человека, который согласился бы пожертвовать жизнью хотя бы одного «нашего парня», солдата, для свержения какого-то арабского диктатора.

Воевать Запад не хочет, но общественность негодует, в Сирии льется кровь. Вот тут-то и пригодился не столько план Кофи Аннана, сколько неизбежные российские и китайские вето. Зачем, спрашивается, совсем недавно западные дипломаты поставили на голосование еще одну резолюцию того же толка? Что они, не понимали, что если бы даже Путин вдруг изменил курс и стал давить на Асада, сирийский президент не взял бы под козырек и не стал бы собирать чемоданы? Западу нужно было российское вето, чтобы использовать его как оправдание своего нежелания воевать, а заодно и чтобы еще больше дискредитировать Россию в глазах мирового общественного мнения. Так и получилось (нечего уже и говорить о наших репутационных потерях в арабском мире, который на гребне волны исламизма поддерживает сирийское восстание). Выходит, что позиция Москвы в какой-то мере объективно даже устраивает западных политиков, которые теперь уже действуют в обход ООН, будут стараться обеспечить победу повстанцев.

Регион, пришедший в движение

Сирийский режим уже стратегически проиграл войну, даже если он сможет держаться многие месяцы. Этот полутоталитарный, полицейско-кагэбэшный режим на поверку оказался бумажным тигром. Беда в другом: чем дольше продолжается война, тем большую роль в стане оппозиции играют исламистские экстремисты, джихадисты, оголтелые отморозки типа боевиков «Аль-Каиды» или «Талибана». Что будет, когда они захватят власть, – не хочется даже думать. Горе алавитам и всем шиитам, горе христианам и курдам.

Для самых фанатичных и непримиримых суннитских исламистов – как «Братьев–мусульман», так и еще более свирепых джихадистов-салафитов из «Аль-Каиды», непререкаемым авторитетом является живший в XIII веке знаменитый теолог Ибн Таймия, призывавший к убийству алавитов. Он их духовный лидер, и для суннитских экстремистов нынешнее выступление против алавитской власти – прямое выполнение его заветов.

В Ираке местная группировка «Аль-Каиды», возникшая после американского вторжения в 2003 году, убила гораздо больше арабов-шиитов, чем оккупантов. А в Сирии может быть еще хуже. Когда религиозная война наслаивается на социальный протест, что-то более кровавое трудно себе представить. Сирийские исламисты без оглядки идут по пути, указанному бен Ладеном.

Вот это уже начинает всерьез беспокоить Запад. До сих пор «Аль-Каида» не имела возможности действовать в суннитских арабских странах, в которых и должно быть ее настоящее пристанище. Ирак и Йемен – страны лишь частично суннитские. Войдя в Сирию, «Аль-Каида» завоевывает себе плацдарм в самом сердце арабского мира. Парадоксальным образом она воюет здесь против того же врага, свержения которого желает и Америка. И вот американский ученый Эд Хусайн из влиятельного Совета по международным отношениям, вспоминая, как интересы США и талибов сошлись в Афганистане, задает вопрос: «Не повторится ли такое и в Сирии?» – и сам же отвечает: «Нет, потому что именно эта история учит нас, что не надо пытаться оседлать тигра «Аль-Каиды». Скоро он повернется против арабских либералов, Запада и Израиля. В Сирии, с Асадом или без него, единственное, в чем можно быть уверенным, так это в присутствии ответвлений «Аль-Каиды». Нам еще предстоит осознать последствия этой реальности».

Но и это еще не все. Вирус сирийской войны проник уже в Ливан, где имеются признаки возобновления такого рода конфликтов, как те, которые в 1975 году вылились в гражданскую войну, продолжавшуюся 15 лет. А можно ли игнорировать роль Ирана, который отнюдь не намерен просто наблюдать, как рушится его единственный союзник в регионе? Кто поручится, что в самый критический момент иранцы не вмешаются в войну? Тогда мы увидим уже противостояние Турции и Ирана, двух естественных исторических соперников, веками боровшихся за гегемонию в регионе. Что будет в раздираемом противоречиями Ираке? А курды – что они приобретут или потеряют? Наконец, узел напряженности, для краткости обозначаемый как «Израиль, ХАМАС и «Хезболлах», – тут можно ожидать много чего, особенно если «Братья-мусульмане» в Египте и Сирии будут координировать свои усилия ради «освобождения Иерусалима».

Да, регион пришел в движение. Причем в такое, что люди скоро скажут: «Да уж лучше был прежний застой». Впрочем, мы-то знаем, что так говорят не только на Ближнем Востоке…