Неумолимость политического процесса

Граждане и власть оказались разделены барьером.
Фото Reuters

Мощный взрыв недовольства в очередной раз потряс несколько успокоившуюся было Москву. Хорошая погода, иронические публикации о предстоящем Марше миллионов и крайне грубо продемонстрированное пренебрежение власти к населению (были награждены одиозные личности) спровоцировали массовость назначенного на 6 мая митинга. Мало того, услужливая полиция, стремясь создать ситуацию полного благополучия на улицах накануне торжеств инаугурации и крайне перепуганная тем, что на разрешенный митинг вместо строго предписанных 5 тыс. участников пришло намного больше, занервничала. Непонятно для чего были поставлены лишние преграды потоку идущих на Болотную...

Само это событие, дикое и превысившее пределы того, что необходимо для соблюдения порядка, вызвало со стороны собравшихся вполне естественное сопротивление нажиму полиции и оставило у всех – а видели это многие миллионы – тягостное впечатление. Не говоря уже о резонансе в мире. Не буду напоминать ни о явно подпорченном торжестве инаугурации, ни о вполне оправдавшей себя мудрой новой тактике митингующих – свободной толпой гулять по Москве. Это пока можно оставить в стороне.

Самое важное сейчас – вновь обсудить проблему взаимоотношений власти и оппозиции. Понятно, что с открытой и резко антагонистично настроенной к власти оппозицией уже не справиться. Она стала и, если власть не одумается, дальше будет оставаться очень раздражающей полицию нормой. Вопрос в том, что нашей власти с ней делать и как руководителям митингующих либо гуляющих с символикой реагировать на истерику власти.

Шкала вменяемости

В отечественной политической публицистике бытует представление, будто противостоят власти два разных вида оппозиции: системная и несистемная. Первая вроде бы почти ручная, в основном как бы прикормленная (хотя, похоже, в последние месяцы часть ее – «Справедливая Россия» – взбунтовалась), тогда как вторая, за исключением очень небольшой ее части, официально не признана и активно враждебна власти. Между тем это не вполне так, и в ближайшее время (причем не только и даже не столько в связи с новым законом о партиях) все станет абсолютно понятно. Поясню, что имеется в виду.

Наша политология пользуется изуродованной шкалой партийных предпочтений, которая искажает реальность и сбивает с толку многих. На самом деле шкала иная. Она состоит из вменяемого центра – либеральной демократии – с его левым (социал-демократы, «зеленые» и т.д.) и правым (консерваторы, национал-демократы, демохристиане) крыльями и крайних, левых либо правых маргиналов-экстремистов. Но это в норме. У нас пока все иначе, почему и реальная ныне оппозиция, немалая часть которой очевидно склонна к экстриму, не просто серьезна и властью напрасно недооценивается, но и весьма пестра по своим политическим целям. Право-левые экстремисты и маргиналы задают тон среди активистов на митингах. Еще больше их во вполне реальной потенции.

Не о том речь, что рано или поздно пути крайней и вменяемо-умеренной частей оппозиции разойдутся, хотя это вероятно. Пока власть делает все, чтобы этого не случилось. А время идет, и работает оно не на нынешнюю власть, сколько бы та ни тратила слов на рассказы о ее планах. Рассказами страна давно сыта по горло, а подлинные основы политики власти не просто видны, но постоянно привлекают к себе все большее внимание недовольных, число которых растет. Недовольство сдерживается репрессиями. Но так будет не всегда. Власть надеется, что размежевание среди оппозиционеров сразу скажется, как только ожидаемое множество партий обозначит себя. Однако едва ли это сколько-нибудь сильно сыграет в ее пользу, особенно на первых порах, когда партии де-факто долго останутся бессильно-списочными организациями. Но дело не сводится лишь к этому.

Политический процесс неумолим, а неотвратимость его сводится к тому, что люди просыпаются и формирующийся средний класс соответственно растет и укрепляется. И если не все люди из среднего класса с легкостью включаются в политику, то достаточно определенную позицию они занимают. На шкале политических предпочтений нормального государства, в котором давно существует демократический порядок, экстремисты в меньшинстве, отчего они и маргиналы. Но в мире преобладают общества смешанного восточно-западного типа, что показала арабская весна, и мы близки именно к ним, что власть поняла и хорошо ощутила. У нас, как и там, маргиналы преобладают и лидируют. И если власть стремится к стабильности, то ей давно пора осознать, что экстрим маргиналов даже при нормальных обстоятельствах (форс-мажор не в счет) – главный ее потенциальный противник. Даже если он кажется прирученным, все легко может измениться. Достаточно сменить старого лидера коммунистов на молодого и энергичного нового. А уж о националистических настроениях в стране, очень легко возбуждаемых по любому поводу, и говорить не приходится.

Казалось бы, власть для противодействия этому должна бы озаботиться тем, чтобы создать надежную поддержку и опираться не на крикливых пролетариев откуда-нибудь из-за Урала, а на тот средний класс, который в революциях не заинтересован, хотя и издеваться над собой не позволит. Политика опоры на силу – пагубный путь. Есть более умный и надежный – сделать ставку на вменяемый центр. У нас он не пользуется популярностью (в немалой мере из-за осознанной политики все той же власти) и потому идет на союз с экстремистами. Но, требуя перемен, вменяемый центр чужд экстриму – по определению.

Власть не хочет и не торопится измениться – боится, как бы это не сочли за слабость. Она будет выжидать до последнего, но как раз поэтому может опоздать и трагически просчитаться. Ее не жалко, она получит то, что заслужила. Но трагедия в том, что вместе с ней рухнет и страна. Поэтому-то и стоит призывать разумных к разуму. Пока мало что получается. Те, кто стремится к либеральной демократии с процветающим и некоррумпированным рынком, с честной государственной администрацией и с независимым судом, – на существующую власть опереться не могут. А решить проблемы, и не на словах, а на деле, может и должна только власть. Понимаю все ее – и ее верховного главы – сложности, но не стану принимать их. Для решения этой задачи часто применяют принуждение и насилие. И те, кто берется навести порядок сверху, и те, кто, не дождавшись этого, решается сделать это снизу.

О либеральной демократии

По массмедиа и особенно Интернету видно, что средний класс, в основном либерально-демократически настроенная образованная городская интеллигенция, противостоит тому, на что опирается власть. Эти люди выступают против коррупции, отвергают несостоятельную систему правоохранительных органов, особенно суда, клеймят ориентацию руководства страны на мафиозное прикрытие тех, кто подозревается и уличен в беззаконии и произволе. Но тогда почему многие в стране не с большинством среднего класса?

Казалось бы, недоразумение. Но это не так. Население издавна воспитано в духе ненависти к западным новациям, а большевики использовали это в своих интересах, которые сводились к уничтожению почти всех мыслящих. Власть наша знает это и, стремясь изолировать средний класс либеральной интеллигенции от остального населения, активно этому потакает, о чем свидетельствуют официальные массмедиа. Картина там такая, как будто именно либерально-демократическая интеллигенция стремится не просто отстранить президента от власти (о чем много и вполне открыто говорится в Интернете и на лозунгах на митингах), но и совершить насильственный переворот в стране. А ведь это совсем не так.

Ситуация в стране в любую минуту может измениться. Я вовсе не хочу напугать. Напротив, считаю, что интеллигенция для власти не опасна. Но интеллигенция может стать – если ее провоцировать – главным врагом и повести за собой других. Около века назад нечто в том же роде произошло в России, причем оседлала обстоятельства примерно та же городская интеллигенция, разве что не либерально-демократическая, а маргинально-экстремистская. Не надо превращать образованную часть общества в агитатора, который работает в пользу маргинально-экстремистских идей в мире, столь перенаселенном ныне миллиардами бедных и обездоленных! А до этого легко довести, если вместе с либеральными демократами не выступить против репрессий, коррупции, воровства и глобального жульничества, безвластной и продажной судебно-правоохранительной системы. Если бы власть стала действенно с этим бороться, средний класс, за которым будущее, был бы заодно с ней. Но она колеблется, боится прогадать.

А время не ждет. Если власть не изменится сегодня, если станет продолжать бездумно балансировать на туго натянутой проволоке, она рискует не просто проиграть. Все намного хуже. Форс-мажор уже на пороге. А когда придет его время, она окажется обреченной хотя бы потому, что вместе с либерально-демократической оппозицией придет и другая, от которой власти не поздоровится.

Если придут маргиналы

Маргинальная оппозиция стоит за спиной у либеральной. Она пока смешана с ней и в силу этого сдерживается. Но в складывающихся условиях смена либеральной оппозиции экстремальной – дело времени, это итог элементарного невнимания к постоянно нарастающей силе экстремистов и маргиналов. На планете копится возмущение обездоленных тем, что кое-кто живет чересчур привольно, и вполне возможно, что оно снова прорвется раньше всего именно в России, где недовольное население пока молчит, привычно голосуя за начальство. Население наше, как известно, издревле легко подвержено инверсии, его симпатии и антипатии меняются вмиг. А смена ситуации у нас бывает мгновенной, и она непредсказуема. Если власть не перестроится и не захочет возглавить демократические перемены в стране, радикальные оппозиционеры дадут о себе знать. Маргинально-экстремальная оппозиция, которая у нас угрожающе велика, сможет воспрянуть духом и стать неуправляемой.

Сейчас в мире деструктивные силы сдерживает Америка. Но США планируют в 2014 году уйти из Азии. Что будет? Те, кого сдерживают США, пойдут на пустующий север, больше ведь им некуда, не в перенаселенные же Китай и Индию идти. Как почувствует себя Россия?

России будет скверно. И тогда маргиналы заявят о себе. Для левых поводом может стать все то, что ведет к заметному ухудшению положения дел в стране. Для националистов – взрыв, связанный с опасностью со стороны гастарбайтеров, особенно мусульман. Недовольство левых и правых (в совокупности это много более половины населения) легко совместится, камешек вызовет лавину. В том, что такого рода катастрофа в принципе реальна, едва ли стоит сомневаться. В остальном пусть разбираются официальные политтехнологи.

В стране нашей нет стержня, того самого консенсуса, который создается веками, а не рушится с легкостью время от времени. Но если его нет и никто (кроме разве религиозных мракобесов, действующих предельно неуклюже) не пытается создать его, – дело плохо. Нет стержня – нет и силы. Спасение страны в создании демократического стержня, то есть консенсуса. Суть его проста. Все должны видеть, знать и понимать, что бандитов, воров и жуликов разоблачают и наказывают, что все в стране должны быть равны перед законом (а не по усмотрению властей) и жить по-человечески. Либо власть озаботится всем этим и сплотит страну вокруг либерально-демократических ценностей, либо все во главе с властью окажутся обречены.