Георгий Мирский
Махмуд Ахмадинежад у стержней с ураном. Предстоит какое-то решение.
Фото Reuters
Арабская весна отодвинула на задний план ситуацию с ядерной программой Ирана. Правда, все время звучат прогнозы о возможном израильском или американском ударе по иранским ядерным объектам. Но это – разговоры. А что происходит на деле? Да то же, что и всегда.
Уже и говорить перестали об очередной резолюции Совета Безопасности, той самой, за которую голосовала и Россия и о которой президент Ирана Ахмадинежад отозвался как об «использованном носовом платке»: его, мол, только в корзину бросить. Приехали в Иран в феврале, впервые более чем за год, инспекторы МАГАТЭ, да и уехали через два дня после того, как их не пустили на военный объект в Парчине. Договорились вот сейчас опять встретиться, чтобы обсудить всю ту же проблему – который уже раз… Движение есть только одно – крутятся центрифуги на иранских заводах в Натанзе и в Форду (вблизи Кума), где полным ходом идет обогащение урана; еще в июне прошлого года Тегеран объявил, что скорость вращения центрифуг увеличена втрое. Рано или поздно из 20-процентного урана можно будет сделать 90-процентный, а из него уже и бомбу можно произвести.
Нужна ли Тегерану бомба?
Хотят ли иранские правители на самом деле иметь в своих руках бомбу? Это вопрос вопросов. Ясно лишь, что они намерены создать все необходимые условия для производства бомбы. По оценке 16 американских разведывательных служб, данной в два года назад, неизвестно о том, «что Иран возобновил процесс вооружения, приостановленный в 2003 году». Эксперты также считают, что главный человек в Иране – аятолла Хаменеи – еще не принял политического решения о производстве бомбы. Правда, по этому поводу звучат по меньшей мере две оговорки: первая – в такой стране принять решение о создании бомбы можно чрезвычайно быстро, и вторая – насколько можно доверять американским разведчикам? Они сели в лужу в Ираке, где ложно объявили о наличии у Саддама Хусейна оружия массового поражения, и теперь опасаются, как бы не повторить ту же ошибку и не спровоцировать войну. Обжегшись на молоке, дуют на воду.
Косвенным доказательством того, что тегеранские правители в любом случае твердо намерены довести уровень обогащения урана с нынешнего (20%) до 90%, является один неопровержимый факт: они несколько раз отклоняли предложение России и других держав перенести процесс обогащения на российскую территорию. Ясно, по какой причине, ведь в России процесс обогащения урана был бы под контролем, и иранцы получили бы только 20-процентный уран для загрузки в тегеранский реактор. Иначе говоря, согласно российскому предложению, Иран получал бы как раз то, что нужно для своего мирного атома. Нет, не хотят – как же тут не заподозрить их в намерении докрутить свои центрифуги до получения военного атома?
Именно поэтому мировая общественность противится превращению Ирана в ядерную державу. Российское руководство неоднократно заявляло о нежелательности такого события. А опрос, проведенный в 2010 году вашингтонским исследовательским институтом Пью, показал, что против этого выступают в Германии 98% жителей, в Японии – 96%, во Франции – 95%, в США – 94%, в Великобритании – 90%.
Тем не менее складывается впечатление, что мир начинает привыкать к неизбежности сосуществования с ядерным Ираном. Что касается нашей страны, где антиамериканизм давно стал «национальной идеей», то приходилось слышать от людей из дипломатических кругов: «Для нас ядерный Иран лучше, чем проамериканский». Но и в самой Америке многие эксперты полагают, что уже ничего не сделаешь и надо думать о политике сдерживания по отношению к ядерному Ирану. Известный политолог и международник Фарид Закариа пишет: «Сдерживание сработало с такими сумасшедшими, как Мао, и с такими убийцами, как Сталин, и сработает с расчетливыми автократами из Тегерана». С ним солидарен Збигнев Бжезинский, по мнению которого, иранские руководители «могут быть опасными, настырными и двуличными, но ничто в их истории не доказывает, что они самоубийцы».
Сторонники концепции сдерживания указывают на то, что в любом случае США располагают вблизи Ирана такими мощными военными силами, что, даже имея атомную бомбу, Иран не осмелится пойти на военные авантюры. Бывший высокопоставленный сотрудник Пентагона Колин Кал пишет в только что вышедшем номере журнала Foreign Affairs: «Сорок тысяч американских военнослужащих находятся в Заливе, им компанию составляют ударная авиация, две авианосные ударные группы, два корабля с баллистическими ракетами «Иджис» и множество противоракетных систем «Пэтриот»... Силы США в Заливе уже сейчас превосходят те, которые находятся в Южной Корее с задачей сдерживать имеющую ядерное оружие Северную Корею. Поэтому вполне разумно предположить, что уже существующее присутствие США в регионе, возможно подкрепленное развертыванием ограниченного количества ядерных вооружений и оборонительными баллистическими ракетами, будет достаточным для того, чтобы удержать даже оснащенный ядерным оружием Иран от агрессии и шантажа».
Итак, главный аргумент сторонников сдерживания: иранские лидеры – люди адекватные, рациональные и расчетливые. Если это так, то, видимо, для тегеранской верхушки важнее всего развернутая вокруг ядерной программы кампания по мобилизации масс под лозунгом защиты достоинства древней и гордой нации, которую «американцы и сионисты хотят поставить на колени».
Многие наблюдатели указывают, например, на то, что за последние годы, при Ахмадинежаде, в Иране произошло существенное перераспределение политических сил: влияние клерикальной элиты ослабло, резко вырос удельный вес силовиков, то есть Пасдарана (Корпуса стражей исламской революции). Этот корпус не только представляет собой мощную военную силу (имеет даже свою авиацию и флот), но и контролирует значительную часть экономики страны, превратившись, по существу, в крупнейшего предпринимателя.
Считается, что Пасдаран больше всех заинтересован в сохранении перманентной напряженности, в мобилизации народных масс под патриотическими лозунгами, а для этого нельзя ослаблять и тем более прекращать конфронтацию с Америкой. Некоторые даже отмечают, что усиление западных экономических санкций против Ирана выгодно Корпусу стражей: многие офицеры силового ведомства обогащаются благодаря развитию черной экономики и контрабанды.
Эти аргументы не означают, что иранской элите непременно нужна атомная бомба, но они позволяют понять, почему Тегеран категорически отказался пойти навстречу Бараку Обаме, который в самом начале своего президентства обозначил политику «протянутой руки» по отношению к Ирану, призывая инициировать новый этап взаимоотношений. При этом, конечно, нельзя забывать, что иранское руководство вот уже 30 лет испытывает полнейшее недоверие к любым американским инициативам, видя в них только подвохи, двойное дно и затаенное желание сменить нынешний режим.
Ядерное оружие и великодержавные амбиции
Противники военного удара по Ирану, если суммировать их взгляды, во-первых, не уверены в том, что иранские лидеры на самом деле стремятся обладать атомным оружием. Во-вторых, если даже Иран все же станет ядерной державой, сработает политика сдерживания. А намерение Тегерана создать бомбу можно объяснить так: ядерное оружие нужно а) как средство сдерживания (имеется в виду возможное американское нападение), б) как символ статуса великой державы, в) как ключ к региональной гегемонии. Такой ход рассуждений позволяет прийти к заключению, что ядерный Иран – это, конечно, плохо, но жить с ним можно.
В этом, однако, не уверены многие другие западные политики и эксперты, подозревающие иранских лидеров не просто в великодержавных амбициях, а в фанатичном стремлении к экспансии. Вспоминают слова основателя Исламской Республики Хомейни, произнесенные в 1980 году: «Мы не поклоняемся Ирану, мы поклоняемся Аллаху. Патриотизм – это лишь другое название язычества. Я говорю: пусть эта страна сгорит в пламени, лишь бы ислам восторжествовал в остальном мире». Не правда ли, напоминает Мао, говорившего, что даже если половина человечества погибнет в атомной войне – это ничего, зато оставшаяся половина будет жить при коммунизме? До чего же похожи фанатичные революционные вожди…
Конечно, нынешний иранский лидер Хаменеи – это далеко не Хомейни, при всем сходстве фамилий. Калибр намного мельче. Да и вообще известно, что второе поколение вождей становится гораздо более прагматичным. Сталин не обладал таким революционным фанатизмом, как Ленин и Троцкий, для него важно было не совершить мировую революцию, а консолидировать свою неограниченную власть в одной стране. Хомейнизм в чистом, первоначальном виде умер так же, как в свое время марксизм-ленинизм, и в Иране воцарился клерикально-бюрократический капитализм. Вряд ли кто-то поверит, что нынешние иранские властители жаждут совершить мировую революцию ради триумфа ислама. Многие, в том числе автор этих строк, полагают, что Иран хочет достичь состояния «пятиминутной готовности» и превратиться в «практически ядерную державу».
Но где гарантии, что дело ограничится только этим? Причем, когда мы говорим о гарантиях, имеются в виду не США, не Западная Европа, не Россия, удар по которым со стороны Ирана трудно себе представить даже гипотетически. Имеется в виду только Израиль. Как могут жители этой маленькой страны относиться к перспективе появления ядерного оружия у державы, руководитель которой, аятолла Хаменеи, совсем недавно – и в который уже раз! – заявил, что «сионистский режим – это раковая опухоль, которую надо вырезать»?
═ В Иране армия напряженно ждет воздушной атаки. Фото Reuters |
Сомнительно, чтобы руководители Израиля (в отличие от рядовых граждан еврейского государства) опасались иранского ядерного удара. И даже не столько потому, что такой удар, если бы удалось его нанести, означал бы гибель не только 6 млн. евреев, но и такого же количества арабов, в основном мусульман, живущих в Израиле, на Западном Берегу и в Газе. Это вряд ли мог бы себе позволить Иран, претендующий на роль лидера всего мусульманского мира. Да и противоракетная оборона Израиля достаточно сильна, чтобы отразить иранскую атаку. Дело в другом: есть опасение, что, когда Иран создаст реальные возможности для производства бомбы и остановится в одном шаге от ее создания (а вот это вполне реально), население еврейского государства будет жить в перманентном состоянии напряженности и страха. И тогда интеллектуальная, креативная элита предпочтет эмигрировать в Америку, чтобы обеспечить безопасность и нормальную жизнь детей.
Время идет, и все чаще говорят, что удар надо нанести в 2012 году, пока еще иранцы не установили свои ядерные объекты под такими скалами, что их невозможно будет пробить. К тому же в США идет предвыборная кампания, и от Обамы нельзя ожидать давления на Израиль, да и кандидаты от Республиканской партии поддержат израильский удар.
Но здесь видна разница в объективных возможностях Израиля и США. Как пишет американский еженедельник «Тайм», эти страны «расходятся во мнениях относительно того, как и когда нужно остановить Иран. Массивное военное превосходство США означает, что они в состоянии прикончить иранскую ядерную программу в последний момент – возможно, через год или два, когда Иран достигнет последней стадии производства ядерного оружия, – а пока что дипломатия дает более дешевое и потенциально более эффективное решение. А для Израиля с его намного меньшими вооруженными силами момент, когда он может ударить в одиночку по иранским ядерным объектам и нанести существенный ущерб, вот-вот пройдет, если уже не прошел. Если эта возможность будет упущена, Израилю придется полагаться на США».
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил после встречи с Бараком Обамой 5 марта, что его это не устраивает. Указав, что он еще не принял решения атаковать Иран в одиночку, Нетаньяху настаивал, чтобы Обама точно сказал ему, в какой именно момент при продвижении Ирана к возможному созданию атомной бомбы США готовы будут прибегнуть к силе. Обама от ответа уклонился, но сообщил, что готов будет – возможно, в начале будущего года – установить конечный срок (deadline) того момента, когда его терпению придет конец.
Если завтра война…
Что же может произойти, если США действительно решатся нанести удар по иранским ядерным объектам? Во-первых, не только израильтяне, но и американцы, со всеми их новейшими бомбами, способными пробивать скалы, не могут быть уверены в том, что они выведут из строя все эти объекты. Во-вторых, даже если они в этом добьются успеха, у Ирана останутся все накопленные за многие годы познания в атомной области, опыт, способность создавать новые центрифуги. По мнению как экспертов, так и, например, бывшего министра обороны США Роберта Гейтса, осуществление иранской ядерной программы будет отложено на два-три года, но зато уже тогда, после бомбежек, Иран точно порвет все контакты с МАГАТЭ и начнет открыто делать все, чтобы произвести ядерное оружие. В-третьих, иранцы попытаются перекрыть Ормузский пролив, через который проходит 20% мировой торговли нефтью. В любом случае нанести существенный ущерб судоходству иранцы смогут: у них есть противокорабельные крылатые ракеты, карликовые подводные лодки, корабли с дистанционным управлением, более тысячи мелких судов с ракетами, минами и торпедами и т.д. Как пишет уже цитировавшийся выше Колин Кал, «флот США способен обеспечить проход танкеров через пролив, но даже простая угроза его перекрытия может привести к такому взлету цен на нефть, что это будет тяжелейшим ударом по хрупкой мировой экономике».
В-четвертых, надолго рухнут все американские надежды установить новые, свободные от враждебных наслоений отношения с миром ислама. Конечно, правители Саудовской Аравии и других стран Залива будут только рады хотя бы временному исчезновению не дающей им покоя иранской угрозы, но высказать это они не посмеют, учитывая тот беспримерный взрыв возмущения, которым несомненно будет охвачена «арабская улица». Да и все глобальное мусульманское сообщество сотрясется от гнева – ведь к моменту удара у Ирана еще не будет ядерного оружия, так что повсеместно мусульмане (и далеко не только мусульмане) воспримут американское нападение как повторение интервенции в Ирак, причем в ухудшенном варианте. Ирак и Афганистан будут потеряны для американцев, результаты обеих войн США в этих странах будут сведены к нулю. Плохо будет для Вашингтона и в Пакистане, где уже сейчас Америку как «союзника» ненавидят больше, чем где-либо. ХАМАС и «Хезболлах» обрушат ракеты на Израиль, который в ответ введет войска в Газу и южный Ливан, что приведет к большому кровопролитию и катастрофически испортит отношения США с Египтом.
В-пятых, удар по Ирану даст беспрецедентный толчок к подъему экстремистского исламизма (джихадизма) во всем мире. Транснациональные исламистские сети – «Аль-Каида» и другие – будут пытаться перевести столкновение с Америкой в русло глобального антизападного джихада, граничащего с «войной цивилизаций», причем найдутся такие, которые постараются включить в число врагов и Россию. Можно себе представить, какие настроения охватят тех, кого называют ваххабитами на Северном Кавказе и кто все больше дает о себе знать в Татарстане.
Список катастрофических последствий новой войны можно продолжить, но возникает вопрос: как ее предотвратить? На Западе отвечают: экономическими санкциями. Действительно, новые санкции, введенные США и западноевропейскими странами, наносят огромный беспрецедентный ущерб иранской экономике, но достаточны ли они для того, чтобы вынудить Тегеран изменить свою позицию?
* * *
Так будет ли удар по Ирану? В этом году – нет, а в последующие годы – не исключено. Сейчас мяч на иранской половине поля. От Тегерана требуется не так уж много: обеспечить допуск инспекторов МАГАТЭ на все ядерные объекты и гарантировать, что обогащение урана не превысит уровень 20%. Если это получится, надо будет отменить все санкции и всеми силами помочь Ирану развивать не только свою ядерную энергетику (на что он, естественно, имеет полное право), но и экономику в целом. Только в таком случае мир избежит катастрофических последствий войны.
