В Москве побывал представитель по вопросам внешней политики фракции ХДС/ХСС в Бундестаге Филипп МИСФЕЛЬДЕР. Одновременно он возглавляет молодежное крыло христианских демократов «Юнге унион». На вечере, организованном московским отделением фонда им. Конрада Аденауэра и Российско-германской внешнеторговой палатой, он выступил с докладом «Германо-российские отношения: шансы и вызовы». В интервью, которое немецкий парламентарий дал обозревателю «НГ» Евгению ГРИГОРЬЕВУ, он коснулся основных направлений внешней политики ФРГ.
– Г-н Мисфельдер, вы сказали в докладе, что в Бундестаге пройдет дискуссия о 70-й годовщине нападения нацистской Германии на Советский Союз. Что побудило депутатов включить эту тему в повестку дня своей работы?
– Дискуссия состоится в четверг, 30 июня. Я тоже буду выступать. Я родился в 1979 году, и, конечно, война для меня уже очень далекое время. Но я считаю, что как раз молодые люди должны быть ответственны за память о таких исторических датах.
Россия испытала огромные бедствия во Второй мировой войне, Германия тоже. Многим русским были причинены большие страдания и в самой Германии. Нападение Гитлера на Россию является фактом немецкой истории.
Собственно говоря, сегодня эта тема уже не играет роли в политических беседах с российской стороной. Мы достигли очень широкого примирения. Я оцениваю это как большой успех. А как политик и к тому же историк полагаю, что мы должны нести особую ответственность в Европе за память о Второй мировой войне. Это касается совместной истории России и Германии.
– Вы упомянули в своем докладе, что не все немецкие политики разделяют ваши оценки в том, что касается ситуации в России.
– Да, в Германии ведется критическая дискуссия о России. Отчасти это связано с личностью Путина. К нему в Германии относятся по-разному. Есть люди, которые поддерживают его, другие же нет.
– Помнится, в Германии на многих произвела впечатление речь Путина в Бундестаге┘
– Верно. Немцы вообще ценят, если кто-то долго жил в Германии и хорошо относится к ней. Это важно для страны. Но в Германии есть и очень критическая дискуссия по таким большим темам, как судьба Ходорковского, Магницкого, а также другие отдельные случаи, которые ставят под вопрос демократический статус России. Какой она выглядит, порой имеет важное значение и для экономического партнерства.
– Однако в немецкой прессе встречаются и другие – внешнеполитические – мотивировки предостережений относительно сотрудничества с Москвой.
– Видите ли, я друг Соединенных Штатов Америки, часто бывал там и считаю тесную дружбу Германии с США чрезвычайно важным делом. Но я не вижу противоречия в том, чтобы быть в тесной дружбе с США и поддерживать партнерство с Россией. Ваша страна – это часть Европы, и она является для нас соседом. Наши отношения должны быть добрососедскими.
Что касается экономического сотрудничества между Германией и Россией, то оно рассматривается у нас общественным мнением, к сожалению, преимущественно сквозь призму энергетического сектора. Я думаю, это неправильно. Очевидно, что Россия заинтересована в важной роли технологического партнерства и в других секторах, а не только в энергетике. На мой взгляд, бытующие в ФРГ опасения относительно зависимости от российского газа будут снижаться, потому что немцы видят, что Россия является очень надежным поставщиком.
– Известно, что в странах ЕС в последнее время раздаются критические голоса в адрес Берлина относительно его роли в оказании помощи должникам и спасения евро. Как это воспринимается в Германии?
– Эта проблема вызывает большую озабоченность. Собственно говоря, можно было бы ожидать благодарности за то, что из Германии в Грецию поступает так много денег. Немецкие налогоплательщики отказываются от значительной части своих средств ради помощи грекам. И я не понимаю, почему наша роль вызывает неприятие. А высказываемые сравнения с нацизмом – это просто ниже всякого приличия.
Сама проблема связана в первую очередь с критическим бюджетным дефицитом отдельных стран. Но если этот кризис расширится до масштаба всеобщего кризиса европейской валюты, то это будет иметь серьезные экономические последствия. Поэтому мы должны сделать все, чтобы справиться с проблемой бюджетных дефицитов. Может быть, для этого потребуется реструктуризация долгов отдельных стран.
Думаю, что поставить на ноги экономику Греции будет очень трудно. Вопрос в том, какую цену и какие условия потребует осуществление жестких мер. И какие опасности грозят финансовому миру. Но если завтра объявить, что Германия выходит из акции спасения евро, это может привести к краху евро. А вот если подойти к решению задачи осмотрительно, то риск, на мой взгляд, уменьшится. Находясь в Москве, мы узнали о решениях саммита ЕС в Брюсселе и не теряем надежды, что евро можно спасти. Как оптимист, я верю в это.
– Как вы смотрите на перспективу сотрудничества между НАТО и Россией по ПРО? И как относятся к этому в Бундестаге?
– Я надеюсь на развитие сотрудничества НАТО с Россией. Конечно, противоракетный щит – это сейчас то, что разделяет Россию и НАТО. Полагаю, что наилучшим выходом было бы выстроить совместную инициативу с участием России. Я за то, чтобы разоружаться, а не вооружаться.
Для Бундестага это важная тема уже потому, что проект потребует много денег. Но вопрос и в том, какие последствия имело бы одностороннее сооружение противоракетного щита. На мой взгляд, политическая цена, а именно отягощение отношений с Россией, была бы слишком велика, и это следовало бы обсудить в Бундестаге.
Анастасия Башкатова 
