Косовский прецедент для Ливии

Эйфория по поводу независимости Косово сменилась реалиями режима, тревожащего всю Европу.
Фото Reuters

В последнее время из Косово все чаще приходят вести о сохраняющейся там нестабильности, массовых проявлениях недовольства. Причем сегодня они не столько связаны с противостоянием между косовскими албанцами и сербским меньшинством на севере края, сколько с резко осложнившимися отношениями между косоварами и представителями Миссии ЕС по обеспечению верховенства закона (EULEX) в Косово.

Напомним, что Миссия ЕС в Косово основана на зыбком правовом фундаменте. У нее нет мандата ООН, поскольку ни Россия, ни Китай не признали независимость Косово. ЕС, как это ни парадоксально, для оправдания своего присутствия в Косово апеллирует к резолюции № 1244 СБ ООН, относящейся к Союзной Республике Югославии, неотъемлемой частью которой являлось Косово. Но если резолюция ООН № 1244 сохраняет свою силу, то любые действия ЕС в обход СБ ООН являются незаконными. В любом случае правомерность присутствия Миссии ЕС в Косово вызывает большие сомнения. Следствием этого является и обреченность на провал самой Миссии ЕС, имеющей благие намеренья, но не имеющей легитимности в глазах Приштины, а значит, и поддержки со стороны косовских институтов. Показательно, что практически сразу же после обретения независимости Косово косовары выступили против развертывания Миссии ЕС в крае в соответствии с логикой «мавр сделал свое дело, независимость достигнута, и надзиратели нам не нужны».

Предполагалось, что EULEX в числе прочих задач будет отслеживать и ведение дел о коррупции, организованной преступности и военных преступлениях. Недавно полицией миссии были арестованы косовские албанцы, подозреваемые в совершении преступлений в отношении военнопленных и гражданских лиц из числа сербов и цыган, которые содержались в одном из концентрационных лагерей, организованных боевиками Освободительной армии Косово (ОАК) на территории Косово. Арест подозреваемых, вызвавший массовые протесты косовской молодежи, последовал после жесткой критики в адрес миссии.

ЕС обвиняли в бездеятельности и бессилии. Но, пожалуй, есть и другое объяснение. Вся политика Запада в отношении Косово строилась фактически на признании законности и справедливости действий боевиков ОАК против режима Милошевича. Приняв безоговорочно одну сторону в конфликте, страны Запада стали заложниками этой стороны. Западные средства массовой информации в течение многих лет создавали черно-белую картинку югославского конфликта, формируя общественное мнение о «плохих сербах» и «хороших албанцах». Как признать теперь, что среди тех, кого поддерживал Запад, есть тоже военные преступники?

Не лучше обстоит дело и с организованной преступностью в Косово. Бывший командующий KFOR – итальянский генерал Фабио Мини предостерегал вскоре после признания независимости Косово, что этот регион превратится в новый анклав для отмывания денег и этому будут служить создаваемые легальные финансовые институты. Об этом же говорил в своем интервью агентству ТАНЮГ от 27 марта этого года депутат парламента Евросоюза, признавший, что Запад создал из Косово мафиозное государство и теперь озабочен только тем, чтобы эта правда не стала известной всем. Он подчеркнул, что в Косово царит организованная преступность, и Миссия ЕС в области верховенства закона и правопорядка в Косово (EULEX) должна признать этот факт. По всей видимости, «мягкая сила» ЕС не выглядит привлекательной сегодня для косовской политической элиты, живущей по своим законам, хотя и в Европе.

Трудно ожидать, что действия этих формирований приведут к созданию стабильного режима в Ливии. Фото Reuters

По странному совпадению заявление евродепутата совпало с 12-й годовщиной бомбардировок НАТО бывшей Югославии. Другое совпадение: в марте 2003 года коалиционные войска вступили в Ирак. И в марте нынешнего года началась военная операция против Ливии, для многих своего рода deja vue. При всех отличиях конфликтов и обстоятельств внешнего вмешательства у них есть много общего – свержение действующих режимов в «гуманитарных целях», отсутствие политического единства в международном сообществе, зыбкость международно-правового основания, туманность стратегических целей и постконфликтного урегулирования. В случае операции НАТО против Югославии в 1999 году и сегодняшней операции коалиционных сил в Ливии есть и другая параллель – помощь повстанцам, о которых никто ничего не знает. Интервенция в Ливии, как и в случае косовского кризиса, может стать моделью для политических оппозиционных движений в других арабских странах провоцировать вооруженным сопротивлением репрессии властей для получения внешней поддержки против своих правительств.

Кроме того, все упомянутые конфликты с концептуальной точки зрения отражают одно из фундаментальных противоречий постбиполярной эпохи – противоречие между правом наций на суверенитет и правом на гуманитарную интервенцию. Без международно-правового разрешения этого противоречия неизбежно будут повторяться одни и те же ошибки. Как минимум для проведения гуманитарных интервенций было бы необходимо согласовать определение гуманитарной катастрофы и ее параметры, а для установления масштабов гуманитарной катастрофы необходимо было бы опираться на отчеты специальных миссий наблюдателей ООН. В этом случае СБ ООН смог бы действовать на основе беспристрастной информации, а не на основе заявлений повстанцев о «геноциде» властей. Непременным условием гуманитарной интервенции должно быть соблюдение принципа беспристрастности в отношении противоборствующих сторон, исключающего все цели, кроме одной – защиты мирного населения. Ненависть к диктаторам, как бы оправданна она ни была, плохой советчик в таких делах, потому что может привести к власти новых диктаторов или преступников.

Сегодняшнее Косово – лишь отражение в миниатюре тех непреодолимых проблем, которые могут возникнуть в Ливии после «гуманитарной интервенции», и предупреждение политикам, которые упорно не хотят учиться у истории.