Александр Мирчев
Д-р Александр Мирчев, Д-р Норман А. Бейли
В результате глобального экономического кризиса мир находится в поиске новой экономической траектории в будущее и путь к «новому равновесиею». Как объясняют д-р Александр Мирчев и д-р Норман Бейли в первом выпуске их серии «ГЕОЭКОНОМИКА: летопись энтропии и поиск нового глобального равновесия», опубликованой издания «ГЛОБАЛИСТ», инфляция является одним из факторов глобальной экономической безопасности, она═может сделать планы проблематичными вплоть до дестабилизации глобального равновесия.
«Инфляция всегда и везде представляет собой денежное явление», - Милтон Фридман.
На протяжении всего периода постоянного выпуска денег правительства стремились и стремятся контролировать эти деньги. Разумеется, некоторые направления и меры политики были и продолжают быть эффективными, а некоторые – гораздо менее эффективны.
Ярким примером из последней категории может служить попытка римского императора Диоклетиана (284 – 305 гг. нашей эры) найти решение проблем, которые приводили к социально-экономическим волнениям, охватившим его империю. Столкнувшись с вторжением варваров, внутренними беспорядками, сокращением производства и ростом цен, император ввел контроль над ценами и обесценил валюту, серебряный динарий. Эти меры привели к возникновению дефицита (что еще в большей степени ускорило рост цен), бартерной экономике с растущим «черным рынком» и сопутствующими этому лишениями и волнениями в обществе.
Преемник Диоклетиана император Константин (306 – 337 гг. нашей эры), известный своим обращением в христианство и основанием города Константинополя, был в свое время, по крайней мере, не менее популярен и за проведенную им денежную реформу. Он внедрил ряд смелых мер и направлений политики (некоторые из них сравнимы с современным пониманием финансовой дисциплины), которые нашли свое воплощение в замене обесцененного динария золотой монетой, которую он назвал солидусом , что было одним из блестящих ранних примеров «раскрутки» общественного мнения. Эта валюта оставалась «твердой» на протяжении семисот лет – срока, непревзойденного любой другой валютой когда-либо. Интересно отметить, что клады этих монет все еще находят весьма далеко от Рима, в Китае, например.
Уроки, преподносимые историей, имеют свойство повторяться. В качестве мер по преодолению финансового кризиса и в целях оживления экономики правительства стран по всему миру приняли на вооружение политику, которая в большей степени напоминает позицию Диоклетиана, чем точку зрения Константина.
Столкнувшись с многочисленными проблемами, вызванными глобальным финансовым и экономическим кризисом, правительства многих стран приняли, почти как само собой разумеющееся, целый ряд политических мер. Одной из них следует уделить особое внимание – это так называемое «количественное смягчение», т.е. увеличение денежной массы для повышения ликвидности.
Некоторые центральные банки ряда стран, и что наиболее важно, Федеральная резервная система США, осуществляют политику прямой монетизации федерального долга (иными словами, количественного ослабления), рассматривая ее, если не как неинфляционную политику, то как предпочтительное средство от возможной дефляции. В ноябре 2010 года ФРС США была введена в действие шестимесячная программа прямой покупки казначейских ценных бумаг в объеме 600 миллиардов долларов США с тем, чтобы снизить долгосрочные процентные ставки и, таким образом, стимулировать выход из «великой рецессии» и начать снижать уровень безработицы. Банк Англии также продолжает осуществление программы покупки активов в объеме 200 миллиардов фунтов стерлингов, несмотря на все увеличивающееся расхождение во мнениях по этому вопросу в рамках Комитета по денежной политике. Начиная с мая 2009 года, Европейский центральный банк реализовывает обширную программу покупки активов, которая продолжается до настоящего времени. Однако, как отмечал Адам Фергуссон в своей книге «Когда деньги умрут», количественное ослабление может рассматриваться как «современный эвфемизм для скрытого финансирования дефицита в эру электроники», что «не в меньшей степени может стать посягательством на денежно-кредитную дисциплину» и приводить к увеличению темпов инфляции.
Говоря о другом важном направлении посткризисного развития событий, следует отметить, что ряд других стран также не смогли отказаться от кажущихся экономических преимуществ политики, которая также может способствовать наращиванию инфляционного давления. Некоторые из них, например, Китай, проводят политику привязки обменного курса, которая влияет на наличие денежной массы в обращении в этих странах. В то же время, Индия и Турция, хотя и следуют политике плавающего обменного курса, подвержены воздействию глобального количественного ослабления. Действительно, несколько стран с быстро растущей экономикой и формирующимися рынками, в особенности Бразилия, реагируют на массовый приток краткосрочных денежных средств в свою экономику путем установления ограничений на иностранные инвестиции и принятия других мер контроля над капиталом.
Не пытаясь угадать те соображения, которые были уместны столетия назад, можно предположить, что Константин, скорее всего, поставил бы такие подходы под сомнение.
В конечном итоге, независимо от различных направлений политики – от тех, которым следуют западные страны до тех, которых придерживаются страны БРИК и другие государства – озабоченность по поводу инфляции проявляется во всем мире. Хотя темпы инфляции в США, по-видимому, продолжают оставаться в рамках прогнозов, хроническая безработица приводит к сохранению низких требований повышения уровня заработной платы, а рост цен на сырьевые товары и другие виды инфляционного давления имеют обратное воздействие. В январе уровень инфляции в Великобритании повысился до 4 процентов, что вдвое превысило показатель, запланированный правительством. Прогнозы состояния инфляции, сделанные Европейским центральным банком, хотя и более оптимистичные, чем в Великобритании, все же были пересмотрены до 2,3 процентов по сравнению с 1,8 процентами, составленными на конец периода скачка цен на нефть. Однако в некоторых странах инфляция значительно подскочила, превысив средние показатели по странам ЕС; например, уровень инфляции, зарегистрированный в Бельгии в январе месяце, составил 3,2% процента.
Ситуация в странах с быстро развивающейся экономикой отличается, но, в конечном итоге, является сходной. Внезапное и стремительное возвращение экономики Китая к росту сопровождалось ростом потребления и требованиями повышения заработной платы. В сочетании с продолжающейся слабостью китайской валюты вряд ли представляется удивительным, что, согласно правительственным данным, уровень цен в январе вырос на 4,9 процента по сравнению с тем же периодом прошлого года. Тем временем, индекс потребительских цен в России достиг 8,8 процентов в 2010 году, превысив уровень в 5,5 процента, который правительство считало допустимым в конце лета, а сейчас уже превысил отметку и в 10 процентов. А бразильская экономика сталкивается с темпами роста, которым могут позавидовать многие страны; однако, при этом уровень инфляции, согласно прогнозам, достигнет 5,8 процентов, что значительно выше уровня инфляции в 4,5 процента в год, рассчитанного Центральным банком страны.
Несмотря на то, что «великая рецессия» далека от своего завершения, а еще один спад не является чем-то немыслимым, цены на сырьевые товары растут весьма быстрыми темпами, чему способствуют засуха (Китай), наводнения (Австралия), гражданские волнения и беспорядки (на всем Ближнем Востоке) и ряд других факторов. В период продолжительностью один год – с февраля 2010 года по февраль 2011 года – цены на все сырьевые товары выросли на 50 процентов в долларовом выражении. Компании – от предприятий быстрого питания до сталелитейных корпораций – страдают от роста затрат на сырье, которые увеличиваются в геометрической прогрессии. Такой рост становится опасным, поскольку он может начать жить «по своим собственным законам» и приобрести динамику, выходящую за рамки существующих планов, составленных на случай непредвиденных обстоятельств.
Правительства всех стран реагируют на это путем девальвации своих валют, введения ограничений на цены, повышения процентных ставок или установления мер валютного регулирования – причем такими способами, которые сродни наследию Диоклетиана. В некоторых случаях они пытаются умышленно «затенить» повышение цен – путем изменения определений, меняя состав показателей, либо применяя творческий подход к статистике. Однако одурачить удается немногих; граждане знают, сколько они должны платить в реальном выражении за продукты питания, топливо, предметы домашнего обихода ┘список можно продолжать и продолжать.
Ответ предсказуем – рост неопределенности, недовольство и усиливающаяся напряженность. Действительно, достижение правильного баланса мер политики сталкивается с рядом препятствий практического характера. Самыми главными из них являются довлеющие политические и экономические факторы, сходящиеся воедино в результате «тектонических сдвигов», наблюдаемых в современной истории. В мире в период после «холодной войны», движимом глобализацией и разрушаемом экономическим спадом, одновременно возникающее давление, как со стороны фрагментации, так и интеграции не только привело к созданию «обескураженных» правительств, но и препятствует координации действий между этими правительствами на благо своих стран. Вместо идут поиски диоклетианских решений, которые неминуемо приведут к экономическим трудностям, что усилит давление политического характера. Важно отметить, что, поскольку страны «первого» мира преуспевают лучше, чем страны «второго» и «третьего» мира, начинается «поиск виноватых», причем это происходит на фоне в корне различных последствий, которые особенно испытывают на себе менее развитые страны.
Впрочем, позиция ФРС в отношении существующей в настоящее время относительно слабой инфляционной угрозы в результате количественного ослабления, предпринятого в США, является точкой зрения, имеющей право на существование, которая, однако, представляет собой одну сторону медали. Другая точка зрения, которая может оказаться более приемлемой в среднесрочном и долгосрочном плане, подтверждается примером высказываний, сделанных, например, Генри Джозефом Хаскеллом, который, сравнивая Рим эпохи Диоклетиана с Соединенными Штатами Америки эпохи Франклина Рузвельта, отметил, что влияние инфляции, вызванное количественным ослаблением, является далеко идущим и структурно значимым. «Распад сложившихся устоев, который сопровождался внезапным приливом огромного богатства, подорвал Республику», - написал он в своей книге «Новый курс в старом Риме». «Позднее, в обществе, нестабильном из-за социальной озлобленности, чрезмерные государственные расходы оказались губительными. ┘ Расходы на непродуктивные общественные работы, на бюрократию и на армию привели к непомерному налогообложению, инфляции и уничтожению основополагающего среднего класса и его лидеров». Аналогичные соображения возникают и в связи с другими направлениями преодоления последствий кризиса.
Хотя это и далеко не сопоставимо с положением Веймарской республики в 20-е годы ХХ века, инфляционную траекторию можно рассматривать как движение по направлению к переломному моменту. Важно отметить, что инфляция как фактор глобальной экономической безопасности имеет врожденную способность в корне менять тщательно выстроенные планы и еще в большей степени нарушать равновесие, в частности являясь источником экономических трудностей, - источником, на который лишь ограниченное число государств может повлиять посредством своей национальной политики. Посмотрите, что явилось основными катализаторами беспорядков в Северной Африке и на Ближнем Востоке.
В условиях сохранения перспективы напряженного экономического роста призрак инфляции становится еще более тревожным. В существующих условиях традиционной мудрости просто будет недостаточно.
Должны ли мы искать нового Константина? Пока что ни один не вызвался.
