Юлий Подольный
Обязательность контрольно-кассовых аппаратов станет для малого предпринимателя тяжелым бременем.
Фото PhotoXPress.ru
В 1921 году в России, измученной и разоренной в ходе Гражданской войны, на смену экономической политике военного коммунизма был введен НЭП. Большевики пошли на временное допущение частной инициативы и ограниченных рыночных отношений, чтобы снять остроту последствий экономического коллапса и ослабить социальные противоречия, ставшие причиной многочисленных восстаний. Это удалось. А в 90-х?
Экономический хаос 90-х годов, на мой взгляд, не кончился гигантской трагедией только потому, что в стране работали те самые принципы нэпа.
Два параллельных процесса составили суть 90-х.
1. Приватизация социалистической собственности, ее дележка и череда перераспределений. Осколки и обломки социалистической экономики до сих пор составляют основу сегодняшнего крупного и среднего бизнеса.
2. Появление класса мелких предпринимателей, малого бизнеса, основной отличительной особенностью которого является непричастность к бывшей социалистической собственности.
Оба процесса протекали в отсутствие сколько-нибудь внятных законов, а потому носили полукриминальный характер. Именно этот хаос позволяет до сих пор ставить под сомнение законность приватизации любого предприятия.
Собственно, эти «сомнения» до сих пор являются теми рычагами, которые использует государство для управления крупным и средним бизнесом.
Безумная налоговая система 90-х годов только потому не угробила нашу экономику до конца, что реально добросовестных плательщиков налогов в те времена были единицы.
По-моему, Генри Форд сказал, что готов до цента отчитаться за любой из своих миллионов, кроме первого┘ Думаю, что под этим готов подписаться любой из российских предпринимателей, начавший свой бизнес в 90-е.
Маленький курьез, случившийся недавно с моей женой, иллюстрирует это весьма наглядно. В 1994 году, оставшись без работы и справившись с вызванной этим фактом депрессией, она взяла предпринимательское свидетельство и, собрав все семейные накопления (400 долл.), принялась создавать собственный бизнес. Первые пять лет он носил характер самозанятости и мог развиваться только потому, что из него не изымалась прибыль вообще. Но жена с законопослушностью бывшей «училки» старалась платить положенные налоги. В 2010 году, достигнув заветного возраста, она обратилась за начислением пенсии. Вот тут и случился курьез. В Пенсионном фонде не поверили, что в 90-е годы она платила такие налоги. «Так много в те годы не платил никто», – сказали ей и потребовали подтвердить платежи справкой из налоговой инспекции.
Впрочем, объем этих «невиданных платежей» никак не сказался на размере пенсии. Жене начислили «огромную» пенсию в 6600 руб.
Впрочем, вернемся ко второму нэпу, точнее к той его части, которая касается малого бизнеса. По-настоящему историческими для него стали нововведения начала 2000-х годов. Упрощенные системы налогообложения и единый налог на вмененный доход стали решающими факторами перехода малого бизнеса к легальным формам существования.
Впервые в России появилась возможность «заплатить налоги и спать спокойно». То есть развиваться, находясь в легальном поле. В результате сформировался большой законопослушный класс собственников, лояльных к государственной власти, защищавшей его экономические интересы. Это десятилетие, несмотря на все проблемы, можно было бы назвать золотым периодом малого бизнеса, если бы правительству удалось создать принципиально важный для малого бизнеса механизм перехода мелкого торгового капитала в производственную сферу. Для реального вхождения в производство необходим целый ряд условий: кредиты, земля, здания, оборудование, технология, кадры, рынок сбыта. Безусловно, государство не могло предоставить весь комплекс необходимых условий никому, но, имея за плечами опыт создания небольшого завода, могу сказать, что для успешного начала производства необходимо иметь хотя бы два из перечисленных условий. В середине 90-х фирме, в которой я работал, были предоставлены кредиты и госзаказ на дорожные знаки. Это стало залогом успешного создания завода┘
Впрочем, причиной его гибели спустя семь лет стала невозможность выкупить арендованные здания и землю под ними. Так вот, для малого бизнеса доступ к земле, зданиям, к государственному заказу оставался закрытым. Стоит ли винить предпринимателей в том, что им остались доступны только сферы торговли и услуг?
Несмотря на это, российский малый бизнес выполнил свои главные социальные и экономические задачи.
Во-первых, он практически с нуля создал и обеспечил функционирование мелкооптовой и розничной торговли, ставшей кровеносной системой экономики новой России.
Во-вторых, и это доказал нынешний кризис, именно малый бизнес сыграл едва ли не решающую роль в обеспечении занятости населения и, тем самым, социальной стабильности. На протяжении двух последних кризисных лет это неоднократно признавалось представителями власти. Были даже попытки перейти от политики невмешательства к реальной помощи малому бизнесу┘ но, к его несчастью, кризис подходит к концу. Нефтяная труба снова заработала в полную силу┘
И тут пришло время противников малого бизнеса. Если не считать безвластной прослойки люмпенов, для которых все предприниматели – это спекулянты и барыги, в обществе у малого предпринимательства две группы антагонистов.
Это, безусловно, крупные торговые компании, федеральные сети, для которых малый бизнес – препятствие на пути к полному монополизму со всеми благами, которое сулит им такое положение.
С другой стороны – правящий класс чиновников. В самом деле, единый налог на вмененный доход в сочетании с ограничением возможности проверок сделал мелких предпринимателей в значительной степени неуязвимыми для бюрократического произвола. Огромное количество коррупционеров лишилось части своего дойного стада. Для этих людей крупные федеральные сети гораздо более привлекательны – ведь масштаб решаемых ими в ходе экспансии проблем сулит огромный потенциал для взяток и откатов.
Объединение интересов этих двух могущественных групп дало старт нововведениям, которые в течение двух-трех лет положат конец малому бизнесу в России и уничтожат мелких предпринимателей как класс. Наступит конец второго нэпа. Мелкую буржуазию разорят, а собственность крупной не национализируют, как в конце 20-х годов, а окончательно подчинят интересам правящего чиновно-бюрократического класса.
В борьбе за свои интересы противники малого бизнеса использовали действенное оружие – полуправду. Премьеру доложили, что неблагодарные предприниматели не оценили полученных ранее льгот и по-прежнему платят мало налогов. Доля малого бизнеса в формировании бюджета крайне незначительна. Естественно, такая картина не могла не вызвать ужесточения налогового режима.
Почему я называю это полуправдой (которая хуже лжи)? Ответ прост. По итогам кризисного 2009 года сумма уплаченного мною ЕНВД в три раза меньше налогов и отчислений с зарплат моих сотрудников.
Информация об этом факте скрыта от официальной статистики, так как налоговые органы не учитывают поступления подоходных налогов и социальных выплат по категориям предприятий. Так из официального учета выпадает информация о налогах, которые кроме чисто финансовых показателей наиболее полно показывают, насколько эффективно малый бизнес обеспечивает занятость населения и социальную стабильность.
В государстве, основу экономики которого до сих пор составляют сырьевые отрасли и государственные монополии, было бы нелепо рассматривать в качестве главной функции малого бизнеса формирование бюджета. Повышение с 1 января 2011 года единого социального налога с 14 до 34% ставит большинство предприятий перед выбором одного из трех заведомо неприемлемых вариантов.
Первый, самый честный и экономически обоснованный, – закрыть предприятия, оставшись чистым перед законом. Второй, тоже честный перед государством, но нечестный по отношению к его гражданам: поднять цены на товары на 6%, а на услуги – на 20%. Третий, нечестный ни перед кем, но почти неизбежный, – вернуться к серым схемам выплаты зарплат. Вариант очень российский, ибо давно сказано, что строгость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения.
Но у этого варианта есть и побочный опасный эффект: выходя из легального поля, малый бизнес снова теряет лояльность к власти, становясь потенциальной жертвой фискальных органов, с одной стороны, и криминала – с другой.
Однако настоящий конец малого бизнеса наступит с 1 января 2012 года, когда правительство отменит ЕНВД. Это будет означать конец легального малого бизнеса в торговле. Патентная система, коей собираются заменить этот налог, на розничную торговлю не распространяется. Нам останется выбор из двух, опять же плохих, вариантов.
Первый из них связан с переходом на 15-процентное налогообложение разницы между расходами и доходами. С точки зрения сумм налогов это не смертельно, но совершенно пагубно по следующим причинам.
1. Надо будет вернуться к обязательности контрольно-кассовых машин (ККМ).
2. Предстоит принять на работу высокооплачиваемых бухгалтеров и приобрести дорогостоящие программно-аппаратные комплексы учета.
3. Необходимо будет, непонятно каким образом, получить доказательства налоговой порядочности поставщиков (уже сегодня работа с поставщиками – недобросовестными налогоплательщиками стала для фискальных органов поводом к жесткому преследованию ряда весьма порядочных фирм).
4. Опять придется «ладить» с налоговой инспекцией и властями, ибо плох тот инспектор, который не накопает в «чистой» бухгалтерии достаточно ошибок для того, чтобы фирму можно было бы похоронить...
Вариант 6-процентного налогообложения оборота также потребует введения обязательного применения ККМ и повышения цен на 4–5%. Ни я, ни большинство моих коллег иного выхода из сложившейся ситуации, кроме как бросить бизнес, не видим. Тогда ряды безработных пополним не только мы, но и целая армия наших сотрудников. Вряд ли такое в интересах власти, особенно в год выборов.
Когда я обсуждаю все это с местными чиновниками, то в ответ слышу: «Вы, ребята, о себе слишком высокого мнения, если считаете себя социальной базой государства. Вот мы повысим пенсии на 20–30%, и старики проголосуют за нас дружными шеренгами, а остальное – дело технологии подсчета голосов».
Но если человеку увеличить пенсию с 6 тыс. руб. до 8 тыс., это не сделает его обеспеченным, а значит, не повлияет на его электоральные предпочтения. И потом, правительство, декларирующее курс на модернизацию экономики, обречено на провал этого курса, коль скоро оно рассматривает в качестве своей социальной базы пенсионеров. Модернизация – дело молодых, и ставку надо делать на наиболее экономически и творчески активные слои общества.
Так что правительству остается дилемма: либо, следуя намеченным курсом, похоронить второй нэп и обеспечить провал планов модернизации и возрождения экономического могущества страны, либо пожертвовать интересами монополий и коррумпированного чиновничества и вернуться к трезвому курсу поддержки развития малого предпринимательства.
Вологда
