Первый среди равных

Российская космическая отрасль требует модернизации. Но какой именно? Например, согласно планам «Роскосмоса», к 2015 году вся космическая промышленность должна быть разделена и заново сосредоточена в шести корпорациях. Как показывает богатый опыт развития отечественного «большого космоса», отчитаться о выполнении задачи «отнять – поделить – снова объединить» можно легко. Сложнее определить, кто и что конкретно будет обеспечивать место нашей страны в космосе ХХI века.

Простая логика подсказывает: чтобы создать по-настоящему мощный холдинг мирового масштаба и влияния, нужна, напротив, максимальная централизация. А дробление на ведомства ничего, кроме межведомственной неразберихи и неизменно сопутствующей ей коррупции, привнести не способно. Понимание этого существует сегодня на всех уровнях государственной власти, проводящей неуклонную линию на укрупнение федерально значимых отраслей промышленности.

Своего, особого видения перспектив развития российской космической программы придерживаются в Государственном космическом научно-производственном центре им. Хруничева. В конце 2005 года Владимир Путин своим указом назначил на пост генерального директора ГКНПЦ очень хорошо известного в «космической среде» управленца Владимира Нестерова. В 2007-м, опять же согласно указу президента РФ, под контроль ГКНПЦ были переданы четыре российских предприятия, занимающихся созданием ракетно-космической техники: Воронежский механический завод, Конструкторское бюро химического машиностроения им. А.М.Исаева (Королев), Московское предприятие по комплектованию оборудования «Длина» и производственное объединение «Полет» (Омск).

– Реорганизация ГКНПЦ обеспечит финансово-экономическую устойчивость предприятия в долгосрочной перспективе, – утверждает Нестеров. – Например, включенное в состав центра объединение «Полет» сталкивалось с проблемой недозагруженности, в то время как наш центр был перегружен на 176%. Воронежский механический завод, где изготавливают вторую и третью ступень двигателя ракеты-носителя «Протон», двигатель третьей ступени для «Союза» и для разгонных блоков РКК «Энергия», также испытывал проблемы с загрузкой мощностей. Присоединение к центру было необходимо для сохранения этих предприятий и выполнения возложенных на них финансовых обязательств.

Доказательством эффективности такого укрупнения послужили успешные совместные проекты, осуществленные ГКНПЦ им. Хруничева в сотрудничестве с германской корпорацией «Даймлер Крайслер Аэроспейс» (СП «Еврокот Лонч Сервисез»), а также с американскими коллегами из Lockheed Martin и Российской космической корпорацией «Энергия». Результатом работы российско-американской компании International Launch Services (ILS), доли акций в которой распределены следующим образом: 51% – Lockheed Martin, 32% – ГКНПЦ и 17% – РКК «Энергия», – явились 44 коммерческих пуска ракеты «Протон» на сумму свыше 3 млрд. долл. Контракты на будущее – столь же внушительные.

Учитывая перспективность проекта, ГКНПЦ им. Хруничева провел переговоры с американской стороной о выкупе контрольного пакета (51% акций класса А) корпорации ILS. Центр Хруничева собирается заплатить за этот пакет 255 млн. долл., в том числе 5 млн. долл. из собственных средств, а еще 250 млн. долл. за счет кредита Сбербанка.

Согласие банка, возглавляемого Германом Грефом, уже получено – проект начал работать. Логика простая: ГКНПЦ приобретет долю ILS по уже заключенным контрактам размером 320 млн. долл., а заодно вернет себе права на маркетинг ракеты «Ангара», за которые в 1999 году Lockheed Martin заплатила центру Хруничева 60 млн. долл. Кроме того, ГКНПЦ рассчитывает получить дополнительные поступления в виде прибыли по будущим контрактам в размере 90–130 млн. долл. в год. А срок погашения кредита Сбербанку будет зависеть от количества коммерческих пусков «Протона».

Многочисленные критики, не оставляющие своим попечением российскую космическую программу, и здесь не преминули задать риторический вопрос: почти все коммерческие телекоммуникационные спутники, запускаемые на «Протоне», либо изготовлены в США, либо имеют американские комплектующие. Для их вывоза и запуска нужно получить разрешение Госдепартамента США. До сих пор это разрешение получала ILS, после – придется делать центру Хруничева. Не возникнет ли осложнений?

На это стоит ответить, что без российской стороны американская космическая программа элементарно зайдет в тупик: возможности шаттлов по выведению спутников на орбиту крайне ограничены. А значит, с разрешениями, так или иначе, все будет в порядке. Стоит вспомнить и о том, что российским носителям США доверяют всецело. Начиная с 1965 года из 360 запусков «Протона» – всего 40 неудачных. Такой показатель аварийности по меркам космоса считается удовлетворительным.

Сегодня ГКНПЦ им. Хруничева твердо стоит на ногах и заслуженно пользуется высокой репутацией у всех своих партнеров. Поэтому и сомнений в обоснованности покупки контрольного пакета ILS нет – ни у российской, ни у американской стороны.

Характерный пример: следуя естественной логике развития, сегодня ГКНПЦ предлагает интегрировать в холдинг «Российская ракетно-космическая корпорация», создаваемый под флагом «Хруничева», ведущее российское предприятие ракетного двигателестроения – НПО «Энергомаш».

«Мы объединяем в своем составе большинство двигателестроительных предприятий отрасли, – объясняет свою позицию Владимир Нестеров. – Целесообразность такого объединения обусловлена не только концентрацией и оптимизацией деятельности в рамках единой корпорации разработчиков ракетных двигателей, но и обеспечением взаимодействия конструкторских бюро с заводами – производителями серийной продукции».

Эта позиция нашла поддержку у многих руководителей отрасли и в правительстве. Вообще, даже без выдачи необоснованных восторженных комментариев и комплиментов стоит признать, что сегодня российский космический комплекс совершенно недостаточно использует очевидный талант и организаторские возможности Нестерова. И дело не только в его очевидной близости к премьеру, который неоднократно посещал ГКНПЦ и на делах демонстрировал поддержку нестеровским начинаниям, но и в умении главы «Хруничева» использовать потенциал своих отношений с высокими руководителями во благо своему предприятию. Это, кстати, не так-то легко продвигать, учитывая, что те же правительственные чиновники далеко не всегда демонстрируют постоянство и политическую волю в поддержке программ развития космической индустрии.

Нестерову удалось не только подталкивать своих кураторов, включая вице-премьера Сергея Иванова, в решении сложных проблем развития программ «Протон-М» и создании разгонного блока «Бриз-М», но и всеми своими ресурсами обеспечить сколько-нибудь успешное выполнение программы «ГЛОНАСС». А это было и остается главным государственным приоритетом в развитии околоземного пространства.

Надо отметить, что логика развития космической отрасли предполагает сведение воедино не только интересов и продукции сотен предприятий-смежников, но и необходимость руководителю демонстрировать поистине макиавеллиевскую бюрократическую закалку и быстроту реакции. Главе ГКНПЦ пока единственному среди космических «генералов» удалось наладить добрые отношения и, чего уж скрывать, эффективную схему разумного лоббирования интересов своего предприятия среди генералов армейских. А ведь еще пару лет назад глухое соперничество гражданских и военных космических ведомств определяло правила игры в отрасли.

Сегодня в неформальную команду единомышленников Нестерова входят такие авторитетные руководители, как глава службы вооружений Минобороны первый замминистра Владимир Поповкин и замглавы Федерального агентства по оборонным поставкам Олег Фролов, многие другие руководители военных ведомств. Это позволило решать совместные задачи, ранее наглухо блокированные ведомственными дрязгами. К примеру, впервые гражданские и военные космические «генералы» смогли запустить действительно эффективную систему страхования запусков космических аппаратов, уже на деле доказавшую свою действенность. Военные и специалисты «Хруничева» также работают сегодня над схемой оптимизации расходов на запуск новых носителей – и военных, и гражданских.

Оборонные отрасли и космическая индустрия в столь недавние еще времена были для внешнего мира тайной за семью печатями. Но время берет свое, и ГКНПЦ во главе с Нестеровым – единственное среди российских предприятий ракетно-космической отрасли, получившее право на налаживание самостоятельных отношений с заграничными коллегами. За последние годы партнерами холдинга стали многие хорошо известные зарубежные фирмы: «Боинг», «Лорал», «Инмарсат», «Моторола», «Панамсат», «Хьюз», «Европейское сообщество спутниковых систем» и другие. Центром заключены контракты с азиатскими странами на создание космических ракетных комплексов. Пожалуй, именно активное продвижение специалистов «Хруничева» на рынки Южной Кореи и Китая позволяет нашим ракетным технологиям активно приносить прибыль и в ХХI веке, обеспечивать России достойное место в «космическом клубе». А встречный интерес тех же китайцев или корейцев – колоссален. Как отмечают сами эксперты ГКНПЦ по внешнеэкономической деятельности, «дня не проходит, чтобы в центр не пришел факс или очередной запрос от китайских, к примеру, партнеров, которых интересует практически все – от технологий до логистических процедур┘ так что приходится с ними работать 24 часа в сутки». Да и приглядывать, конечно. Секретов в космосе никто не отменял.

И не надо бояться, что на базе нестеровского центра может произрасти новый, своего рода космический «Газпром». Даже если это опрокидывает чьи-то планы или чью-то административную несостоятельность, подобное решение, возможно, определит стратегию развития «российского космоса».

Сегодня мало кому известно, что решение о строительстве завода в Филях принималось императором Николаем Вторым. Тогда никто не предполагал, что завод «Руссо-Балт», собиравший первые отечественные автомобили, превратится в известнейшее предприятие по созданию авиационной, а позднее и ракетно-космической техники. Так что с двигателями холдинг имел дело, можно сказать, с пеленок. И желание вернуть себе эту область деятельности – более чем оправданно. Как, видимо, оправданно желание самого главы центра Нестерова расшевелить наконец нашу некогда могучую космическую индустрию и, действуя в интересах дела, заставить высокопоставленных чиновников из правительства и самой отрасли работать с полной загрузкой. С тем, чтобы вернуть в Россию когда-то по праву завоеванный ею статус первой космической державы.