Сергей Шклюдов
Внешне все солидно. Но доверия Росстату это не прибавляет.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Год назад, в октябре 2009 года, Владимир Соколин, на тот момент еще действующий глава Росстата, дал скандальное интервью, в котором подверг критике как своих прямых начальников из Министерства экономического развития, так и политику правительства по отношению к статистике в целом. Считается, что после этого и вследствие этого господин Соколин, работавший в ведомстве с 1971 года и возглавлявший главную статистическую службу страны более 10 лет, был «сослан» на почетную должность председателя Межгосударственного статистического комитета СНГ.
Что изменилось в недрах российской статистики за прошедший год и можно ли наконец доверять официальным цифрам?
Конфликт Соколина с правительством был вызван решением президента России перенести намеченную на октябрь 2010 года Всероссийскую перепись населения на год 2013-й (несмотря на то что часть из 10,5 млрд. руб. бюджета переписи уже была потрачена и были наняты и обучены волонтеры). Глава Росстата взорвался и высказал журналистам все, что у него накипело за долгие годы работы в структуре правительства.
Как мы знаем, сроки переписи вернули на место, она началась 14 октября текущего года и проходила до 25 октября дня. Однако из перечисленных Соколиным проблем ведомства ни одна за истекший год так и не была решена.
Первая и главная проблема состоит в том, что Росстат потерял свой независимый статус. По сути, страна лишилась единого профессионального органа, который отвечал бы за политику в области статистики. В рамках последней административной реформы (которую подготовила рабочая группа Дмитрия Козака) Росстат был преобразован в федеральную службу и, как любая федеральная служба, подчинен министерству. Долго искали, куда сунуть статистическую службу, как приемного ребенка, и в конце концов приписали к Министерству экономического развития. В итоге возник конфликт интересов. МЭР по определению является главным пользователем поставляемого Росстатом продукта, однако за цифры и статистику, изложенные в росстатовских отчетах, отвечает головой перед председателем правительства. И всем известно, что если оставить чиновнику возможность для регулирования и подтасовки отчетности, то этой возможностью он рано или поздно воспользуется. МЭР впадает, по словам Соколина, «в большой соблазн поруководить статистикой в нужном ему направлении». Если фальсификация все же произойдет, то главе статистического ведомства будет очень сложно докричаться до премьер-министра или президента через голову министра экономического развития.
Перед уходом глава Росстата просто забросал камнями Министерство экономического развития. Сравнивая показатели по сокращению ВВП в России и в странах БРИК/G8, он приходит к нехитрому выводу, что положение в российской экономике самое плачевное. И связано это в первую очередь с отсутствием большого отряда грамотных и профессиональных экономистов в ее руководстве. После обвинения в профнепригодности следует вот что. По словам Соколина, – вдумайтесь! – данные МЭРа, которые оно предоставляло правительству, часто не совпадали с данными Росстата (подразделения МЭРа и структуры, отвечающей за происхождение этих данных). Более явно обвинить ведомство Набиуллиной в фальсификации статистики можно было, разве что сказав это прямым текстом.
Вторая и не менее острая проблема, которая так и не была решена за прошедший год, – это, по сути, незаинтересованность правительства РФ в реальных и объективных данных о ситуации в стране. На многие формы исследований и отчетности, которые имеют место в США и ЕС, у нас просто нет запроса. Мы наблюдаем только крайнюю поляризацию статистических фактов: государственным чиновникам и губернаторам выгодно работать только в рамках двух сценариев. Или в области/отрасли/министерстве «все прекрасно», или, если необходимо получить деньги на решение какой то насущной проблемы, «все отвратительно, все рушится». То есть статистика бывает по традиции или очень хорошая, или очень плохая, и почти никогда не бывает реальной.
Наконец, третья проблема – банальная нехватка финансирования (о ней даже странно слышать после дождя нефтедолларов в 2000-е). Мало того, что Росстат загоняют в глубь бюрократической машины, на нем еще и просто экономят. Из-за дефицита средств Росстат вынужден отказываться от привычных форм мониторинга и прибегать к более дешевым, а значит, и менее точным методам исследования. Наглядным примером тут служит известный отказ от сбора ежемесячных данных о безработице в пользу ежеквартальных отчетов.
Получившее благодаря Марку Твену известность высказывание, что «существуют три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика», как нельзя лучше подходит для описания дел на советской, а сейчас и российской статистической кухне. Даже если данные истинны и достоверны, население все равно им не доверяет. А значит, не доверяет работе правительства.
И вина в этом прежде всего лежит на самом правительстве. Например, со стороны Росстата уже стало старой доброй традицией к концу года занижать данные по инфляции и, по сути, подгонять их под установленные ранее планы. Уже мелким грехом считается простое манипулирование, например, методикой подсчета в той или иной отрасли или составом потребительской корзины, на основе которой измеряется индекс цен.
Нужно не только перестраивать систему управления, но и вести информационную работу с населением. К примеру, в США на нее в рамках последней переписи населения в 2010 году из выделенных на перепись 12 млрд. долл. будет потрачено около 1 млрд., то есть 30 млрд. руб. (что в три раза больше, чем весь бюджет Росстата в прошлом году).
Однако население имеет глаза и мозги, и рядовой российский гражданин способен провести простое арифметическое действие и сопоставить официальные цифры инфляции с ценами в своем супермаркете. Возникает вопрос: почему реальные статистические данные держат в тайне, а первичные вообще закрыты? Существует мнение, что правительство прибегает к корректировке статистики с целью создать в стране более благоприятный инвестиционный климат, привлечь больше иностранного капитала. Этим грешат многие государства; мы можем вспомнить пример Греции, которая отправляла в Брюссель сфальсифицированные данные об экономическом положении в стране. Но тут встает уже другой вопрос: а сама власть знает реальные цифры или нет? Ведь у статистики есть одно свойство – по мере продвижения вверх по бюрократической пирамиде меняться до неузнаваемости. Также стоит помнить, что при открытии реальных цифр доступ к ним получит не только наше государство, но и потенциальные иностранные инвесторы. Многое из увиденного им вряд ли понравится. И все может кончиться бегством капитала.
Как же нужно реформировать Росстат, чтобы он стал по-настоящему эффективным инструментом управления в руках нынешней власти?
Во-первых, Росстат должен снова стать абсолютно независимой государственной службой. В наилучшем варианте – выведенной из структуры правительства и подчиненной напрямую президенту. Возможны и половинчатые меры. Например, Бюро переписи США входит в состав Министерства торговли, но его глава назначается лично президентом и является заметной политической фигурой.
Во-вторых, статистике нельзя дать потонуть в бюрократическом болоте. Для главы Росстата должны быть созданы стимулы для предоставления объективной информации руководству страны. Кроме того, он должен быть избавлен от любого давления извне.
В-третьих, исходя из того, что любой чиновник, даже глава Росстата, подчиняется логике существования бюрократических систем, администрация президента и правительство должны привлекать для формирования базы параллельной и альтернативной статистической информации независимые экспертные, аудиторские и рейтинговые агентства. Причем как отечественные (рынок которых еще предстоит создать), так и иностранные. Подобная чистоплотность должна резко повысить инвестиционную привлекательность России и уровень доверия к официальной статистике среди населения.
Но это лишь планы, а пока мы можем констатировать, что за прошедший год ничего не изменилось. По-прежнему необходима срочная реформа Росстата, ведь без точных и объективных данных невозможна не только модернизация, но и эффективное повседневное управление страной.
