Победитель получает все

У того, кто хочет стать чемпионом, нет выбора. Или триумф, или неудача.
Фото Бориса Бабанова (НГ-фото)

В целом ряде ситуаций – и в повседневной жизни, и в бизнесе, и в политике – правила игры таковы, что победитель может быть только один. Здесь и джекпот в азартных играх, и спортивная борьба (дзюдо, например), и президентские выборы. Тогда число проигравших диспропорционально велико, а принцип «все средства хороши» приобретает особую актуальность. Однако умение искать «точки соприкосновения» и вырабатывать компромиссные варианты в число этих средств явно не входит. Отдельного разговора заслуживает превращение в постсоветском контексте взаимодействий, которые изначально не исключают существования нескольких победителей, в игру, выигрыш в которой достигается лишь за счет проигрыша другого.

Роберт Фрэнк и Филип Кук в своей книге «Общество, в котором победитель получает все» говорят о негативных последствиях распространения в американском обществе рынков и сфер повседневности, в которых главной целью действий является получение единственного приза. Здесь и финансовые рынки с их громадными бонусами топ-менеджерам (книга была издана в середине 90-х, задолго до сегодняшних попыток ограничить вознаграждения на Уолл-стрит), и наука с ее системой «звезд» и Нобелевских премий, и различного рода конкурсы – на льду, на паркете и на экзотических островах – с «выбыванием».

К числу негативных последствий игр с «нулевой суммой» можно, например, отнести тенденцию к монополизации рынков, непродуктивное использование ресурсов (диспропорциональный характер приза единственному победителю привлекает слишком много охотников за «птицей счастья») и вообще распространение «завистнического соперничества» с характерным для него акцентом не на абсолютных, а относительных критериях успеха. Проблема в том, что, как заметил более века назад Торстейн Веблен, «завистническое соперничество не позволяет человеку вовремя остановиться и обусловливает его желание выглядеть лучше относительно все новых и новых соперников».

Постсоветская политика с ее отсутствием систем «сдержек и противовесов», а также концентрацией властных полномочий в одних руках, представляет собой одно из соревнований, в котором победитель получает все – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Выборы, особенно президентские, превращаются в борьбу не на жизнь, а на смерть: победитель здесь один, и судить его просто некому. А у побежденных перспективы еще незавиднее, чем в не любящих «лузеров» Соединенных Штатах: здесь и судебные разбирательства, и вынужденная эмиграция, и переход «на творческую работу» (эвфемизм для деградации и спивания в условиях полной забытости). Все участники прекрасно осознают, что второго шанса может просто и не быть.

Отсюда невостребованность в постсоветской политике тех, кто ориентирован на поиск компромисса. В условиях, когда победитель получает все, обладатели этого качества закономерно оказываются систематически выпадающими из процесса, а отношение к ним как соперников, так и зрителей в лучшем случае насмешливое, а в худшем – «отойди по-хорошему, не мешай». Взять Михаила Горбачева, с его нерешительностью и бесконечным желанием избегать крайностей в политике. Аналогичные качества без труда можно увидеть и в действиях бывшего украинского президента Виктора Ющенко. Тех, кто не стремится или не может «взять все», у нас не жалуют ни коллеги (не случайно Владимир Путин пытается превратить выражение «украинская политика» в нарицательное), ни избиратели, для которых лучший гладиатор – это тот, который «мочит», не глядя. Через сито «естественного отбора» в такой среде проходят прежде всего политики с хваткой борца или боксера.

К слову, американские зрители, при всем разделяемом ими культе победителя, все же не склонны давать своему президенту возможность «брать все» слишком уж надолго, как свидетельствуют результаты последних довыборов в Конгресс, приведших к потере Бараком Обамой квалифицированного большинства в Сенате, а вместе с ним – к потере возможности принимать законы без оглядки на республиканцев.

Примечательно, что в игру с «нулевой суммой» часто превращаются и те взаимодействия, которые изначально таковыми не являются, во всяком случае в идеале. Со времен Адама Смита обмен на рынке рассматривается экономистами как сделка, в результате совершения которой выигрывают обе стороны. Иными словами, совершение рыночной сделки является стратегией «Win-Win».

В то, что рынок далек от идеала, когда все его участники «make love, not war», сегодня верят далеко не все экономисты на Западе. Например, те из них, кто изучает сделки в условиях одно- и двухсторонней монополии или олигополии, предпочитают использовать термин «Win-Lose». Такая стратегия нацелена как раз на то, чтобы взять от сделки если не абсолютно все, то как можно больше, в том числе за счет контрагента. Чем дальше рынок от совершенной конкуренции, тем распространеннее стратегия выигрыша не вместе с партнером, а за его счет: любой структурный дисбаланс тогда превращается в средство перераспределения прибыли от сделки в пользу одной из ее сторон.

Неудивительно, что сектора экономики, наиболее далекие от ситуации совершенной конкуренции, регулярно становятся аренами битв за перераспределение прибыли, генерируемой сделкой. Газовые и нефтяные войны (не важно с кем – с Белоруссией, с Украиной, с Туркменией или с кем-то другим) являются не чем иным, как проявлением нежелания идти на компромиссы в бизнесе и стремления «получить все». А так как совершенная конкуренция в российском контексте существует только на страницах учебников по микроэкономике, то аналогичные сражения можно наблюдать буквально повсюду, что удивляет привыкших к поиску компромисса западных партнеров. «У нас такое впечатление, что для них [российских партнеров] главное – не в том, чтобы совершить сделку, а в том, чтобы получить больше партнера. Это видится для них основным. Поэтому наши отношения немного искажены» (интервью с менеджером российского подразделения крупной французской компании). «Здесь нет стратегии двойного выигрыша. Наоборот, распространена ментальность, согласно которой выигрывает один из нас, другой – проигрывает» (интервью с французским бизнесменом, работающим в России).

Распространенность правил игры, согласно которым «победитель получает все», не только в политике, но и в бизнесе заставляет усомниться в том, что люди, пришедшие в политику из бизнеса, менее жестки и более готовы идти на компромиссы. Такой аргумент, в частности, можно было услышать при назначении Александра Хлопонина вице-премьером и полпредом президента в Северо-Кавказском федеральном округе, да и вообще при любом сопоставлении «либералов» и «силовиков». При более внимательном рассмотрении и те и другие играют в одну и ту же игру. Для радикального изменения ситуации кадровыми перестановками не обойтись – необходимо целенаправленно менять сами правила игры, постепенно уменьшая ценность единственного приза (в частности, за счет разделения и взаимного ограничения властей в политике), увеличивая их общее число (число центров власти) и переходя от относительных критериев в оценке к абсолютным. Например, с помощью смещения акцентов в политике на гарантированные законом минимальные права и обязанности, а в оценке бизнес-активов – на динамику производственных показателей (а не спекулятивные ожидания), к чему еще в 30-е годы прошлого века призывал Джон Кейнс.