Антикризисная вертикаль Александра Мишарина

Александр Мишарин: «Система выдвижения президентом губернаторов работает и не продемонстрировала слабости».
Фото Татьяны Андреевой

В августе 2009 года в числе кандидатов, выдвинутых «Единой Россией» на пост губернатора Свердловской области, неожиданно для многих оказался Александр Мишарин, прежде известный по работе в системе путей сообщения. Менее чем за год он сумел серьезно переформатировать наследство, доставшееся ему от предшественника Эдуарда Росселя. В годовщину своего появления в статусе кандидата в уральские губернаторы Александр МИШАРИН рассказал корреспонденту «НГ» Петру МОРДАСОВУ, останутся ли в Свердловской области выборные мэры, связан ли разгул пожаров с назначаемостью глав регионов, а также какие перемены ожидают Урал в ближайшее время.

– Александр Сергеевич, вы отменили свой отпуск и провели неделю на тушении пожаров. Насколько сложная ситуация в регионе сейчас, не поможет ли погода – похолодание и дожди – справиться с огнем?

– К сожалению, погода нам долгое время не благоприятствовала. На 70% территории области осадков до сих пор почти нет. А если и есть небольшие дожди, то они сопровождаются шквалистым ветром, который лишь помогает огню распространяться. Существующая технология тушения пожара – локализация огня с помощью техники и его ликвидация. Сегодня такая тактика не срабатывает, и иногда недельный труд по локализации пожара сводится ветром на нет за считанные часы. Но мы смогли взять ситуацию под контроль, остановить распространение огня. Сейчас новых пожаров практически не возникает, а те, которые есть, успешно тушатся. Группировку сил мы до сих пор не снижали. Борьбой с огнем занимаются почти 5000 человек, 750 единиц техники – тракторы, бульдозеры, военная техника, привлечена авиация.

– Можете ли вы оценить предварительно, какой ущерб будет нанесен экономике региона пожарами?

– Ущерб будет подсчитываться по результатам съемки лесов, но я думаю, существенного влияния на экономику не будет, поскольку пострадало в основном лесное хозяйство. Это плохо, нанесен экологический ущерб природе, но важно, что другие отрасли не были затронуты огнем. У нас пострадал небольшой поселок Вижай. Нам удалось спасти все население поселка, но у людей там пострадало имущество. И, как бы сложно это ни было, мы оказываем пострадавшим от пожара всю необходимую помощь, включая компенсационные выплаты за утерянное имущество и предоставление квартир в ближайшем к Вижаю городе Ивдель. Квартиры будут предоставлены бесплатно, а их стоимость будет компенсирована за счет областного и федерального бюджета.

Но из пожаров надо делать выводы. Нужно усиливать пожарную группировку в лесном хозяйстве, нужно увеличить оперативность реагирования на пожары – например, быстро собирать обученных людей. Необходимо обновлять технику, нужны иногда какие-то элементарные вещи – ранцевые огнетушители, например, – это простое устройство очень эффективно для тушения пожаров. У нас в стране их выпускалось очень мало, и сейчас организовывается собственное производство в Нижегородской области. Такую же задачу мы поставили в Свердловской области, чтобы оснастить ими лесные хозяйства и оставить резерв на случай похожих природных аномалий в будущем. Уже провели испытания первых опытных образцов собственных огнетушителей. Нужно создавать 200-метровые защитные полосы, свободные от леса, у населенных пунктов, которые способны спасти дома от верхового пожара, своевременно организовывать минерализованные полосы – мы их в мае сделали 4600 километров, что существенно снизило угрозу населенным пунктам. Мы сегодня уже начали обводнять торфяники, затраты будут приличные, но это будет планомерная работа.

На тушение пожаров у нас в области предусмотрено 22 миллиона рублей. Это небольшие деньги, и сумму надо увеличивать как минимум в два раза как за счет средств области, так и за счет средств федерального бюджета. Если это будет сделано, за несколько лет накопленный эффект позволит не допустить повторения сегодняшней ситуации.

– По итогам пожаров СМИ критикуют власти, как федеральные, так и региональные, за недостаточно быструю реакцию на пожары. Назначенные губернаторы якобы боялись сообщать о проблемах наверх, просить денег на тушение, чтобы не демонстрировать слабость. Так ли это?

– Я считаю, что подобные заявления – критика дилетантов. Во-первых, у нас бюджет любого региона как минимум на четверть состоит из федеральных финансов. И если у субъекта недостаточно собственных средств, то просить у Центра деньги на борьбу с огнем – это не проблема, а наоборот, если этого не делать, это может быть воспринято как недоработка исполнительной власти и поставит вопрос о том, на месте ли руководитель региона. Во-вторых, сегодня средства космического мониторинга таковы, что ими пользуются и губернаторы, и МЧС, и правительство России. Ситуация с высокой степенью достоверности известна по всей стране и замалчивать ее как минимум глупо. В целом у губернатора, которому оказано доверие президентом, гораздо больше возможностей работать с федеральным Центром. И я уверен, что система выдвижения президентом губернаторов работает и не продемонстрировала слабости.

– Уральские города после вашего вступления в губернаторскую должность стали переходить от всеобщих выборов глав к «двуглавой» системе управления с главой города и сити-менеджером. Вам больше импонирует практика назначения, а не выборности муниципальных чиновников?

– Закон позволяет вводить систему с разделением власти в муниципалитете между главой города и главой администрации муниципалитета, выбираемого по конкурсу. У нас в области 21 муниципалитет уже работает по такой системе, и вопрос о том, в какой из них больше демократии, дискуссионный. Я считаю, что при двуглавой системе гораздо больше демократии и соблюдения прав избирателей. Сейчас, если город выбирает мэра, вся власть сосредоточена в его руках, и жизнь горожан зависит от того, насколько они угадали, нужный ли это человек и есть ли у него вообще желание работать. Система, когда глава города – руководитель представительной власти, предусматривает большие права и ответственность представительных органов власти, поскольку депутаты участвуют и в отборе главы администрации. Также в этом участвуют и представители губернатора как вышестоящего руководства. То есть составляется определенная вертикаль и назначаемый глава города априори не вступает в конфликт с вышестоящей властью. Это важно и с практической точки зрения – у нас муниципальные образования в среднем имеют собственных доходов 53%. Остальное – субсидии из области или Федерации. Если главу поддержали сверху, ему удобнее доказывать необходимость выделения средств муниципалитету. К тому же он не завязан на избирательную кампанию, спокойно работает свой срок полномочий. Но в критической ситуации депутаты его могут освободить от должности, если ошиблись в выборе.

– Планируете ли вы распространять эту систему по всем муниципалитетам региона?

– Абсолютно нет. Это не панацея от всех бед и имеет как свои преимущества, так и недостатки. Несколько раз можно ошибиться и с выбором главы администрации. К тому же во многих муниципалитетах есть главы, которые явно на своих местах работают, и нет смысла менять там систему. Но думаю, в ближайшее время порядка 50% муниципалитетов должны перейти к двуглавой системе управления.

– Кто в числе первых?

– (Хитро смеется) Если я их назову, наверное, это будет равносильно приговору. Но ведь в некоторых городах дело не только в главах, которые плохо работают, а есть разные обстоятельства для смены системы. У нас есть вопросы по Талице, Первоуральску, Алапаевску, в Верхотурье надо упорядочить уже измененную систему. Десятка полтора муниципалитетов наберется. Но это не специальная кампания, у которой есть какие-то сроки. Замена идет сама собой, и, например, в Ирбитском муниципальном образовании недавно выбрали мэра, хотя могли перейти на двуглавую систему.

– К какому итогу пришла дискуссия по поводу Большого Екатеринбурга? Каким вы его видите – как агломерацию равноправных муниципалитетов или как один мегаполис, включивший города-спутники?

– Сразу скажу: укрупнение – это неизбежность. Население концентрируется вокруг точек роста, больших городов, университетских комплексов. Екатеринбург сегодня – крупный промышленный, торговый и культурный центр. У нас 32 вуза, 13 театров, 300 тысяч студентов. Развивается машиностроение, металлургический комплекс заменяется инновационными производствами, здесь центр строительства жилья региона. Мегаполис уже вплотную подошел к спутникам – Арамиль, Верхняя Пышма, Березовский, Среднеуральск, экономика которых сегодня интегрирована в экономику Екатеринбурга. При этом в Арамиль и в Пышму не ходит муниципальный транспорт из Екатеринбурга, поскольку там границы работы разных муниципалитетов. Процесс объединения неизбежен, вопросов осталось два – как быстро он будет происходить и надо делать одно муниципальное образование или нет. По-моему, если бы был один город, многие проблемы решались бы автоматически. Я уверен, что в дальнейшем подобное объединение произойдет, но сейчас надо идти поэтапно, поскольку часть населения хочет объединяться, а часть нет. Есть еще субъективный фактор глав муниципалитетов – они волнуются, кем будут после реформ. Нужно и главам, и жителям дать больше возможностей в рамках объединения, а потом делать один муниципалитет. Такая задача поставлена, рабочая группа из глав всех муниципалитетов работает. Думаю, до конца года утвердим план действий, который определит этапы образования и сроки, в которые будет создан Большой Екатеринбург. Это название планируется сохранить, поскольку Екатеринбург как бренд известен не только в России, но и далеко за ее пределами.

– Когда вы пришли в конце года на пост губернатора, что вы получили в наследство в разгар кризиса?

– Регион действительно мощный, развитый, и он реально по объему производства входит в первую десятку регионов РФ. Другой вопрос, что, когда я пришел, Свердловская область переживала последствия экономического кризиса, который ударил по нам гораздо сильнее, чем по многим другим субъектам. Например, объем промышленного производства снизился у нас на 16%, гораздо сильнее, чем по России в целом. Бюджет снизился на 20%, уровень безработицы был выше среднего по стране. Долг по заработной плате достигал 200 миллионов рублей. Нужно было решать оперативные задачи, в том числе по подаче электроэнергии, тепла на заводы. Благодаря антикризисным мерам – работали правительственные программы – в целом в стране ситуацию удалось стабилизировать, и она улучшается. Мы развернули ситуацию в экономике – за первый квартал года 11% роста, объем промышленного производства по крупным и средним предприятиям вырос на 24%. Удалось вернуть инвестиции в крупные предприятия, сократить задолженность по заработной плате, безработица постепенно приближается к средним по России показателям.

– Каков посткризисный план? Что нужно менять в регионе в первую очередь, чтобы область прогрессировала?

– Первое – надо менять структуру экономики области. У нас 51% производства – металлургия, причем завязанная на экспорт, продукция на 100% зависимая от мировых цен. При этом доля машиностроения в промышленном регионе, который всегда позиционировался как имеющий мощный военно-промышленный комплекс, всего 16%. Это крайне мало. Поэтому параллельно с развитием металлургии надо развивать и новые проекты, например транспортное машиностроение. Сейчас получают новое развитие проект «Уральский локомотив», Уральский турбинный завод, налаживается производство турбин, идет модернизация металлургического производства. Второе – нужно обеспечить диверсификацию экономики моногородов. Сейчас каждый третий житель области живет в моногороде, а они от экономических проблем страдают сильнее других. Там в региональном продукте меньшая доля малого и среднего бизнеса, меньшая доля услуг. Это, с одной стороны, делает экономику города менее устойчивой, с другой – дает возможность развивать этот потенциал. Мы видим это на примере Нижнего Тагила, Каменск-Уральского, Кушвы, у нас таких городов более десятка. Третья задача – реформировать жилищно-коммунальное хозяйство – единственную отрасль, которая из социализма ушла, а в рынок не пришла. А это хороший полигон для модернизации, внедрения энергоэффективности. Пока в этой части очень много проблем – начиная с тарифообразования и заканчивая состоянием сетей, системы управления.

Еще одно крайне важное для нас направление – оптимизация транспортных потоков в регионе. Ведь так исторически сложилось, что наиболее успешно развиваются те территории, через которые проходят дороги – железные, автомобильные. Транспортная и энергетическая инфраструктура – это тот каркас, на котором основывается поступательное развитие региона, обеспечивается право граждан на свободу передвижения. Мы ускорили строительство метрополитена в Екатеринбурге – с вводом новых двух станций в 2011 году, перевозки увеличатся в два раза, и горожане смогут комфортабельно перемещаться из одного конца города в другой. Развивается аэропорт «Кольцово». В этот проект уже вложено порядка 14 миллиардов рублей бюджетных средств и деньги частных инвесторов. От нас самолеты летают в 25 стран мира, но нам важно, чтобы хаб в «Кольцово» обеспечивал межрегиональные и внутрирегиональные перевозки. Сейчас в регион пришла работать компания «Волга-Авиа», которая открыла маршруты в Иркутск, Надым, Салехард. А с ноября «Регион-Авиа» свяжет с Екатеринбургом города на расстоянии 1000 километров, и у нас появится региональный центр авиаперевозок. Надо стремиться, чтобы нас не обходили и автомобильные дороги. Федеральная трасса «Урал» сейчас идет на юге, через Челябинск. Дорога на Ханты-Мансийск идет на севере, а Екатеринбург посередине, и нам надо биться, чтобы основные пути шли через областной центр. Должна развиваться и Свердловская железная дорога. Транспортные потоки будут способствовать строительству логистических центров. Нам нужно построить не менее 100 тысяч квадратных метров складов, чтобы закрепить за регионом статус международного центра логистики. При этом необходимо усилить работу по совершенствованию таможенной политики.

И, безусловно, мы должны, просто обязаны больше строить. Прежде всего я говорю о строительстве жилья для всех слоев населения. Это жилье должно быть удобным, комфортным и при этом доступным. Для себя мы ставим перспективную задачу выйти на параметры – 1 квадратный метр на человека в год. Пока, к сожалению, мы не выходим на заданные параметры. В 2010 году мы сможем построить порядка 1 миллиона 750 тысяч квадратных метров жилья, но нам понятно к чему стремиться.

– На каком этапе разработка проекта высокоскоростной магистрали до Екатеринбурга?

– Создание высокоскоростной магистрали – это не уровень региона. Этот проект должен получить поддержку на федеральном уровне. Первый шаг на пути его реализации мы сделали. Во время визита президента Российской Федерации в Свердловскую область я доложил Дмитрию Анатольевичу проект строительства этой магистрали, и сегодня мы имеем поручение президента по обоснованию целесообразности включения проекта в «Транспортную стратегию Российской Федерации на период до 2030 года» и ФЦП «Развитие транспортной системы России на период до 2015 года». Весь мир разделяет пассажирский и грузовой транспорт, поскольку обеспечивать на одном пути движение двух видов поездов достаточно затратно. По этому пути идут и Европа, и Китай, который принял программу строительства 15 тысяч километров высокоскоростных (скорость более 300 километров в час) дорог и более 40 тысяч километров скоростных дорог (до 200 километров в час). У нас же пока план – построить дорогу Москва–Санкт-Петербург. Надо думать на перспективу. Если будет правильно составлен маршрут до Екатеринбурга, если подсоединить к нему Уфу, Пермь и другие города в 100-километровой зоне, то получается, что магистраль будет обслуживать порядка 40 миллионов человек – а это почти треть населения России. Это совсем другое понимание расстояния: до Уфы – час, до Перми – час, до Казани – два. Но это большой проект, и пока идет его обоснование рабочей группой.

– Сколько потребуется времени на его запуск?

– Сегодняшние темпы строительства – 150-километровый участок за 1,5–2 года. Но нужно принять решение, спроектировать, на это уходит еще два года, а если это будет государственно-частное партнерство, то до четырех лет. И это не должна быть разовая стройка, нам нужна большая программа развития высокоскоростного движения, потому что поезда, идущие со скоростью 400 километров в час, будут востребованы в России. Вся европейская часть до Урала может быть принципиально изменена с их помощью в плане мобильности населения. А в ближайшие годы можно ждать только появления отдельных участков, где мы по действующей инфраструктуре сможем запустить скоростные поезда в 160 километров в час: от Екатеринбурга до Нижнего Тагила, до Тюмени.

– Ваш стиль руководства можно назвать «ручным режимом управления» – вы постоянно выезжаете на места, регулируете конфликты, пожары тушите. Вы считаете, это норма или скорее свидетельство слабой управляемости региона?

– Это совершенно нормально. Руководитель должен, во-первых, создавать условия для системной работы, а во-вторых, реализовать конкретные проекты. «Стучание по голове» – это в том числе один из способов реализации проектов. Я езжу по проблемным точкам, где надо принимать оперативные решения, и в этой части ручное управление тоже может иметь место. За девять месяцев была проведена большая работа по выстраиванию именно системы власти в регионе, повышению эффективности работы органов исполнительной власти субъекта и муниципалитетов. Мы разработали и реализуем целый комплекс мероприятий, которые обеспечат комфортные условия для ведения бизнеса в Свердловской области: налоговые льготы и преференции, создание свободных экономических зон, формирование промышленных площадок для инновационного бизнеса. Для органов исполнительной власти мы разработали систему ключевых показателей эффективности деятельности, при которой каждый министр областного правительства четко знает, за какие параметры он будет отвечать по итогам года. Мы предусматриваем отдельные меры стимулирования и для руководителей муниципалитетов. Таким образом, систему управления мы сегодня создали. Но, как любая сложная система, она может в отдельных случаях давать сбои. Особенно в период становления. Поэтому в ряде случаев мы, естественно, используем методы ручной «юстировки».

– Вы серьезно переформатируете политическую систему региона – идет реформа Законодательного собрания, меняется Устав, поднимался вопрос об упразднении Уставного суда. У вас изначально был проект, какой должна быть система власти, или представление об этом сложилось в процессе реформ?

– Я специально не готовился стать губернатором, но, конечно, у меня было свое представление по ключевым моментам политического устройства области. Каким должно быть Заксобрание? Очевидно, однопалатным. И не только потому, что Свердловская область на сегодня осталась единственным субъектом Российской Федерации, в котором работает двухпалатный парламент. На самом деле суть вопроса, конечно, глубже. Двухпалатные парламенты формировались в так называемую эпоху суверенитетов – в 90-х годах прошлого века. В то время, как вы помните, не было политической стабильности. Партии появлялись и исчезали с невероятной скоростью, причем многие из этих «партий» преследовали далеко не парламентские интересы. Только один пример – в 1994 году Законодательное собрание Свердловской области не могло собраться на заседание в течение нескольких месяцев. Очевидно, что в период политической неопределенности верхняя палата Законодательного собрания была необходима, и она выполняла важнейшую задачу – стабилизации политических процессов в регионе.

Сейчас в стране ситуация диаметрально противоположная. В Законодательное собрание субъекта избираются представители партий, которые известны в стране. И при однопалатном парламенте депутаты, на мой взгляд, продуктивно могут участвовать в законотворческом процессе.

По поводу Устава тоже было понятно – после многократных изменений федерального законодательства Устав Свердловской области, по которому область прожила 16 лет, нуждался в существенных доработках. Считаю, что в новой редакции Устав области больше отвечает требованиям времени и отражает интересы населения. Кстати, сейчас проект Устава области, принятый в первом чтении, по моей инициативе вынесен на публичное обсуждение.

А Уставный суд, считаю, важный орган. Тем более это очень нужный инструмент в период формирования нового Устава, распределения полномочий между муниципалитетами и проверки нормативных документов на соответствие Уставу области. Он должен и может работать.

– Состоялись и серьезные перестановки в региональном руководстве «Единой России». Как они отразятся на партии?

– Произведенные перестановки будут полезны. То, что сейчас происходит в «Единой России», – шанс проявить себя новым людям, вошедшим в руководство ЕР, это должно усилить работу на местах. ЕР нужно больше усилиться именно на уровне муниципальных ячеек, выбора глав, заниматься подбором кадров, и это даст большой эффект. Нельзя ставить только на тех, кто работает на своем посту давно, жизнь меняется. Надо больше привлекать молодежи, причем во всех сферах. В Свердловской области в органах представительной власти молодежи до 30 лет – 4%, в Думах муниципальных образований – всего 17 молодых депутатов. Я считаю, что это неправильно. Поэтому сейчас важные задачи – создать молодежный парламент, развивать молодежное правительство, усилить значительно работу в студенческой среде, возродить молодежные организации на предприятиях. Нам нужно выдвигать молодых и не бояться этого.