Дмитрий Рогозин
Когда сравнивают потенциалы РФ и стран альянса, подсчитывают количество вооружений. Но как измерить поражающую способность пропаганды?
Фото Reuters
17 мая группа экспертов во главе с Мадлен Олбрайт обнародовала доклад «НАТО в 2020 году: гарантированная безопасность, динамичное взаимодействие». Это аналитический документ, содержащий философско-политические рекомендации для будущей Стратегической концепции альянса, которую должен утвердить Лиссабонский саммит в ноябре 2010 года.
Я уже комментировал процесс подготовки этого доклада и критиковал некоторые его положения. Но есть один ключевой аспект, который пока остается для читателей в России малознакомым. Это политика альянса в области информационно-пропагандистской работы с людьми по всему миру, так называемая публичная (или общественная) дипломатия.
Очень показательно, что в бумаге за подписью Олбрайт и Ко термин «общественная дипломатия» упоминается лишь единожды и между делом, а суть этой работы описана в максимально общих формулировках, которые, однако, не помогли «мудрецам» скрыть тревоги. Например, они предостерегают: альянс вот-вот «может лишиться общественной поддержки и необходимого финансового обеспечения». Но ведь это вопрос жизни и смерти для такой крупной организации, к тому же ведущей боевые действия!
Что же нужно, чтобы спасти ситуацию? Оказывается, судьба НАТО решается не только на полях сражений в Афганистане, но и на фронтах информационной борьбы. Эксперты во главе с Олбрайт опасаются, что общественное мнение стран Евроатлантики поддастся на аргументы скептиков, не уверенных, что в существовании альянса сохраняется смысл, и призывают: «Нужно напомнить народам стран НАТО, что альянс служит их интересам, обеспечивая безопасность». В этом же, согласно бумаге, нужно убедить и граждан тех стран, которые не входят в НАТО.
Почему же в экспертном докладе нет более развернутого плана действий? Да потому, что НАТО и без «мудрецов» прекрасно знает, как это делается. Публичной дипломатией занимается целый департамент в структуре альянса, но фактически вся работа военно-гражданской бюрократической машины блока подчинена принципам и целям этого ключевого направления.
В западных документах понятие «публичная дипломатия» представлено (наряду с психологическими и информационными операциями, а также военным пиаром) как центральный элемент такого политико-технологического спектра, как «стратегические коммуникации». Это очень важный момент: все усилия западных специалистов имеют стратегическое значение, нацелены на долгосрочную перспективу, а не на сиюминутную отдачу.
«Умное могущество» (smart power) или «мягкая сила» (soft power), вооруженная новейшими средствами коммуникации и технологиями воздействия на общественное сознание, – это, пожалуй, важнейшее оружие из арсенала НАТО. Когда сравнивают потенциалы России и стран альянса, обычно по привычке подсчитывают количество разных вооружений: боеголовок, самолетов... Но как измерить убойную силу авторитета, энергию репутации, поражающую способность пропаганды? Какими параметрами оценить влияние определенных идей в кругах высокопоставленных людей, ответственных за принятие решений и формирование общественного мнения?
Без преувеличения можно сказать, что пропаганда и самореклама – приоритет деятельности НАТО. На это выделяются огромные бюджеты, которые не распиливаются чиновниками, а идут в дело. Привлекаются пиарщики и технические специалисты из коммерческих структур, где эта работа поставлена очень эффективно. По всему миру работает сеть представительств (как самостоятельных центров, так и учреждений под крылом посольств) – на них возлагаются в том числе и информационно-пропагандистские функции.
Я хочу из собственного опыта работы в штаб-квартире НАТО рассказать о том, как организован наступательный пропагандистский потенциал крупнейшего в мире военного блока.
Что такое публичная дипломатия
Прежде всего публичная дипломатия – это не набор одноразовых акций, осуществляемых в порядке реакции на внешние вызовы. Это постоянно действующая система общественных институтов и информационных каналов, которая непрерывно работает в рутинном режиме, чтобы в случае необходимости мгновенно мобилизоваться и провести пропагандистскую операцию или полномасштабную кампанию в любой точке мира или на глобальном уровне.
Стратегические коммуникации и публичная дипломатия – неотъемлемая и важнейшая часть единого гражданско-военного политического планирования и исполнительной деятельности НАТО. В эту работу органично встроены все публичные мероприятия: поездки и встречи генерального секретаря и высших военных и политических фигур НАТО, министерские саммиты и переговоры глав государств и правительств, регулярные и экстренные пресс-конференции и публичные выступления, статьи и интервью в прессе и в Интернете, военные учения, миротворческие операции и боевые действия – абсолютно любой информационный повод используется для того, чтобы напомнить о себе.
Даже сам процесс подготовки новой Стратегической концепции был обставлен натовскими пиарщиками как способ привлечь внимание интеллектуальных кругов и широкой общественности. По всему миру были организованы публичные дискуссии, через специальный сайт в Интернете собирались отзывы и предложения специалистов и простых граждан. И неважно, что их письма и советы никак не повлияют на окончательную редакцию концепции. Главное, что натовцы по максимуму использовали этот информационный повод для укрепления имиджа альянса как транспарентной и современной организации.
Структуры, ответственные за публичную дипломатию, не упускают ни одной возможности, чтобы выстрелить набором готовых идеологем. Сейчас перед ними поставлена задача – вновь убедить общественное мнение стран – членов альянса в том, что НАТО – эффективная, сплоченная и, что самое важное, жизненно необходимая организация, без которой безопасность Евроатлантики невозможна.
Головная боль пиарщиков
Настоящей головной болью стала для натовских пиарщиков война в Афганистане. Они признавались, что НАТО терпит поражение не только в горячей войне с талибами, но и в войне медийной – борьбе за общественную поддержку. Люди в Европе не могут понять, почему их сыновья и мужья должны истекать кровью далеко за пределами родной страны во имя стремительно девальвирующихся принципов «коллективной безопасности» и «евро-атлантической солидарности».
Например, согласно данным доклада Парламентской ассамблеи НАТО «Сплоченность альянса» (весна 2010 года), оптимизм по поводу перспектив стабилизации в Афганистане испытывают 56% американцев и лишь 37% британцев, 30% французов и 23% немцев. Зато 62% жителей ФРГ поддерживают вывод германских контингентов из состава МССБ – это самый высокий показатель вообще всех опросов общественного мнения за все годы афганской кампании. За скорейший уход сил НАТО из страны высказываются 34% французов и по 41% респондентов в Великобритании и Германии и лишь 19% граждан США.
Антивоенные настроения в странах НАТО ставят под сомнение существование этого военного блока в будущем, поэтому информационный аппарат сил МССБ переведен в режим кризисного реагирования: перед ним стоит задача не только перебить пропаганду талибов внутри Афганистана, но еще и убедить общественность в Европе и Америке, что и успех операции, и существование НАТО полностью отвечают их собственным интересам в области безопасности.
Работа на афганском направлении включает, например, туры по Афганистану для западных журналистов, подготовку собственных информационных продуктов под эгидой МССБ, в том числе на языках дари и пушту, проведение дискуссионных мероприятий, организацию «просветительских» курсов для молодежи Афганистана, активную обработку афганских журналистов – не говоря уже о традиционных средствах военной пропаганды, таких как распространение специальных газет и листовок. Усиливаются связи между профессиональными сообществами Запада и Афганистана: силовики, управленцы, ученые отправляются на стажировки и повышение квалификации в Европу. Выстраиваются сетевые структуры, нацеленные на общение европейских и афганских молодежных лидеров – естественно, под опекой и наблюдением натовских специалистов.
То, что делается на афганском направлении, осуществляется и в других областях. Высочайшим приоритетом остается работа с молодым поколением Европы, Америки и стран – партнеров НАТО по всему миру. Например, создается «Молодая сеть НАТО» – конгломерат различных структур под общенатовской вывеской. Функционируют как веб-модули для общения, так и живые площадки для выступлений молодежных лидеров, совместные поездки и образовательные тренинги. Действуют специальные курсы даже для школьных учителей и вузовских преподавателей – таким образом, основные постулаты натовской идеологии (в первую очередь евро-атлантическая солидарность – «круговая порука» на основе V статьи Вашингтонского договора) встраиваются в систему образования.
Две корзины
Вся работа в рамках общественной дипломатии НАТО условно делится на два блока или две корзины.
Во-первых, это коммуникация посредством СМИ (в том числе собственных изданий, например, онлайн-телеканала NITV или печатной продукции) для объяснения и обоснования соответствующей политики.
Во-вторых, это прямой контакт с людьми в ходе разного рода поездок в штаб-квартиру, встреч, дискуссионных форумов и иных открытых мероприятий. Таким образом, работа ведется и на широкую аудиторию, и на конкретные целевые группы – узкие сегменты общества. В первую очередь, конечно, ведется работа с образованным сословием и людьми, которых можно назвать лидерами общественного мнения и даже «принимающими решения». Я говорю о научном и экспертном сообществе, военных и политических кругах, представителях неправительственных организаций и СМИ. Натовцы не жалеют сил и средств на окучивание активных и образованных людей, причем как из стран – членов НАТО, так и из стран-партнеров, в том числе из России и стран бывшего СССР.
Кстати, на заре политической карьеры мне самому пришлось испытать на себе «обаяние» натовского Фауста. В 1989 году меня, молодого сотрудника Комитета молодежных организаций СССР, пригласили в Брюссель в штаб-квартиру Североатлантического альянса. Формально принимающей стороной выступала Атлантическая ассоциация молодых политических лидеров, но уровень предложенных мне встреч показал, что за их спиной стояли еще более серьезные люди – натовские замполиты и политруки. Думал ли я тогда, слушая сладкоголосые речи генсека НАТО Манфреда Вёрнера, что ровно через 20 лет здесь – в штаб-квартире альянса, в здании имени того самого Манфреда Вёрнера, в офисе российской дипломатической миссии, будет оборудован и мой рабочий кабинет? Нет, конечно, но я точно знал, что этим ловцам душ нужна и моя душа.
 Мадлен Олбрайт встревожена: альянс вот-вот «может лишиться общественной поддержки и необходимого финансового обеспечения». Фото Reuters |
═
«Экскурсоводы» из НАТО
НАТО – организация, зацикленная на своем будущем. Поэтому для нее приоритет № 1 – работа с молодежью, в первую очередь с учащимися. То есть с теми, кто уже спустя несколько лет станет активным гражданином со своей политической позицией.
Я своими глазами наблюдаю, как – без преувеличения – каждый день экскурсионные группы со всего мира приезжают в штаб-квартиру в Брюсселе по приглашению профильных ведомств альянса и даже национальных делегаций. Группы студентов разных вузов из столиц и регионов России, то есть будущие журналисты, дипломаты, управленцы, технические специалисты, приезжают в НАТО по программам обмена и в экскурсионные поездки не реже одного-двух раз в месяц.
Мне и моему заместителю несколько раз удавалось переманивать этих ребят, завлекать их в помещение российской делегации и проводить с ними встречи, зачастую преодолевая препоны натовских организаторов: мол, нельзя, нет времени и т.п. И недовольство моих коллег можно понять – ведь разговор с русским послом может перечеркнуть все то, что пытались внушить моим молодым соотечественникам профессиональные натовские «экскурсоводы», снять их чары и расколдовать наивные души юных политических туристов из России.
Исследователи называют основной целью публичной дипломатии «побуждение лиц к принятию определенных установок». И разумеется, чаепитие и откровенный живой разговор с улыбчивыми представителями НАТО способны убедить и студентов, и школьников, и молодых депутатов законодательных собраний в том, что они имеют дело с транспарентной, дружелюбной, белозубой, современной и успешной организацией. Натовцы называют это «установлением крепких и доверительных отношений на долгосрочную перспективу».
Действительно, такая адресная работа дает плоды только по прошествии нескольких лет, но ее эффективность невозможно переоценить. Это только для поверхностного наблюдателя было шоком, когда недавние союзники СССР по Варшавскому договору, задрав штаны, бросились вступать в ЕС и НАТО. Удивляться здесь нечему: пропагандистские яйца, которые атлантическая курочка снесла еще в годы холодной войны, созрели, и из них вылупился «натовский комсомол».
Сегодня общественное мнение России в целом с опаской и настороженностью смотрит на отношения с НАТО, однако процент симпатизантов в последние годы только повышается – медленно, но неуклонно. «Изменение идентичности элит» в пользу евроатлантизма – важнейшее направление информационной политики НАТО на Балканах и постсоветском пространстве.
Идеи и умонастроения, захватывающие массы, становятся материальной и политической силой – этому нас учили еще книжки по марксизму. Но далеко не все из тех, кто сегодня работает во внешнеполитических, оборонных и специальных структурах, знают, как в условиях информационной революции и настоящего бума хай-тек-технологий посеять нужные идеи в широких массах и конкретных общественных группах, в первую очередь в политических элитах. А натовцы свое дело знают превосходно.
Публичная дипломатия долгие годы считалась на Западе эвфемизмом пропаганды, но даже сегодня, спустя годы после краха коммунизма, она не списана в архив, а, наоборот, актуальна как никогда. Почему? Да именно потому, что она доказала свою действенность.
Накопленные Западом технологии применения «мягкой силы», их богатый практический инструментарий и теоретическое осмысление необходимо внимательно изучать и перенимать в России. Чего тут стесняться? Ведь и Петр I называл Карла XII своим великим учителем – и в конце концов разгромил его под Полтавой.
Наши задачи
Война на Кавказе в августе 2008 года показала, что нам жизненно не хватает постоянно действующих механизмов работы с общественным мнением как внутри страны, так и за ее пределами. В те жаркие дни я не ждал, пока западные журналисты закончат свои другие дела и заинтересуются, какова все-таки позиция России по войне в Осетии. Я сам создал пресс-центр, проводил ежедневные брифинги, вел кропотливую, индивидуальную разъяснительную работу с политкомментаторами ведущих западных СМИ, сам шел в студии прямого эфира и на телемосты, в прямой схватке с оппонентами опрокидывая груз военной пропаганды и ложь тех, кто пытался выступить в роли адвоката дьявола. Только в таком наступательном ключе мне удавалось донести до Запада (или, как говорят натовцы, продать) нашу версию событий.
Но то, что тогда делалось нами в экстренной обстановке ажиотажа и максимального напряжения сил, осуществляется нашими западными партнерами на постоянной основе в ежедневном режиме. Их информационные мощности и коммуникационные технологии не ржавеют без дела. А мы в России почему-то ограничиваемся академическими публикациями на эту тему в узкоспециализированных изданиях. Опять ждем, пока нас клюнет жареный петух?
Этой статьей я надеюсь разбудить интерес общества и профессионалов к вопросам публичной дипломатии и международной информации. Западный опыт нужно понимать и по возможности перенимать. Потому что сегодня это именно та сфера, в которой если не мы – то нас.
